мечтательным тоном протянул:
– Кажется, конечно. Но ничего не поделаешь, если уж мы умудрились выбрать таких, то сами виноваты, к тому же моя жена меня абсолютно устраивает со всеми своими недостатками.
– Меня тоже, видать, судьба.
Императрица с нервным шипением перевела взгляд с мужа на Лотана – оба с одинаково смиренным видом взирали на нее и Хизу – и потянулась к вазе с фруктами, ей требовалось что-нибудь укусить, и пусть лучше это будет плод ругуры, чем один чрезмерно веселый шутник. Ее подруга ограничилась сдавленным рычанием и, покинув кресло Села, устроилась на полу так, чтобы дотянуться до мужа ей было затруднительно, во избежание… А эта парочка ненормальных переглянулась и разразилась смехом, абсолютно довольные собой! Эфа, окончательно выйдя из себя, прижала уши к голове и оскалилась, демонстрируя клыки с капельками яда на концах.
– Хватит! – Ее трясло от гнева, она не выносила, когда над ней смеялись люди, которых нельзя убить за это немедленно. Императрица чувствовала, как сводит мышцы от желания атаковать кого-нибудь и разорвать на части неудачника, подвернувшегося ей под горячую руку. Она попыталась встать, чтобы уйти из комнаты до того, как инстинкты возьмут верх над разумом и Рейт или Лотан подвергнутся опасности нападения с ее стороны, но внезапно принц-консорт прекратил веселиться и крепко прижал ее к своей груди, не давая подняться. Эфа напряженно замерла, она могла легко вырваться из захвата, но боялась в своем взвинченном состоянии не рассчитать силу и нанести вред хрупкому организму, которому и так недавно пришлось несколько суток провести в биорегенераторе по ее вине.
– Прости. – Едва слышный шепот заставил Императрицу насторожиться и повернуть ухо в сторону мужа, который, рискуя расцарапать себе все лицо, зарылся носом ей в волосы и виновато добавил: – Это был комплимент, а не насмешка. Извини, что посмеялись над вами, но вы так потешно выглядели, пытаясь понять, что нам пришло в голову на этот раз. Мы с Лотаном действительно счастливы, что вы стали нашими женами, и ни за что не согласимся изменить такое положение вещей. Я просто в восторге от того, что ты из любой ситуации находишь выход, не стесняя себя при этом такими мелочами, как мораль и жалость.
Эфа подозрительно прислушалась к эмоциям мужа, все еще не уверенная в его искренности, а в следующее мгновение задохнулась от того, что царило в его душе – щемящая нежность и яростное стремление защищать странную женщину, ставшую его женой и никак не желающую остепениться и оставить риск мужчинам, сознание того, что она каждый раз подвергается опасности ради него и их дочери, и кровожадное желание уничтожить всех, кто угрожает дорогому ему человеку, вперемешку со злорадной констатацией, что его любимая способна справиться со всеми своими врагами, поскольку превосходит всех их в коварстве, смертоносности и жестокости. Императрица изумленно замерла, вслушиваясь в бурю, бушующую в душе Рейта, и не зная, как реагировать на подобное признание своих способностей. Эфа не могла понять, почему до сих пор муж продолжает за нее беспокоиться, ведь она уже не раз на практике доказала, что способна справиться с любыми опасностями, угрожающими их семье. И каждый разумный человек на его месте даже не задумывался бы о таких вещах, оставив решение подобных проблем тому, кто лучше в них разбирается. Ей не нравилось, что Рейт тревожится и переживает, но, с другой стороны, сознание того, что он готов ради нее сразиться с целым миром, вызывало желание заворчать от удовольствия.
Подобное противоречие в эмоциях было Императрице совершенно не свойственно, обычно она точно знала, что собирается сделать: оторвать кому-нибудь голову или заурчать от радости. Эфа покосилась на Хизу и увидела, что женщина-диин растянулась на ковре, прикрыв глаза и уложив голову на колени мужа, тоже вслушивается в его сознание. Придя к выводу, что с этой стороны подсказки ждать не приходится, она вздохнула и расслабилась в объятиях Рейта, решив следовать своим инстинктам.
– Каждый вправе защищать с-с-свою с-с-семью, дорогих ему людей теми с-с-силами, которые у него ес-с-сть, и не с-с-стоит бес-с-спокоитьс-с-ся обо мне, я не с-с-собираюс-с-сь проигрывать, потому что ценой моего проигрыша может с-с-стать жизнь твоя или Эры, а ими платить за с-с-свои ошибки я не с-с-со-глас- с-сна. – И внезапно услышала:
– Я тоже не желаю платить твоей жизнью за свои ошибки и поэтому просто счастлив от твоей смертоносности и неуязвимости для врагов. И моя недавняя характеристика – это действительно похвала.
