– Наконец, знаменитая Скала Ревнивицы, овеянная туманами и легендами! – перекрикивая меня, выдохнула тетка.
– Какими именно легендами она овеяна? – тут же спросил любознательный супруг.
Похоже, интенсивные занятия спортом привели к некоторому перекосу в развитии его личности, и теперь Колян жаждал заняться своим культурным ростом. В свою очередь, скучающей представительнице турбюро очень хотелось обрести в нашем лице благодарных слушателей и пересказать пару-тройку замшелых легенд местного происхождения. Отвертеться от прослушивания данной познавательной информации не представлялось возможным, и я покорилась, проворчав только:
– Собираем фольклор: песни, легенды, тосты!
– А часовню развалили еще до нас, в семнадцатом веке! – Колян с удовольствием подхватил тему и продолжил цитировать «Кавказскую пленницу».
– Точно, в семнадцатом веке! – подтвердила тетка.
Она откашлялась и завела с отчетливым кавказским акцентом:
– Давным-давно, в семнадцатом веке, высоко в горах, у самых седых ледников, обитало одно маленькое горское племя. У него был князь, который женился на гордой и прекрасной деве, и жили они долго и счастливо, пока однажды красавица не застала своего супруга в объятиях другой женщины. Кровь вскипела в ее жилах, ревность затмила разум, и обманутая жена одним кинжалом убила изменника-мужа и его любовницу.
– Маладэц, вах! – в тон рассказчице сказала я. – Хотя я лично ограничилась бы убийством любовницы, а мужа резать не стала бы. После показательной казни любовницы он вполне мог перевоспитаться.
– Несомненно! – быстро подтвердил Колян, взглянув на меня с беспокойством.
– Ничего личного, милый! – безмятежно улыбнувшись, сказала я.
– А вот гордая красавица убила и мужа, и его любовницу! – повторила рассказчица, недовольная, что ее перебили.
При этом она так выделила голосом словосочетание «гордая красавица», что мне впору было обидеться. Кажется, меня упрекнули в том, что я недостаточно красива и горда!
Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь вроде: «На себя посмотри, мымра!», но тетка вновь затянула напевы горских племен:
– Но когда князь и та женщина замертво упали к ногам ревнивицы, выяснилось, что они были не любовниками, а братом и сестрой!
– Вот к чему приводит неразумная спешка! – назидательно вставил Колян.
– И тогда несчастная красавица выбежала из шатра и, заламывая руки, устремилась к высокой скале над морем.
– Неужели она бежала к морю от самого подножия седых ледников? – удивилась я.
– Километров четыреста, не меньше! – прикинул Колян.
– Все, я больше ни слова не скажу! – рассказчица обиделась.
– А и не надо, дальше все ясно, – уверенно сказала я. – Скатившись с седых ледников, темпераментная дамочка так разогналась, что с разбегу бухнулась в море!
– И скалу, с которой она, как с трамплина, ушла в воду, назвали в ее честь! – подхватил Колян. – Посмертно, конечно! Я так понимаю, гордая красавица не умела плавать?
В голосе моего мужа прозвучало неприкрытое чувство превосходства. Кто-кто, а Колян плавать умеет, в юности он даже брал призы на спортивных соревнованиях.
– Молодые люди, если прыгнуть со Скалы Ревнивицы, умение плавать не поможет! – язвительно ответила рассерженная нашими шутками тетка. – Там сложная система подводных течений. Когда море спокойно, можно увидеть переплетение темных потоков. Уж поверьте, тягун там такой, что утопленников иной раз выбрасывает за несколько километров от скалы!
– Ага, значит, дурному примеру гордой красавицы следовали и другие граждане? – смекнула я, сделав правильный вывод из упоминания утопленников во множественном числе.
– Неоднократно! – с гордостью, причину которой я не поняла, ответила рассказчица. – Именно поэтому смотровую площадку на Скале Ревнивицы пришлось обнести парапетом. Впрочем, через него можно перелезть.
