Моржик – это Иркин супруг, третий и, хочется надеяться, последний: уж больно много общих усилий мы приложили, чтобы придать ему этот статус! На начальном этапе нашего знакомства у Моржика было два имени: Монтик и Сержик, но однажды всем нам надоело в них путаться, и мы образовали одно комбинированное. А Томка – это овчарка мужского пола, кобель по кличке Томас, наряду с персидским котом Тохой доставшийся мне после развода с первым мужем. Моя любимая собака совершенно неуправляема и невыносима в быту, и потому, а также по причине недостатка площади в нашей с Коляном новой квартире проживает у Ирки – хозяйки большого дома на окраине города. А Колян, если кто еще не понял, это мой второй муж. Чрезвычайно любимый.
Ирка припарковала свою белую «шестерку» под осыпающимся сиреневым кустом, мы вежливо поздоровались с бабками во дворе и вошли в мой подъезд.
– Привет, кыси, – радостно сказал Колян, одной рукой распахивая перед нами дверь.
В другой руке у него была вилка. Очень плохой признак! Я нахмурилась, предчувствуя недоброе.
– М-м, грибочки! – принюхиваясь, оживленно произнесла Ирка.
– Ага, были грибочки, – согласно кивнул мой муж, энергично чавкая.
– Как это – были? Утром еще полкастрюли оставалось! – встрепенулась я. – Стоп! Что это у тебя на вилке?
– Говорю же: грибы, – потупился Колян.
– Ясно, значит, еды в доме нет. – Обреченно вздохнув, я смирилась. – Ну и кто побежит в магазин?
– Бросим монетку!
– Хорошо, – согласилась я. – Будет орел – пойдет Колян, решка – Ирка, а если на ребро станет – я сама схожу.
– А если в воздухе зависнет? – съязвил муж.
– Тогда Тоха.
Я принесла специальную гадальную монетку – дореволюционный серебряный двугривенный, найденный лично мной в студенческие времена на археологических раскопках, каковыми вполне можно было считать сбор скудного урожая на колхозном картофельном поле.
Колян размашисто подбросил монету вверх, металлический кружочек попал точно в одинокую лампочку, и она шумно разбилась. Осколки стекла посыпались вниз вместе с монетой.
– Ой! – вскрикнула Ирка.
– Спокойно, – сказал Колян. – Все остаются на своих местах! Стойте тихо, сейчас я включу свет в прихожей и вымету осколки.
– Там где-то монета, ты ее не выметай, – предупредила я. – Мы еще не выяснили, кто идет за покупками!
– Монеты там нет, она тут, у меня на голове, – подала голос Ирка.
– Почему – на голове? – удивилась я.
– Потому что на нее упала!
– И не отскочила?
– Отскочила, но я ее поймала и снова на голову положила.
– Зачем?!
– Чтобы шишки не было!
– Зря, стало быть, подбрасывали, – раздосадованно сказал Колян, сметая с пола стеклянный мусор. – Все гадание насмарку!
– А ну-ка, дай сюда голову! – Я потянула Ирку в освещенную прихожую. – Так, судя по ссадине, монета упала на ребро!
– Значит, тебе идти! – радостно заметил Колян.
Я не стала спорить, быстро собралась и вышла из квартиры, оставив дверь слегка приоткрытой: Тоха любит посидеть на порожке, осматривая и обоняя окрестности. Дальше лестничной площадки он обычно не уходит, поэтому против таких прогулок я не возражаю.
– За Тохой приглядывайте! – с этими словами я ушла.
– Иди сюда, киска, – сказал Пончик, пряча изящную Маргариту Сильфиду за пазуху.
Машину он припарковал у самого подъезда, дверь в дверь. Старушки на лавочке, конечно, выразили недовольство, но Сева обезоружил их улыбкой и вежливым приветствием: выйдя из машины, он чинно поклонился бабушкам, прижав руку к сердцу, в районе которого под курткой шевелилась Маргарита Сильфида.
– Культурный, – одобрительно сказала добродушная баба Таня из квартиры номер семь, безмятежно лузгая семечки.
– Че ему у нас надо-ть, культурному? – проворчала баба Вера из второй, не отрываясь от вязания. – Венька, поди-тко сюды!
Шестилетний Венька оторвал испачканные песком руки от серебристого значка Севиного «Мерседеса» и послушно протянул бабушке ногу в спортивном ботинке. Старушка сопоставила объемы недовязанного носка и щиколотки внука, кивнула и снова зашевелила спицами.
– Пока все хорошо, – сам себе сказал нервничающий Пончик, поднимаясь по ступенькам лестницы.
Дверь нужной квартиры на втором этаже оказалась приоткрытой. За ней было светло, работал телевизор.
– Не к добру, – прошептал Пончик, замедляя шаг.
Он замер, пристально глядя в щель приоткрытой двери.
Оттуда бесшумно появилось что-то белое. Сердце Пончика забилось громче, под курткой беспокойно заворочалась Маргарита Сильфида. На пороге возник пушистый, как хризантема, крупный кот.
– Клавдий, – тихонько позвал Пончик. – Клаша, котик!
Кот сидел неподвижно, похожий на меховую пирамидку. Затаив дыхание, Пончик сунул руку за пазуху, вытащил наружу Маргариту Сильфиду и потряс ею в воздухе, как колокольчиком. Кошка задрожала и протестующе мяукнула, кот на пороге насторожился, присел на четыре лапы, нервно задергал хвостом и понюхал воздух коротким носом. Пончик, крепко держа Маргариту Сильфиду за голую спинку, поставил кошку на ступеньку и медленно повел ее вниз, не отрывая взгляда от белого кота. Перс плавно двинулся вперед. Маргарита Сильфида напряглась. На лестничной площадке между этажами Пончик позволил коту подойти поближе, быстро оглянулся – никого нет! – и ловко сцапал животное за загривок.
Кот негромко взвыл, добычливый Пончик, уже не заботясь о сохранении тишины, держа в каждой руке по трепыхающемуся зверю, шумно сбежал по лестнице вниз, одного за другим швырнул кошачьих в открытое окошко машины, распахнул дверцу, плюхнулся на сиденье и уехал.
– Это чтой-то было? – подняла голову баба Вера.
– А? – безмятежно отозвалась баба Таня, лузгая семечки.
– Тлах-тах-тах! – радостно прокричал вслед удаляющемуся «мерсу» Венька, целясь в него из палки.
Три минуты на дорогу туда, три – обратно, пять минут на покупки – я обернулась быстро.
Дверь нашей квартиры по-прежнему была приоткрыта, кота на площадке не видно. Должно быть, он испугался чьих-то шагов и скрылся внутри.
– Ваша Кыся пришла, вам поесть принесла, – сказала я, заглядывая в кухню. – Ой! Что это вы делаете?
Колян и Ирка запалили все свечи, которые нашлись в доме, и теперь чинно сидели за пустым столом, будто участники какого-то мистического обряда. В комнате инфернально завывал телевизор.
– Ужина ждем, – загробным голосом отозвался Колян.
– А я думала, духов вызываете. Могли бы хоть чайник поставить. – Я передала из рук в руки пакет с провизией. – А где Тоха?
– На пороге сидит, – все тем же загробным голосом с подвыванием ответил Колян.
– На пороге его нет!
