На мой голос разом обернулись Настя, ее бульдожистая половина и всклокоченный Савва Петрович. Он посмотрел на меня неприязненно, а Настя печально улыбнулась и поздоровалась.
– Это журналистка с телевидения, – тихо пояснила она мужу.
– Так, уже и телевидение появилось! Ну и семейка, все не как у людей! – брюзгливо воскликнул бульдог. – Мне посмешищем быть ни к чему, Анастасия, пойдем, мы немедленно уезжаем!
– Вот родственнички! – взвыл вдогонку уходящим Савва. – Как до денег дошло, сразу бежать! Я что, рыжий, один отдуваться? Настюха, стой! Мне бабка теща, а тебе тетка, родная кровь! Раскошеливай своего благоверного, у него денег куры не клюют, пусть заплатит за воду!
Пригнув голову, Настя поспешно шла в сторону припаркованной неподалеку красивой иномарки.
– Чего у меня куры не клюют, это не твое дело! – огрызнулся отступающий бульдог.
– Что еще за история с водой? – спросила я у нашего с Иркой информатора.
Парень хмыкнул.
– А слить ее надо, воду-то, иначе утопленницу не найдем, особенно если она в камышах застряла! Ежели не застряла, тогда, конечно, через какое-то время сама всплывет. Баграми мы где-нигде потыкали, не нашли. Другое дело, если воду слить! Только ее потом опять заливать придется, иначе лотосы загнутся к чертовой бабушке! А пруд колхозный, а колхозу резону нет деньги транжирить!
– И много денег? – поинтересовалась Ирка.
– Семь тыщ рублей!
Не сговариваясь, мы с подругой укоризненно оглянулись на отъезжающую иномарку.
– У него одна фара семьсот баксов стоит, – сердито сказала Ирка. – Это в три раза больше, чем семь тысяч!
– Ага! Трех утопленниц поднять можно! – весело хохотнул добрый молодец с багром.
– Короче, определяйся давай, платишь ты или нет, – самым решительным тоном подвел итог дискуссии Саввин собеседник. – Деньги на бочку– и топаем к вентилю. Или пусть все остается как есть.
– Нету у меня таких денег, – уперся угрюмый Савва.
– Так, здесь мне ситуация ясна, – быстро сказала я Ирке. – Жлоб гороховый ни копейки не даст, а родственный ему жлоб бульдожий уже смылся, так что пруд никто не тронет, утопленница может быть совершенно спокойна…
– Покойна, – поправила меня Ирка.
– Ага, – согласилась я, думая уже о другом покойнике – о Генке. – Давай сваливать отсюда, а? Пока Савва не пошел по кругу с шапкой в руке и просьбой скинуться на осушение водоема!
Ирка молча развернулась и потопала к «шестерке», я за ней. Мы отъехали от лотосового озера, даже не взглянув на цветы. Зато обратили внимание на высящуюся в поле железную конструкцию.
– Знаешь, что это такое? – проэкзаменовала я Ирку, кивнув на решетчатую башню с заключенным внутри ее подобием огромного молота.
– Ну? – нельзя сказать, что подруга особенно впечатлилась.
– Это вышка на нефтяной скважине.
– Ну?! – В голосе Ирки прорезался отчетливый интерес.
– Скважина не действующая, – поспешила объяснить я. – Но, возможно, представляет ценность как раритетное нефтедобывающее оборудование. Надо шейхов спросить, они должны знать.
Тут я рассказала подруге про владельца нефтяной скважины господина Овнова. Отчего-то ей особенно понравилась его фамилия.
– Овнов! – умилялась Ирка. – Ну, надо же – Овнов!
– А что такого?
– А, это старая история, – басовито хохотнула Ирка. – В детстве, когда я еще в школе училась, были у меня две подружки, Катя Серокобыльская и Настя Барашкина. Обе страшно огорчались тем, что фамилию у них такие… как бы это сказать?
– Зоологические, – подсказала я.
– Ага, животные. И Катька с Настей, бедные глупые девчонки, мечтали поскорее выйти замуж, чтобы сменить свои фамилии на что-нибудь поприличнее. Вот Катюха и впряглась в узы брака сразу после школы. А только бедняжке не повезло, вышла замуж по любви.
– Почему же не повезло? – удивилась я. – И замуж по любви, и фамилию сменила!
– Сменила! – захохотала Ирка. – Знаешь, на что сменила? Была Серокобыльская– стала Кобыляцкая!
Я тоже засмеялась и резюмировала:
– Любовь зла, полюбишь и козла!
– В самую точку, – согласилась подруга. – Теперь понимаешь, почему мне приглянулась фамилия твоего нефтедобытчика – Овнов? Жалею, что он не встретился на жизненном пути Насте Барашкиной! Тоже была бы парочка!
– Баран да ярочка! – захохотала я.
Мы еще немного похихикали, на тему о «животных» фамилиях у меня тоже было что рассказать: в нашей телекомпании долгое время работали в паре журналист Сева Собакевич и оператор Миша Котовский. Очень хорошо это звучало в «визитке» после сюжета: «Собакевич и Котовский, специально для новостей».
Веселясь и болтая, я, однако, не забывала потихоньку направлять наше движение в нужную сторону. Увлеченная разговором Ирка ничего не замечала, пока я вдруг не перебила ее командой:
– Вот здесь остановись!
Машинально повиновавшись, подруга остановила машину у покосившегося забора, недоуменно похлопала ресницами и с нарастающим подозрением посмотрела на меня.
– Куда это ты меня привезла? – начиная хмуриться, спросила она.
– Я? Это ты меня привезла! – Я деловито выбралась из машины. – Ну, раз уж мы тут оказались, пойду-ка я осмотрюсь…
– Где – тут? – Ирка опять увязалась за мной следом. – Это что за поселение?
– Что за станция такая – Бологое иль Ямская? – передразнила я ее детским стишком. – Это пригородный поселок, он же старинная казачья станица.
– Тот самый Приозерный, что ли? – догадалась Ирка. – Ну, ты, хитрюга! Значит, ты с самого начала сюда нацеливалась, а к озеру только для отвода глаз зарулила!
– Не кричи, хозяина дома нет, но все же желательно соблюдать тишину и спокойствие, – попросила я.
И тут же сама закричала:
– Стой! Куда?! Не ломись в ворота, мы пойдем другим путем! Давай в объезд квартала, я покажу тебе, как пройти огородами!
– А, у нас секреты? – оживилась подруга.
Я тяжело вздохнула. Попробуй, скрой от нее хоть что-нибудь!
– Ладно, я тебе все расскажу, только не теперь, – сдалась я. – Сейчас надо воспользоваться случаем осмотреться на местности.
– На предмет чего осматриваемся? – бодро поинтересовалась Ирка, послушно выполняя мои указания.
– На предмет обнаружения чего-нибудь подозрительного…
Мои слова подруге запомнились. Уже когда мы топали по задам спиногрызовского огорода, пригнувшись для пущей секретности, она продолжила нашу беседу именно с этого места.
– Вот, – Ирка ткнула пальцем. – Мне крайне подозрительны эти подсолнухи! По-моему, они заражены фомопсисом!
– Да хоть триппером, – отмахнулась я. – Подсолнухи у меня вне подозрений. Ищи что-нибудь другое!
– М-м-м…
Высунувшись из сомнительных подсолнухов, мы внимательно озирали спиногрызовские владения. Низко склонившееся солнце било нам в глаза, могучая Ирка приставила ладонь козырьком ко лбу и стала похожа на Илью Муромца со знаменитого живописного полотна «Три богатыря». Я могла сойти за
