Она вздохнула. Вообще-то ей совсем не улыбалось вмешиваться в жизнь этого молодого человека, у которого наверняка были свои проблемы.
– Все, что я могу ему предложить, это быть ассистентом режиссера, – сказала Джеки. – Ну и конечно, постараюсь научить его всему…
– У него будет должность мальчика на побегушках, подающего чай? – осторожно спросил Дэвид.
– Вовсе нет, папа, – возразила она. – Ему придется здорово вкалывать за свои двенадцать тысяч в год. Это все, что я ему могу пока что платить…
– Конечно-конечно, – закивал Дэвид, скрывая улыбку.
– А кроме того, чай – не самое последнее дело в нашей работе, – засмеялась Джеки.
– Ради Бога, только ни слова про чай, когда они будут здесь. Они уже идут.
Джеки подошла и встала рядом с отцом у окна.
– Он, несомненно, один из самых подходящих кандидатов в священники, которых я когда-нибудь видел, – усмехнулся Дэвид. – Он напоминает мне парня из фильма «Тарзан в Нью-Йорке». Такой же забавный.
Джеки проследила за взглядом отца и рассмотрела вдали знакомую фигуру своей мачехи. Клэр направлялась прямо к ним, а рядом с ней шагал светловолосый стройный Джемми.
Когда они подошли к каменным ступеням, ведущим в дом, он, словно почувствовав на себе ее взгляд, поднял глаза, и его лицо озарилось радостной и теплой улыбкой. Джеки могла лишь удивляться тому, что этот молодой человек едва не стал священником. Его жизнь была бы загублена, если бы сбылась мечта его покойного отца.
Затянутая в черную кожу, с темными блестящими волосами, собранными в тугой узел, она изображала Трэйси Ульман. Вдруг она исчезла за ширмой, перегораживающей небольшую временную сцену, и через несколько секунд явилась преображенной в Джоан Риверс. Потом она перевоплотилась в Шер. Потом в Мадонну. И наконец явилась в образе Мэрилин Монро.
– Я же говорил тебе! – зашептал Макс.
Джеки молчала. Она слушала, как девушка поет «Люблю я бриллианты». Прошла минута, потом еще одна. И Джеки поняла, что Макс действительно прав. Абсолютно прав. И Люси Уальд выглядела бледно в сравнении с ней. Даже в этом столпотворении, сигаретном дыму и шуме было ясно, что она вне конкуренции… Роуз закончила номер, приняв знаменитую позу Мэрилин Монро – ноги слегка расставлены, белая юбка задорно трепещет между колен, подхваченная струей воздуха, поднимающейся снизу, сквозь вентиляционную решетку. Ну и, конечно, блестящий финал – восхитительный поцелуй, посланный сразу всем присутствующим мужчинам, и зал взорвался аплодисментами.
Джеки ухватилась пальцами за тоненькую ножку бокала с шампанским, к которому так и не притронулась, и посмотрела в узкое, бледное, победно сияющее лицо Макса.
– А она согласится?.. – только и смогла пробормотать потрясенная Джеки.
– О да! – рассмеялся он. – Ведь все это… – Макс сделал жест в сторону сцены, – было специально для тебя. Я сказал ей, что ты придешь посмотреть.
– Я бы хотела с ней поговорить. Узнай, сможет ли она прийти завтра в десять. Я буду с Альдо. Спасибо, Макс.
Он коснулся ее руки.
– И ты, и я знаем, что у Люси прекрасные потенциальные данные, но эта девушка… она просто сияет… – Он сделал паузу, не находя нужного слова. – Она… Словом, она особенная. Понимаешь, что я имею в виду?
– Понимаю.
Однако она и сама еще толком не понимала, в чем тут дело. Хотя и собралась возразить ему насчет Люси.
– Мы можем взять Уальд дублершей…
Он улыбнулся и пожал плечами, словно говорил: жизнь есть жизнь. Тот, кто отважился жить жизнью актера, должен быть готов ко всему.
