образом пытаетс-с-ся завоевать рас-с-сположение будущей родс-с-ственни-цы. – Принцесса подпрыгнула, пропуская меч под собой, и уже другим тоном добавила: – Но С-с-сейнал прав, ему с-с-следует знать наши планы хотя бы для того, чтобы координировать в с-с-соответс-с-ствии с-с-с ними с-с-свои дейс-с-ствия в с- с-случае необходимос-с-сти его вмешательс-с-ства, да и вс-с-ся эта с-с-суета с-с-с покушениями кас-с- саетс-с-ся его напрямую.
– Тогда расскажите мне, в чем цель представления, которое вы устроили на вчерашней церемонии? – Юноша, убедившись, что своими неосторожными требованиями не вызвал недовольства Императрицы, которая в отличие от его отца не приходила, судя по всему, в дурное расположение духа, если от нее требовали объяснить свои поступки и поделиться планами на будущее, решил добиться своего, пока она не передумала.
– Мм… Какая его час-с-сть? – Эфа улыбнулась опешившему от этого вопроса Сейналу. И, продолжая начатое движение, легонько коснулась кончиком клинка горла дочери, оставив небольшую царапину, которая в бою, несомненно, оказалась бы смертельной раной, если бы принцесса пропустила подобный выпад. – Эра прос-с-сто демонс-с-стрировала вчера с-с-свой дурной характер, а я пресс-с-следовала немного другие цели.
– Например? – Юноша заинтересованно наклонил голову к плечу, задумчиво наблюдая за очередным раундом поединка.
Противницы, видимо, решили, что стремительных атак на сегодня более чем достаточно, и теперь перешли к осторожным маневрам, двигаясь по кругу мягким, стелющимся шагом и выжидая удобный момент для нападения.
– Ну, так уж получилос-с-сь, что мне гораздо легче контактировать с-с-с людьми, когда большая их час-с-сть меня боитс-с-ся или хотя бы опас-с-саетс-с-ся. – Императрица говорила спокойным, рассудительным тоном, не отводя глаз от дочери, которая, в очередной раз потеряв терпение, попыталась поймать ее на рассеянности. – Поэтому время от времени мне проходитс-с-ся их пугать, чтобы ос-с-собо не рас-с-сслаблялис-с-сь.
Сейнал с тревогой проследил глазами за вновь улетевшей в угол Эрой, прекрасно понимая, что любого нормального человека такой удар как минимум отправил бы на больничную койку, облегченно вздохнул, когда она, едва коснувшись пола, снова вскочила на ноги, и только тогда задумался над смыслом сказанного ее величеством. В следующий момент он почувствовал, как холодок, не имеющий никакого отношения к системе вентиляции дворца, острыми, зазубренными колючками пробежал у него по спине. Его профессиональное воображение за секунды нарисовало ему жизнь существа, вынужденного находиться в атмосфере постоянного страха и порожденного им недоверия. Подобная картина заставила юношу по- другому взглянуть на многие странности Императрицы. Он внезапно с ужасом осознал, что его собственные проблемы с семьей и связанные с ними отрицательные эмоции не идут ни в какое сравнение с тем, что приходится испытывать женщине, которая практически от всех людей видит и не только видит (если верить рассказам Киирна, Эфа в буквальном смысле слова ощущает эмоциональное состояние окружающих ее разумных созданий) исключительно недружественные чувства…
– Хотя желание с-с-сделать пакос-с-сть человеку, с-с-спланировавшему это долгое и нудное мероприятие, тоже имело мес-с-сто! – ворвался в сознание Сейнала насмешливый, полный иронии голос Императрицы, мгновенно разрушив сложившийся у него мрачный образ. Слишком уж не вязался этот уверенный, слегка беспечный тон с возникшим у него представлением о многолетнем страдании женщины, вынужденной жить среди всеобщего неприятия.
Юноша выругал себя за излишнюю впечатлительность и склонность драматизировать происходящее и, растянувшись на мягких матах во весь рост, рассудительно заметил:
– Это тоже достаточно веская причина, уж я-то знаю. Самому не раз хотелось выкинуть что-нибудь эдакое, но обычно я предпочитал не рисковать. Нотации моего отца о достойном поведении с успехом превосходят любые, даже самые нудные и скучные мероприятия. Так что из двух зол я обычно выбирал меньшее.
– Подход ис-с-стинного политика и разумного человека. – Эра, видимо, решив, что на сегодня ей повреждений хватит, сунула меч в ножны и присела рядом с ним, вытянув ноги. – К с-с-сожалению, нам до подобного отношения к жизни еще далеко. Да и врожденная мс-с-стительнос-с-сть не позволяет проявить благоразумие.