– Рекомендуете? – съязвила я.
– Слушайте, граждане, чего вы ко мне привязались? – окончательно рассердилась тетка. – Идите себе по своим делам!
– Мы к вам привязались? – искренне удивилась я. – Все, Колян, пойдем отсюда, будем собирать фольклор в другом месте.
– Например, в баре, – согласился Колян. – Там большой выбор овеянного легендами чешского пива!
– Сходите на экскурсию с Моржиком, – разрешила я.
В свете того, что Колян зарекомендовал себя как верный муж, не имеющий ничего общего с белобрысой кралей из соседнего номера, у меня не было необходимости вести себя как легендарная ревнивица. И резать никого не буду, и со скалы прыгать не стану! Что мне, делать больше нечего?
Мы вернулись в номер и обнаружили, что там произошла перемена мест слагаемых. Ирка завалилась спать, а Мася, наоборот, проснулся. Моржик усадил ребенка себе на колени и читал ему книжку. Мася слушал фантастическое повествование с большим интересом.
– Граблы надели смарши, опустили маралы, взяли в трямпы бумстеры и взвели хрумки! – с чувством читал Моржик. – Тут-то Козявский и понял, что дело плохо!
– Очень хорошо понимаю Козявского! – сказал мне на ушко Колян. – У меня от грабловых бумстеров с взведенными хрумками мороз по коже!
– Главное, не опускать трямпы! – шепнула я в ответ. – Вот увидишь, Козявский еще покажет граблам, где раки зимуют!
Козявский действительно не сплоховал и живенько надавал граблам по маралам, показав головоногим, кто в Галактике хозяин. Мы с Коляном приветствовали победу человечества над инопланетным разумом дружными аплодисментами.
– О! Мама и папа! – обрадовался ребенок.
Он слез с коленок дяди Моржика и сообщил, что хочет пить. Я достала из сумки бутылочку минералки. Колян с Моржиком, пользуясь случаем, сказали, что у них тоже в горле пересохло, но от минералки почему- то отказались наотрез и двинулись утолять жажду в бар.
Мы с Масей попили водички, поели печенья, почитали детскую книжку, героями которой были не агрессивные граблы, а мирные ежики и зайчики, дождались пробуждения Ирки и все вместе двинулись на поиски Коляна и Моржика.
Вычурные часы в холле показывали половину четвертого, полномасштабное анимационное шоу с клоунами закончилось, и я была этому рада. Не люблю, когда меня принуждают участвовать в дурацких конкурсах, даже если за это обещают призы и подарки. Ирка, напротив, громко сожалела, что не успела к раздаче слонов, и решила утешить себя большой чашкой горячего шоколада с пончиками.
– Самое время для полдника! – сказала она, присаживаясь за столик в кафе-баре.
Масяня в знак согласия забрал у нее пончик и сосредоточился на его поедании. Мне ни есть, ни пить не хотелось, и от нечего делать я глазела по сторонам.
В этот час публика в баре была смешанная: и мамаши с детишками вроде нас с Иркой, и мужчины, коротающие время до ужина с пивными кружками. В углу под раскидистым фикусом устроилась теплая компания, состав которой был мне знаком на две трети: наши с Иркой мужья выпивали «на троих» с каким- то типом в спортивном костюме «Пума».
– Кто этот пум, не знаешь? – спросила я подружку.
– Понятия не имею! – ответила она, посмотрев на веселую троицу. – Но морда у него знакомая!
– То-то и оно! Пойду справлюсь у дежурной, – обеспокоенно сказала я, поднимаясь.
Я работаю на телевидении, и у меня такое великое множество знакомых, что я не всегда помню, как кого зовут. Признаться, я чувствую себя полной дурой и замшелой склеротичкой, когда какой-нибудь смутно знакомый тип неожиданно бросается ко мне с широко раскрытыми объятиями и радостным криком: «Ленка! Где бы мы еще встретились!» А я начинаю мучительно соображать, где и когда мы встречались раньше и