Эфа на мгновение замерла и засмеялась, тихо порыкивая от переполнявших ее чувств. Она наконец поняла, что ее муж пытался сделать ей комплимент в стиле диинов, которые, как известно, положительными считают далеко не те качества характера, какие люди предпочитают видеть в своих ближних. Хиза вторила ей, довольно щуря глаза и демонстрируя всем внушительные клыки. Императрица почувствовала, как ее накрыло ощущение полного покоя, и, чтобы не давать себе окончательно расслабиться, проворчала:
– Ладно, с-с-с Ларнтеном разобралис-с-сь, а что там у нас-с-с по первос-с-священнику? Не хотелос-с-сь бы провала на этой с-с-стадии, с-с-слишком далеко мы уже зашли.
Женщина-диин немедленно перешла на деловой тон, словно и не она мгновение назад потешалась над собственной ошибкой в оценке поведения своего мужа, растянувшись на ковре. Она встала с пола и, поправив плащ так, чтобы он закрывал крылья и большую часть лица, подошла к столу и начала перебирать разложенные на нем вперемешку с тарелками папки.
– Все, как и планировалось. Суд признал обвинения женщин в сексуальных домогательствах и изнасилованиях несостоятельными. И они обратились в альтернативный суд. Завтра состоится заседание, хотя приговор уже известен и так.
– Вы предупредили судью, какое решение вам требуется? – Лотан вопросительно наклонил голову. – И как диин, выполняющий обязанности судьи, отнесся к такой перспективе?
– Мы никого не предупреждали. – Хиза выудила из-под тарелки с холодным мясом электронный блокнот, который Эфа применила явно не по назначению, используя вместо подставки, и, включив воспроизведение, добавила: – Жнерен Эорор не знает о том, что от его решения что-либо вообще зависит, кроме судьбы обратившихся за справедливостью людей.
– Что?! – (Эфа поморщилась от громкого выкрика мужа и на всякий случай прижала уши, чтобы уменьшить звуковое воздействие на свои органы слуха, если он на этом не остановится. Она не ошиблась.) – Как вы можете надеяться на случай в таком деле! – Рейт даже встряхнул ее от избытка чувств. – А если он признает первосвященника невиновным? Что вы будете делать тогда?!
– Не признает. – Императрица встревоженно посмотрела на разволновавшегося мужа и как маленькому ребенку объяснила: – Нам не нужно предупреждать этого диина, какое решение он должен вынес-с-сти, потому что вс-с-се женщины говорят правду, и он, ес-с-стес-с-ственно, это почувс-с-ствует при их допрос- с-се, а значит, и приговор будет такой, какой нам нужен.
К ее огромному удивлению, мужчины переглянулись и едва ли не хором произнесли:
– С вами с ума сойдешь!
Эфа моргнула, ошеломленная таким единодушием, не понимая причин, почему и Рейт, и Лотан смотрят на них с Хизой весьма многообещающе и зачем они требовали, чтобы судью поставили в известность об операции, которая его никоим образом не касается. Она хотела спросить, но отчетливо ощутила, что сейчас объяснений от разгневанных мужчин не добьется, и решила отложить действия по прояснению ситуации до более подходящего времени. В конце концов, это не срочно, поэтому, виновато прижав уши, Императрица приступила к обсуждению некоторых моментов намеченного на ближайшее время мероприятия по лишению церкви светской власти, стараясь не обращать внимания на выразительные взгляды мужа.
Хиза ввалилась в апартаменты, которые вот уже семь лет делила с Лотаном, а последнее время еще и с парочкой невыносимых детенышей, способных довести до припадка ярости даже бывшего дипломата, обладающего профессиональной выдержкой, не говоря уже о ней с ее далеко не спокойным характером, и остановилась, растерянно глядя по сторонам. Близнецы в помещении отсутствовали, что само по себе было удивительно в семь часов утра, но гораздо большее беспокойство у женщины-диина вызвала некоторая недостача в ее коллекции оружия, оставленной на подставке перед скандалом с мужем – от греха подальше. Подозрительно принюхавшись и не обнаружив в комнате посторонних запахов, Хиза для очистки совести проверила детскую, толкнув приоткрытую створку и сунув голову внутрь. Хотя заранее знала, что никого там не найдет. Ее дети, если все-таки и снисходили до того, чтобы проводить время в специально предназначенных для них помещениях, всегда закрывали за собой двери, наивно полагая, что если мачеха не видит, что происходит в комнате, то, следовательно, пребывает в неведении относительно их очередной