– Это фамильное, так что ничего не поделаешь. – Императрица неодобрительно покачала головой, выражая свое неудовольствие ленью дочери, и перешла к индивидуальным тренировкам, попутно решив, видимо, провести небольшое совещание. – Кс-с-стати, о фамилии и прочих с-с-семейных делах. Я с-с- сегодня нес-с-сколько раз с-с-слышала довольно инте-рес-с-сные выс-с-сказывания некоторых не внушающих доверия предс-с-ставителей мес-с-стной арис-с-стократии о том, что женихом Эры должен был с-с-стать другой человек. С-с-сейнал, ты что-нибудь знаешь об этом?
Юноша вздохнул, ему категорически не хотелось обсуждать эту тему, но уж если Эфа услышала что- либо, ее интересующее, то не успокоится, пока не выяснит все досконально. Эту особенность ее величества он заметил давно и прекрасно понимал, что лучше самому предоставить ей необходимую информацию, чем ждать, пока она начнет изыскивать нужные сведения самостоятельно. Меньше будет разрушительных последствий.
– Дело в том, что многие представители семей Великой тысячи, поддерживающие мою мачеху, настаивали на том, чтобы в качестве потенциального жениха для Эры был отправлен мой младший брат, сын Тейры, аргументируя это тем, что, во-первых, он близок ей по возрасту, а во-вторых, более чистого происхождения, чем я и Лерс с Элисаром. Ведь наша мать была из не слишком уважаемой и, скажем так, не очень древней семьи, таким образом, по их мнению, Джарилл в гораздо большей степени заслуживал трона Империи. Подобные требования высказывались даже после того, как стало известно, что остальные претенденты на руку принцессы уже взрослые люди и десятилетний ребенок, предложенный в качестве жениха, будет выглядеть на их фоне, мягко говоря, странно.
Сейнал запнулся, не зная, как пересказать циркулирующие по дворцу сплетни и слухи, чтобы не обидеть Императрицу голословными обвинениями и подозрениями в не совсем честной игре. В конце концов он подобрал, как ему казалось, подходящие слова, проклиная про себя свое упрямство, из-за которого он в свое время отказался учиться на дипломата, а предпочел стезю экономиста. Сейчас дипломатическая подготовка ему очень пригодилась бы.
– Проблема в том, что сразу после объявления решения отца отправить меня в Империю оппозиция внезапно сделала более чем странное заявление. Будто бы имеет место двусторонняя договоренность между президентом Лентерром и вами, ваше величество, о том, что брак будет заключен между нашими семьями, а все остальные кандидаты по данному соглашению рассматривались как статисты, не имеющие никаких шансов занять место жениха наследной принцессы. После этого аристократы, поддерживающие Тейру, в один голос стали требовать пересмотра этого договора и замены кандидатуры будущего принца- консорта, при этом даже не задумываясь, так ли уж достоверны эти слухи. Отец категорически отказался и вообще опроверг наличие подобного соглашения, но некоторые особо упрямые сторонники моей мачехи продолжают рассказывать всем желающим их слушать о недальновидности президента, выбравшего меня в качестве жениха для Эры.
– Понятно. – По тону Императрицы было совершенно невозможно угадать, как она относится к только что сказанному. – Оппозиция вс-с-сегда дос-с-ставляет проблемы, к этому с-с-следует относ-с-ситьс-с-ся как к неизбежному злу, которое можно иногда с-с-свес-с-сти к минимуму, но никогда не удас-с-стс-с-ся уничтожить с-с-совс-с-сем. Что ж, хорошо, с-с-с этим разобралис-с-сь, ос-с-стаетс-с-ся еще один с-с- серьезный вопрос-с-с, требующий некоторого уточнения. С-с-сейнал, ты по-прежнему хочешь отправитьс- с-ся с-с-с нами в Империю? Эра упомянула о том, что ты выражал такое желание, но мне хотелос-с-сь бы ус-с-слышать это от тебя до того, как я начну по этому поводу переговоры с-с-с твоим отцом.
Юноша почувствовал, как где-то внутри него поселилась предательская дрожь, так не вовремя напомнившая ему о том, что еще совсем недавно он до потери сознания боялся Императрицу. Да и теперь он все еще опасался этой странной и совершенно непонятной ему женщины, которая, несмотря на более чем безупречное к нему отношение, вызывала у него неоднозначные чувства. Все-таки справившись с нахлынувшими некстати эмоциями и резонно напомнив себе, что при всех своих недостатках Эфа по крайней мере интересуется его мнением, прежде чем принимать решения о его дальнейшей судьбе, чего он,
