я его не знаю и даже фотографии не видел, но он высказал большое участие к моему аэронату. Вот он-то, по своему легкомыслию и без всякого основания, написал третьему лицу, что я могу указать ему на лиц, знакомых с положением дел на Восточном фронте. Это письмо попало в Моск. Чрез. Комиссию. Конечно, нельзя было найти, чего у меня не было, но меня все же арестовали и привезли в Москву... Через две недели, благодаря Вашим усилиям, на меня обратили внимание и, разумеется, не могли не оправдать... Заведующий Чрезвычайкой мне очень понравился, потому что отнесся ко мне без предубеждения и внимательно...»
Циолковский приукрасил ситуацию. На самом деле ему угрожала серьезная опасность. Ученому инкриминировали принадлежность к белогвардейскому контрреволюционному подполью. Несмотря на то, что подозрение не оправдалось, следователь предложил выслать Циолковского в лагерь сроком на один год без привлечения к принудительным работам из-за старости и немощности учителя.
К счастью, у Константина Эдуардовича нашлись друзья (тот же Вишнев), которые похлопотали за него перед суровыми сотрудниками ЧК. 22 ноября Профсоюз работников просвещения и социалистической культуры направил в «органы» ходатайство об освобождении Циолковского из-под ареста. Возможно, именно этот документ помог калужскому учителю избежать лагеря, где он, почти наверняка, погиб бы.
Так или иначе, но заведующий Особым отделом Ч К Евдокимов освободил его из-под ареста. В тот же день Циолковский уехал на товарном поезде в Калугу. Четырнадцать дней под арестом оставили неизгладимый след в душе старого человека. Более того, на обратном пути он сильно расшиб ноги и вернулся домой совершенно больным и почерневшим...
Казалось бы, после пережитого Циолковский должен был порвать с Федоровым раз и навсегда. По утверждению советских биографов, именно так он и поступил. Однако документы (которые из истории не выкинешь) свидетельствуют об обратном.
Видимо, Константин Эдуардович простил авиатора-энтузиаста, здраво рассудив, что злого умысла тот не держал, а виной всему происшедшему стала его «хлестаковская» манера все преувеличивать и выдавать желаемое за действительное. Они продолжали обмениваться письмами, и Циолковский даже посылал Александру Яковлевичу свои новые брошюры.
В апреле 1925 года Александр Федоров организовал при Секции изобретателей Ассоциации инженеров и техников кружок по изучению мирового пространства. Председателем научного совета кружка согласился стать академик-математик Дмитрий Александрович Граве, товарищем председателя – академик-метеоролог Борис Измаилович Срезневский. В правление вошли многие известные киевские ученые и инженеры, в том числе преподаватели Киевского политехнического института: Симинский, Шапошников, Патон.
Академик Граве был польщен приглашением принять участие в работе «космического» кружка и 14 июня 1925 года опубликовал обращение к его членам. Приведу этот текст целиком, тем более, что в нем содержится теоретическое обоснование одного из ранних проектов космического корабля с «солнечным парусом»:
'Приветствие к кружкам по исследованию и завоеванию мирового пространства от академика Д. А. Граве.
Товарищи!
Кружки исследования и завоевания Мирового Пространства встречают несколько скептическое к себе отношение во многих общественных кругах. Людям кажется, что дело идет о фантастических необоснованных проектах путешествий по межпланетному пространству в духе Жюль-Верна, Уэльса или Фламмариона и вообще других романистов.
Профессиональный ученый, скажем, например, академик, конечно, не может стоять на этой точке зрения.
Мое сочувствие к Вашему кружку покоится на серьезных соображениях. Уже пять лет тому назад я указывал на страницах газеты «Коммунист» на необходимость использовать электромагнитную энергию Солнца.
