развернулся на каблуках.
В ту же секунду Артемьев открыл внутреннюю дверь, но войти в неё Володе не дали. От-куда-то сверху – с крыши, что ли? – выскочили трое тощих и затянутых в чёрное силуэта; в руках у них сверкали мечи.
– Ах вы, з-з-заразы! – заревел Зак.
Он выстрелил из пистолета, но газовый заряд ушёл вверх над головами, а трое в чёрном уже напирали на внутреннюю дверь, которую удерживал один Артемьев. А Князев стоял столб столбом, демонстрируя всему миру неспособность интеллектуалов к решительным действиям в самую критическую минуту.
Положение спас Зак. Он взрыкнул, как проголодавшийся хищник, и вдруг задрал правую больную ногу и со всей силы ударил ею в грудь первого из нападавших, практически уже про-лезшего в щель. Тот вякнул и обвалился кулём. Второму удар ноги пришёлся сбоку по рёбрам, и он, взвизгнув, отскочил куда-то назад. Третий оказался проворнее, он сделал вращательное движение мечом, но остановить это Сергея Фёдоровича не могло и третий из нападавших от-летел от двери и упал на траву. За всей этой свалкой тел Сергей Фёдорович увидел тянущего к нему руки Володю. Зак ухватил племянника за рукав и потащил к себе. Для устойчивости он попытался поставить правую ногу на пол, но что-то помешало ему, и он повалился туда сам – спиной вперёд.
Со стороны сгоревшего сарая поспешала подмога, но бегущим было не успеть, потому что, увидев Володю внутри, Артемьев немедленно захлопнул дверь. И не забыл повернуть ключ. После этого он перевёл дыхание и стёр со лба выступивший пот.
– Вот чёрт!
Артемьев оглянулся на Князева. Тот стоял бледный, а рукав рубашки его быстро темнел. Из предплечья у Князева торчала стальная звёздочка причудливой формы и с остро заточен-ными лучами.
Зак матерился, лёжа на полу. Артемьев опустил глаза и отшатнулся, ожидая фонтана крови из перерубленной ноги.
– А я и подумать не мог, – сказал Артемьев, с некоторой дистанции разглядывая сре-занный вчистую протез. – Я думал у вас, Сергей Фёдорович, просто нога повреждена – но чтобы вот так.
– Да ничего, – ответил Зак; он сидел на кровати, вытянув искалеченную ногу и водрузив её на приставленный стул, – я, в общем, привык. Если бы ещё не боли эти… фантомные…
– Какие боли? – заинтересованно переспросил Князев.
Кровь у него остановили быстро, наложили повязку. Он к тому же проглотил таблетку но-вого препарата под экзотическим названием 'Ципробай' и уверял, что уж теперь точно всё бу-дет в порядке.
– Стопа у меня болит периодически, – пожаловался Сергей Фёдорович. Отсутст-вующая стопа. Врачи говорят, что такое случается. Редко, но случается. Конечности нет, а боли есть. Невропатолог вообще заявил, что на моём случае можно смело докторскую сделать. Об этих самых фантомных болях.
– Ну и как? – спросил Артемьев. – Сделал?
– Нет, не сделал. Ленивый он и сам это знает.
– Что-то наши ребятишки притихли, – заметил Князев.
– Они ушли, – сказал до того тихо сидевший в углу Володя.
– Как?!
Все разом повернулись к нему.
– Они ушли, – Володя вздохнул, глядя в пол. – Ушли совсем.
– Почему ты так решил, Владимир? – спросил Зак.
– Наставник… Лев Васильевич… он не один там был. С ним… 'монах' был, и он…
Володя замолчал, переводя дыхание, и Князев, воспользовавшись паузой, быстро уточ-нил:
– Монах? Ты его знаешь?
– Нет, – Володя покачал головой. – Первый раз видел.
– Откуда же ты знаешь, что он монах? Он был одет, как монах?
– Не знаю… он мне напомнил одного… другого монаха… брата Мефодия… – Володя тихо улыбнулся чему-то своему. – Он, правда, не матерился, но… вёл себя… и говор у него такой характерный…
– Так что же сделал этот 'монах'? – поднажал нетерпеливый Артемьев.
– Они меня отправляли сюда… к вам… и как бы инструктировали перед дорогой… И 'мо-нах' сказал… Льву Васильевичу… что, мол, это его, Льва Васильевича, последний шанс… И что если это тоже сорвётся, то нужно будет уходить. Чем скорее, тем лучше…
– Где мой портсигар? – Князев огляделся, нашёл искомое на столе, рядом с 'мышкой' и, словно законченный наркоман, вцепился в него заметно дрожащими пальцами.
Даже без лупы было видно, насколько Князев возбуждён. Он быстро прикурил, затянулся и спросил Володю:
– А что-нибудь ещё этот 'монах' говорил?
– Говорил. Но я не помню.
– А ты постарайся вспомнить!
– Не давите на него, Ефим Алексеевич, – предостерёг Зак. – Парень ещё в шоке.
– Я не в шоке, – заступился Володя. – И я всё понимаю… Но они ушли, потому что этот 'монах' был главным… Наставник… Лев Васильевич… он перед ним… с ним… держался… как-то услужливо… и смотрел на него… Если 'монах' сказал, нужно уходить, они ушли.
– Это нам понятно, – сказал Князев. – А вот скажи, пожалуйста, в диалоге между Львом Васильевичем и 'монахом' упоминались спецслужбы?
Володя задумался.
– Что-то такое… да, было… 'Монах' сказал, что Лев Васильевич и так уже наделал оши-бок. Что его чекисты уже ищут…
– Так и сказал 'чекисты'?
– Да… чекисты… Что он перегнул… И с Гусаком каким-то перегнул… И с реликвией по-другому надо было…
Князев, Зак и Артемьев переглянулись.
– …Он сказал, что это его последний шанс…
– Интересная картинка вырисовывается, – заметил Сергей Фёдорович. Скоблика вы-говаривают. Скоблику дают понять, что он не оправдал надежд. Хотел бы я знать, что это за 'монах'.
– Рано, – сказал Князев. – Выводы пока делать рано.
Они так и не решились выйти из дома ночью. И только дождавшись восхода солнца и убедившись, что действительно новых атак не будет, они покинули дом. Зак ковылял на своём обрубке, Артемьев помогал ему, а рядом шёл Володя с ножом в руке, и, чуть приотстав, – Ефим Князев с газовым пистолетом.
Долго искать им не пришлось. В сорока метрах от дома, за обгоревшим сараем, они об-наружили успевшее остыть тело.
Убитый лежал, раскинув руки. Череп его был раскроен.
Но, не смотря на чёрную кровь, загустевшую на лице убитого, Зак и Артемьев узнали его. Перед ними в траве лежал глава военизированной секты 'Меч Христа', учитель истории сред-ней школы номер три, Лев Васильевич Скоблик.
Рядом валялся окровавленный топор с зазубренным от сильного удара лезвием. Зак при-сел над топором, но взять в руки побрезговал. Вместо этого выпрямился и изрёк, пожав плеча-ми:
– Хоть убей не понимаю, при чём тут топор?
Глава двадцатая. Последний вопрос
Они собрались на квартире у Князева поздним вечером следующего дня. Собственно, на идее встречи