Джеки тихо вздохнула. Внезапно она почувствовала, что смертельно устала. Конечно, он прав. В этом почти не было сомнений. Что же тогда беспокоило ее? Может быть, она привязалась к Люси и чувствовала, как много значит для нее эта роль. Это было вполне естественно… Ведь на втором прослушивании Люси показала себя превосходно.
Джеки пробралась между столиками через забитое людьми помещение к выходу и ступила на узкие освещенные неоновым светом улицы Сохо. Было уже довольно поздно, и единственным ее желанием было поскорее добраться до дома и завалиться спать. С Люси она поговорит завтра. После беседы с Роуз. На душе было прескверно.
Мягкий янтарный свет лампы под желтым абажуром освещал комнату. Облегченно вздохнув, Джеки скинула туфли и подошла к окну. Денек сегодня выдался нелегкий. Пришлось начинать со звонка Максу, чтобы договориться о продолжительности одной из сцен спектакля, которую он считал слишком длинной. Макс прямолинейно заявил о своем мнении, и получалось, что Гордону и Джою не остается ничего другого, как вносить изменения в текст. Он даже позволил себе раскричаться, однако Джеки быстро его утихомирила. Поскольку до начала репетиций осталось всего ничего, Джой и Гордон в спешном порядке должны были доработать текст, стараясь, чтобы это не отразилось на качестве и общей идее мюзикла.
За Максом Локхартом закрепилась репутация очень хорошего режиссера, однако в то же время он был подчас резким и бескомпромиссным. Поговаривали, что он волочился – и с большим успехом – за примадоннами, что весьма удивило Джеки, потому что Макс не мог похвастаться привлекательной внешностью. Впрочем, на это она не обращала внимания: такая у него, в конце концов, работа. Главное, что их сотрудничество разворачивалось удачно, несмотря на то, что временами она была готова сорваться. Все-таки их взгляды на подбор актеров совпадали, и завтра Роуз Лил явится на официальное прослушивание. Будет присутствовать и Альдо, музыкальный режиссер, и они примут окончательное решение. Если во время собеседования девушка покажет себя так же, как этим вечером, Джеки не сомневалась, что все они единодушно отдадут ей роль Мэрилин.
Джеки откинула с лица прядь волос и удобно устроилась в мягком кресле. Она по-прежнему ощущала легкое волнение. Разговор с отцом решил одну проблему и породил другую.
Возможно, ей удастся убедить Джемми Тарли попробовать себя в ремесле актера и основательно пройти театральную науку. Он определенно человек со стержнем и способен приложить к этому силы… А может быть, ему стоит попробоваться в качестве фотомодели?.. Перед мысленным взором Джеки возник симпатичный белокурый Джемми. Она, однако, никак не могла представить его позирующим перед фотообъективами с пустой, застывшей улыбкой на лице. Это ему совершенно не шло. Потом она вообразила его в рясе священника и не удержалась от улыбки. Ряса подходила ему еще меньше…
Вдруг зазвонил телефон, и она даже вздрогнула, недоумевая, кто же мог ей звонить так поздно.
– Мисс Джонс, – услышала она, – вас тут дожидается Дрю Кароччи.
Джеки обомлела.
– Вы слышите, мисс Джонс?
– Дайте ему трубку, – наконец проговорила она и посмотрела на часы.
– Джеки?
– Что ты здесь делаешь?
– Мне нужно с тобой увидеться.
– Я думаю, нам обоим достаточно прошлых встреч. Разве нет? – спросила она.
– Ты даже не дала мне возможности объясниться, – не сдавался Дрю.
– Послушай, Дрю, сейчас полвторого ночи, и я очень устала. Почему бы тебе не изложить все в письме?
– Я облетел земной шар не для того, чтобы писать тебе идиотские письма. Я никуда не уйду, пока не увижусь с тобой, – решительно заявил он.
Джеки беспомощно оглянулась вокруг. Что бы она ни говорила, чувства ее были совершенно иными.
– Ладно, – сдалась она. – Только без глупостей, пожалуйста.
– Послушай, мне нужно где-то остановиться.
