выслушал, то решил бы, что Алла чернит соперницу из ревности. Ангелина Митрофановна, конечно, выслушала бы все и наверняка приняла бы жесткие меры, так что вскоре обманщица Людочка исчезла бы из жизни Рябушкиных без следа, но тут имелось одно «но»: не в интересах Аллы было просвещать матушку Вадика относительно успехов хирургии в гинекологии. Узнав о специфической деятельности клиники «Камелия», Ангелина Митрофановна с учетом этого факта могла усложнить тест для будущих кандидаток во Вадиковы невесты.
Однако скрывать от общественности неприглядные факты биографии Людмилы Петровой Алла ни в коем случае не собиралась. Они должны были всплыть, но как бы сами по себе.
– Это как? – удивился Колян.
Муж так долго помалкивал, что я забыла о его присутствии, и Колян этим бессовестно воспользовался. Он коварно подобрался к вафельному торту в шоколаде и без всякой конкуренции поедал его, потихоньку отпиливая себе кусочки.
– Ирка, отними у Коляна тортик, пока он весь не слопал! – встревожилась я.
– Не волнуйся, на кухне в шкафчике есть еще один такой же. Моржик! Локомоторс! – Ирка щелкнула пальцами, и понятливый Моржик ушел в кухню за тортом.
– Уф-ф! – Колян облегченно вздохнул, придвинул к себе остатки кондитерского изделия и вновь захрустел вафлями.
– Отличный аппетит! – завистливо заметил Вадик.
– Чистая совесть – залог отличного аппетита! – с апломбом ответил ему Колян, физиономия и руки которого, в отличие от совести, уже потеряли стерильность в результате контакта с тающей шоколадной глазурью.
– Вадик, помолчи! – прикрикнула на приятеля Ирка. – Коля, ты тоже помолчи!
– И поешь, – добрый Моржик подсунул Коляну вторую коробочку с тортиком.
Я живо выхватила ее из-под оттопыренного локтя мужа и передала на сохранение Ирке.
– Уплыл тортик, – с сожалением прочавкал Колян.
– Да, так как же должен был всплыть компромат? – спохватилась Ирка, отреагировав на однокоренное слово.
– Уже постфактум, – ответила я.
Я приготовилась шокировать народ сенсацией:
– После ареста Людмилы Ивановны Петровой по обвинению в тяжком преступлении: убийстве Ангелины Митрофановны Рябушкиной и краже ценностей из ее домашнего сейфа!
К моему удивлению, Людочка не упала в обморок.
– А, это мы уже проходили, – хладнокровно сказал капитан Лазарчук. – Кажется, в этих самых преступлениях гражданка Петрова должна была признаться нам в ходе недавней явки с повинной?
Я оглядела невозмутимых слушателей и осталась недовольна их реакцией:
– То есть вам не интересно, что убит человек и выпотрошен сейф?
– Мне лично очень интересно! – решительно заявил Вадик. – Ты говоришь, что мою маму убили? Как такое может быть?
– Да очень просто! Все те два месяца, которые Людочка жила в вашем доме, Алла потихоньку прикармливала Ангелину Митрофановну какой-то дрянью. Уж не знаю, что это было, скорее всего – какое-то лекарство, передозировка которого смертельно опасна… Я думаю, Лазарчук разберется.
– Разберемся, – пообещал капитан.
– Зачем же эта секретарша хотела убить свою начальницу? – спросила Ирка.
– Затем, чтобы подставить Людочку, зачем же еще! Невестка отравила мегеру свекровь – обычное дело! Алла, кстати говоря, уже на похоронах Ангелины Митрофановны всем говорила, что в ее смерти виновата Людочка.
– Голословное обвинение, – веско сказал Лазарчук.
– Голословное, – согласилась я. – Но своевременно обнародованные факты биографии Людочки придали бы ему убедительность. Смотрите, что получается: сначала гражданка Петрова безнравственным поведением свела в могилу своего первого мужа, потом путем махинаций избавилась от «родительской» записи в паспорте, скрыла факт существования у нее ребенка и купила фальшивую городскую прописку у жуликоватого коменданта общежития. Затем вышла замуж за одинокого состоятельного старичка, подозрительно быстро овдовела и унаследовала его имущество. Тем не менее новым знакомым она представлялась неимущей сироткой! Пошли дальше: лжедевица обманом убедила жениха и его мать в своей невинности, собираясь выйти замуж за единственного сына очень состоятельной банкирши, – и сразу же скоропостижно потеряла свою будущую богатую свекровь! Красиво это выглядит?
– Некрасиво! – согласилась Ирка, строго посмотрев на бледную Людочку, комкающую в кулачке бахрому диванной накидки.
– А если прибавить к этому вскрытый сейф и пропавшие из него деньги и драгоценности?
– А они действительно пропали? – спросил Петя Белов, слушающий мой рассказ с редким вниманием.
– Пропали, – кивнула я. – Думаю, Алла появилась в квартире Рябушкиных сразу после смерти Ангелины Митрофановны. Не знаю, под каким предлогом, может, вещи какие-нибудь с работы привезла или просто явилась пособолезновать возлюбленному…
– Пособолезновать, – неохотно признался Вадик под тяжелым взглядом Людочки.
– Ты с горя напился и отключился? – догадалась я. – Так я и думала! А Алла спокойно поработала над сундуком с сокровищами: выгребла все ценное и закодировала сейф на слово «Орион». Кстати, это уже был перебор, перестаралась Алла: вряд ли Людочка, ограбив сейф, стала бы запечатывать его памятным для нее словом…
– Почему же? – не согласилась со мной практичная Ирка. – Если бы факты убийства и ограбления не обнаружили, она и впредь могла бы пользоваться этим сейфом, не выбрасывать же хорошую вещь!
– Людочку не осудили бы на основании одних лишь косвенных улик! – заявил Лазарчук.
– Может, и не осудили бы, но жить с Вадиком она бы уже не смогла, а Алле только того и надо было, – рассудила я. – Впрочем, полагаю, что для пущей убедительности Алла постаралась подбросить в вещи Людочки пару-тройку бриллиантиков из гарнитура мадам Рябушкиной.
Тут я обратилась к Людочке:
– Вы давно проводили ревизию в своей сумочке?
Людочка поспешно захлопала ладошками по дивану, разыскивая упомянутую сумочку.
– Не трудитесь, я же увела вас на выход без вещей, – усмехнувшись, напомнила я.
Стоило мне заговорить с подругой Вадика, как Ирка тоже захотела задать ей свой вопрос:
– Людочка! – встрепенулась она. – Я так и не поняла, почему же вы убежали со своей свадьбы?
– А, это особая история! – развеселилась я и посмотрела сначала на Коляна, а потом на Моржика.
Колян попытался спрятаться за вазой с фруктами, а Моржик растерянно улыбнулся. Он еще не знал о роковой роли, которую сыграл рукописный пасквиль на Гарри Поттера.
– Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется! – с завыванием продекламировала я.
– К Топорковичу, все – к Топорковичу! – простонал Лазарчук.
– Это поэзия, а не бред сумасшедшей! – обиделась я. – А вот это бред, а не поэзия:
– Кажется, я это где-то уже читал, – неуверенно пробормотал Моржик.
– Не читал, а писал! – возразила я. – Это же ваш с Коляном коллективный шедевр! Вы сочинили этот глупый стишок, чтобы нервировать поттеропоклонницу Ирку, а вывели из равновесия невесту Людочку.