При этом я руководствовался не какими-нибудь фантастическими соображениями, а неумолимой логиков совокупности фактов. Эти факты следующие. Солнце засыпает Землю тучами электронов и частиц распыленной ионизированной материи (ионы, протоны). Под влиянием притяжения земного магнетизма эти тучи электронов, как с несомненностью выяснено в последнее время, падают на Землю в виде гигантского водопада и образуют в верхних слоях атмосферы светящиеся столбы, длина которых по точным измерениям последнего времени достигает 500 килом. Эти же самые тучи электрической субстанции вокруг Земли влияют на земной магнетизм и заставляют его в своих усилениях и ослаблениях следовать в точности за периодом усиления и ослабления числа пятен на Солнце. Приблизительно через четыре часа после прохождения большого пятна через средний меридиан Солнца у нас на Земле наблюдается магнитная буря. Общая энергия магнитной бури, конечно, не поддается точному учету, но огульные данные приводят с несомненностью к заключению, что эта энергия при сильных бурях достигает миллиона лошадиных сил. Радиотехника дает нам средство чувствовать электромагнитную деятельность Солнца. Уже известно, что эта деятельность обнаруживается возмущениями, которые достигают наибольшего размера через час после полуночи. Этому не приходится удивляться, ибо выяснилось, что идущие от Солнца на Землю электроны не бьют ее в лоб, а огибают Землю и падают на нее с теневой стороны, т. е. значит – ночью. Это выяснено до мельчайших подробностей вычислениями норвежского ученого Стернера, за которые он получил 1923 году золотую медаль Парижской Академии Наук. Итак, электромагнитная энергия Солнца производит механическую работу в виде колебания пластинки радиотелефона. Мне скажут, что эта работа имеет малые размеры, но мое дело, как теоретика, указать на факты, а дело уже техника собрать значительный запас энергии и провести при помощи их большую механическую работу для нужд Земли.
Единственный способ практического подхода к использованию электромагнитной энергии Солнца намечен русским ученым К. Э. Циолковским при помощи реактивных приборов или межпланетных аппаратов, которые вполне уже разработаны для этих целей и являются реальной действительностью завтрашнего дня. Так что организация данных кружков своевременна и целесообразна, а также и развитие конструкций межпланетных аппаратов. А потому всякого рода начинания в этой области я приветствую от души и желаю успеха и плодотворной работы в развитии новой отрасли техники на благо человечества.
Д. А. Граве'
Обращение академика вызвало широкий отклик в Киевском Политехническом институте. По предложению все того же Федорова пять дней спустя в помещении Музея революции на улице Короленко открылась Выставка по изучению межпланетного пространства, проработавшая более двух месяцев. А в августе кружок был реорганизован в Киевское Общество по изучению мирового пространства...
В Императорской России не было союзов изобретателей, и поэтому в первые послереволюционные годы, когда творческому самовыражению дали «зеленый свет», изобретатели стихийно объединялись в самые фантастические клубы по интересам: АСНАТ, ЛАКИ, АИИЗ и тому подобные. Сверхэнергичный Александр Яковлевич Федоров примкнул к Ассоциации изобретателей-инвентистов (АИИЗ) – «внеклассовой, аполитичной ассоциации космополитов Вселенной», как они говорили о себе. Федоров сразу же организовал межпланетную секцию при АИИЗ.
Члены АИИЗа верили в светлое будущее человечества, которое вскоре наступит под влиянием их удивительных изобретений. Одним из необходимых условий для этого они считали создание и всемерное распространение особого международного языка АО, ну а космополитизм подразумевал презрение к границам и работу на благо всего человечества; «Через язык АО изобретем все!»; «Мы, космополиты, изобретем пути в миры!» Ничего не напоминает? А по мне, так это типичное воспроизведение идеологии прогрессивной марсианской цивилизации, описанной у Лякидэ, Инфантьева и Богданова-Малиновского.
Вступив в АИИЗ, Федоров познакомился с еще одним авиатором, бредившим космическими полетами, – с Георгием Андреевичем Полевым. Вместе они задумали организовать к десятой годовщине Октябрьской революции новую большую выставку по космической тематике, аналогичную той, что работала в Музее революции. К ним подключились еще четверо: Холощев, Беляев, Суворов и Пятецкий.
30 января 1927 года изобретатели разослали приглашения всем, кто занимался в то время ракетной техникой и интересовался проблемами межпланетных сообщений:
«Выставком Межпланетного отдела Ассоциации Изобретателей Инвентистов доводит до Вашего сведения о том, что 10 февраля 1927 года открывается в помещении „АИИЗа“ Москва, Тверская, 68, первая мировая выставка моделей и механизмов межпланетных аппаратов конструкций изобретателей разных
