погода помешала. В общем, не стал. Так потом в западной исторической литературе и писали – «чудо у Дюнкерка». Мы эти чудеса знаем. Называются они «тайная дипломатия».
Нелишне напомнить, что новгородским князем в 1236–1251 гг. был Александр Невский. Надо признать, что некоторые западные исторические писатели, вроде того же Пайпса, очень плохо относятся к этому князю. По их мнению, он проводил «не ту» политику. Русский князь бил западное воинство вместо того, чтобы способствовать колонизации и католизации русских земель. Видимо, это не соответствовало «американским национальным интересам в средневековье». Конечно, если бы Александр Невский проводил ту же политику, что и Ельцин, американцы были бы им безмерно довольны.
Дж. Феннел пишет: «Александр не сделал ничего, чтобы поддержать… дух сопротивления Золотой орде. Требуется беспредельная щедрость сердца, чтобы назвать его политику самоотверженной» («Кризис средневековой Руси 1200–1304»). Странные какие-то у Феннела понятия. Казалось бы, чего так Феннел переживает? Что ему до наших, сугубо внутренних, дел? Это во-первых. А во-вторых, зачем нам, собственно, требовалось сопротивляться Орде? Феннел, совершенно бездоказательно, считает, что мы должны были Орде сопротивляться. С какого-такого перепугу?
То, что никто не может внятно рассказать о масштабах разрушений, причиненных Батыем, весьма показательно, и Феннел, как никто другой, весьма в этом хорошо осведомлен: «Каковы были непосредственные результаты татарского нашествия? Как это часто бывало в ранней русской истории, письменные источники содержат поразительно мало сведений, позволяющих сделать какое-либо обоснованное заключение о реальном ущербе, политическом, культурном или экономическом, нанесенном татарами. Нет никаких указаний на численность потерь среди дружинников или гражданского населения, мы не знаем, сколько было захвачено в плен. Летописцы, путешественники и историки того времени упорно отказываются привести хотя бы преувеличенные цифры: они либо хранят молчание, как в случае с Киевом, либо пугают своих читателей беспомощными гиперболами („Черньци и черници, старыя, и попы, и слепыя, и хромыя, и слукыя, и трудоватыя (и горбатых, и больных)…, и люди все иссекоша“ (Дж. Феннел „Кризис средневековой Руси 1200–1304“).
Я же считаю, что каких-либо значительных разрушительных последствий Батыево «нашествие» не имело и не могло иметь. Хотя бы по той причине, что большинство населения жило в селах, деревнях и выселках, которые не оказывали вооруженного сопротивления, так как не имели никакой возможности его оказать да и не испытывали никакого желания его оказывать, а потому и не подверглись разрушениям. Город, который выполнял требования Батыя о предоставлении десятины и вообще не отказывался подчиниться налогообложению, получал от татарского начальства титул «гобалык» (что по сегодняшним понятиям означает «исправный налогоплательщик») и продолжал жить своей жизнью. Еще раз хочу напомнить о разнице между налогообложением в 10 % и завоеванием. Это таки большая разница.
При завоевании у побежденных экспроприируется все. Налоги же собирают для пользы самих налогоплательщиков: охраны общественного порядка, внешних границ, содержания общественно полезных учреждений, например, почтовой службы. Какова была польза от «татарского» налогообложения? А такова, что на Русь не смел никто и сунуться. Пытались, конечно, но успокаивались быстро. Да, татарская армия не являлась полностью и исключительно русской. И что? Советская армия также чуть ли не на 50 % состояла из среднеазиатских бойцов. Но никто же не говорил, что Средняя Азия покорила РСФСР.
Но вернемся к вопросу о Новгороде. Он стоял, как уже говорилось выше, на пересечении двух великих торговых путей: «из варяг в греки» (Балтика – Черное море), и маршрут, который «средневековые русские источники называют „Сарацинским путем“ – сеть рек и волоков, соединяющую Балтийское море с Черным через Волгу» (Р. Пайпс. «Россия при старом режиме»). Основной территориальный вопрос российской истории в XIII веке (да и последующих трех столетий) – это, безусловно, вопрос о контроле над землями Великого Новгорода. Именно на него было направлено, с одной стороны, острие западной агрессии, а с другой – основной вектор политики Владимиро-Суздальской Руси (а затем и Москвы).
