Молодая блондинка вскочила, но увидев револьвер в руке Болана, остановилась и закричала:
— Там еще один наверху!
Словно в подтверждение ее слов, тот второй, как был в нижнем белье, сжимая в руке длинноствольный револьвер и демонстрируя профессиональную выучку, отпрыгнул в сторону, одновременно открыв по Болану огонь, выбивая из паркета острые, больно жалящие щепки.
«Кольт» сорок пятого калибра отозвался незамедлительно. Болан трижды выстрелил по низенькой балюстраде, за которой укрылся противник. Все три пули попали в цель, и человек издал отчаянный вопль. Выпучив глаза, молодая женщина резко отвернулась и поднесла руку ко рту.
Высокая и стройная, она говорила с легким скандинавским акцентом.
— Вы — полицейский? — прерывающимся от волнения голосом спросила она.
— Боюсь, что нет.
Даже до смерти напуганная, она была чертовски хороша.
— Нужно бежать отсюда! Скорее! Вызовите полицию! Они ждут Президента!
Болану показалось, что он ослышался.
— Как вы сказали?
— Они везде! Сотни. Прошу вас, бегите за подмогой и вызовите полицию!
Она задыхалась от волнения:
— Президент... на эти выходные... Он приедет покататься на лыжах! Прошу вас! Прошу вас!
Болан закрыл дверь, положил «кольт» на небольшой журнальный столик, расстегнул свой анорак и еще раз проверил наличные боеприпасы.
Теперь он все понял.
Вот чем оправдывалось невиданное доселе развертывание людских и материальных ресурсов.
«Другой», о котором упоминал Лео Таррин, был не кто иной, как Президент Соединенных Штатов.
Глава 13
Восприятие текущего времени — понятие довольно относительное. Держать десять секунд руку над пламенем кажется нестерпимо долго. Держать в объятиях любимую женщину в течение десяти минут кажется одним мгновением. Так и умирающий в последнюю секунду видит события всей своей жизни.
Но когда нормальный ход времени нарушается, человеку очень трудно это переносить.
Болан думал, что пролетела уже целая минута, хотя на самом деле прошло не больше десяти секунд. Весь мир для него словно жил по законам замедленной съемки.
Итак, существует заговор с целью убийства Президента Соединенных Штатов, когда тот прибудет в горы на выходные. Перед Боланом снова прошли чередой лица, которые ему довелось видеть за последние сутки, в ушах снова зазвучали все услышанные им слова. И тогда все кусочки огромной мозаики вдруг как бы разом встали на свои места. Болан чувствовал себя ошеломленным, даже сбитым с толку — настолько цельной, вопреки всем ожиданиям, предстала перед ним картина происходящих событий. Впрочем, кое-что еще следовало проанализировать с особой тщательностью, а Болан чувствовал, что некоторых элементов все- таки пока не хватает.
Молодая женщина продолжала умолять его что-нибудь сделать, вызвать наконец полицию...
Телефон валялся разбитый вдребезги и единственным местом, откуда удалось бы связаться с нынешним миром, теперь оставался автофургон Болана — в пятистах метрах отсюда, в самом эпицентре бури. К тому же одному Богу было известно, сколько вооруженных головорезов, готовых открыть пальбу по любой движущейся цели, окружало фургон. Женщина особенно подчеркивала, что «остальные» находились снаружи, совсем близко, чтобы услышать перестрелку. Кровь убитого капала с лоджии и зловещей лужей расплывалась на полу гостиной. У ног Болана валялся раненый с разбитой головой, а прелестная валькирия металась перед ним на грани истерики.
На миг у него возникло чувство, что он вообще живет вне времени...
Он скинул анорак и расстегнул ремни со снаряжением, отстегнул связку гранат, подсумки с патронами, а также пояс, на котором висело оружие и прочие убийственные штучки. Все это он аккуратно разложил на полу, затем вновь натянул анорак и уже поверх него аккуратно нацепил на себя весь свой переносной арсенал.
При виде такого обилия оружия молодая женщина вдруг успокоилась и теперь каким-то особым, просветленным взглядом наблюдала за тем, как он готовится сеять вокруг себя смерть. Болан приказал:
— Наденьте что-нибудь теплое, миссис Сандерсон. Мы уходим.
— Но ведь они захватили моего брата, — возразила она. — И если только я уйду, они его сразу же убьют.
— Зато они убьют вас обоих, если вы останетесь, — пообещал Болан. — Где они его держат?
— В будке с механизмом, приводящим в действие подъемник. Это возле трассы для начинающих.
— О'кей. Мы зайдем за ним. Одевайтесь.
В глазах ее забрезжил огонек надежды, и она поспешно бросилась к шкафу, откуда вытащила лыжный комбинезон.
— Вы знаете, как меня зовут? — спросила она, облачаясь в теплую одежду.
Не желая вдаваться в детали и сосредоточенно продолжая развешивать на поясе гранаты, Болан лишь коротко бросил:
— Да.
— Я тоже знаю, как вас зовут. Вы ведь Мак Болан, правда?
Проигнорировав ее слова, Болан деловито осведомился:
— Сколько отсюда до подъемника?
— Метров триста.
Болан невольно подумал, чего ради эта молодая женщина взвалила на себя такую обузу, как содержание горнолыжной станции, да и вообще почему она очутилась здесь именно сейчас. Но эта мысль, на секунду мелькнув, тотчас отошла на задний план, уступив место куда более насущной проблеме: каким образом им преодолеть триста метров до будки возле подъемника, а потом еще пятьсот до «каравана», где они смогут почувствовать себя в относительной безопасности? Рисковать, идя напролом, было бы просто глупо.
— А где ваш муж? — неожиданно спросил он.
— Я вдова, — отсутствующим тоном ответила она, сражаясь с застежкой-'молнией' на комбинезоне.
Болан вложил «отомаг» в кобуру на правом бедре, резким движением, словно тренируясь, выхватил оружие, проверил работу механизма и дослал патрон в патронник.
— А откуда вам известно, как меня зовут? Все еще воюя с «молнией», она ответила:
— Да о вас только и говорят с самого утра. Они вас ждали. И очень нервничали. А перед полуднем прилетел вертолет, и стало известно, что вас обложили в Денвере.
Она взглянула на распростертого на полу человека.
— Мистер Смит очень расстроился, когда узнал об этом. Он дулся весь вечер, а когда пошел снег, вообще стал раздражаться по малейшему поводу.
Она пристально посмотрела на Болана.
— Ему нужно было во что бы то ни стало убить вас собственными руками.
Удивительное дело: Болан впервые увидел эту женщину каких-то полторы минуты назад, но его не покидало чувство, будто он знаком с нею целую вечность. Впрочем, в определенном смысле с начала этого смертоносного приключения целая вечность и миновала...
Он швырнул значок снайпера на тело мистера Смита и повернулся к молодой женщине.
— Время не терпит. Идемте!
— Меня зовут Гизельда, но можете звать меня Унди. Мой муж Ларс так и обращался ко мне.
— Унди?
— Это уменьшительное от Ундурридис. Вы такого имени, конечно, никогда и не слыхали? — Поскольку Болан промолчал, она пояснила: — Это имя богини из скандинавской мифологии. Богиня лыж. Ну вроде как бы я... По крайней мере, это легче выговорить, чем Гизельда.
— Будем надеяться, ваша богиня не отвернется от вас в критический момент, — хриплым голосом