Посмотрим теперь на главные направления боевых действий Батыя. В 1236 году он сражается в районе средней Волги (ставит под контроль Булгарию, марийцев, мордву и прочие местные племена). Дж. Феннел считает, что «единственным противником суздальцев была мордва, населявшая территорию между Волгой и низовьями Оки к востоку от Мурома и Рязани» («Кризис средневековой Руси 1200–1304»).
Затем Батый совершил поход на нижнюю Волгу, где начинает боевые действия против половцев, контролировавших на тот момент степи между Волгой и Доном, гонит их «облавой» к Дону, в результате чего половцы хана Котяна отходят за Дон и оказываются впоследствии аж в Венгрии. Чем же это Батыю так помешали половцы?
А вот чем: «Половецкая кочевая стихия отрезала Русь от черноморских портов, нарушила торговлю с Востоком и Византией. Как показывают исследования М. В. Фехнер, торговые отношения Руси с Востоком, достаточно оживленные в X–XI ее., приостановились в XII столетии (из инвентаря деревенских погребений этого времени исчезли обычные раньше бусы восточного происхождения).
Губительные последствия имело господство половцев в южных степях и для торговли Руси с Востоком по Балтийско-Волжскому пути. Половецкие орды перерезали древние торговые пути от Киевской земли к Черному морю: «Греческий» (в Византию), «Соляной» (через Лукоморье к соляным озерам), «Залозный» (к Азовскому морю и Тмутаракани). Киевский князь Мстислав, обращаясь к другим русским князьям, с горечью отмечал в 1170 г.: «Уже у нас и Гречьскии путь переступаюче, и Солоныи, и Залозный». Известно, что движение торговых караванов по Залозному пути почти полностью прекратилось уже в конце XI в. Имеются данные даже о том, что половцы пытались нарушить соляную торговлю Киевской земли с Галицией. Нарушение кочевниками древних торговых путей Руси неблагоприятно сказывалось на экономике страны» (В. В. Каргалов, «Внешнеполитические факторы развития Феодальной Руси»).
В 1237–1238 годах основным районом действий Батыя является район верхней Волги, а именно – Владимиро-Суздальское княжество. Таким образом, Батый вполне осмысленно и разумно действует, подчиняя единому руководству весь торговый путь по Волге, а не просто гуляет «обгоном» по Руси и разоряет все направо и налево.
Но почему же тогда Батый не взял Новгород, не установил тем самым полный контроль над Волжским торговым путем? Тем более оставалось пройти каких-то 100 верст. Получается, что Батый не выполнил свою задачу. К чему тогда были все усилия?
Осмелюсь заявить, что Батый не пошел на Новгород только потому, что его военной силы уже не понадобилось. Во-первых, торговля – дело тонкое. Заявиться в Новгород и всех перебить – дело нехитрое. Но кто будет потом торговать? А во-вторых, Новгород на тот момент был под молодым князем Александром Невским. Правда, не знаю, насколько он был в действительности молод (в справочной литературе рядом с датой рождения – 1221 год – всегда указывается знак «?», то есть – «а Бог его знает»), но смел и умен был уже достаточно для того, чтобы в 1240 году разгромить шведское вторжение. Была у Александра и надежная поддержка: отец, Ярослав Всеволодович, брат Великого князя владимирского Юрия Всеволодовича. «Ярослав Всеволодович (1191–1246), сын Всеволода Большое Гнездо. Княжил в Переяславле, Галиче, Рязани, несколько раз приглашался и изгонялся новгородцами; участник междоусобных войн, потерпел поражение в Липицкой битве (1216). В 1236–1238 княжил в Киеве, с 1238 Великий князь владимирский». Интересная трудовая биография у князя Ярослава…
