«Признаюсь, я сам мечтатель и, конечно же, очень хотел бы увидеть следы протоцивилизации. Когда я вышел на перешеек между Ловозером и Сейдозером и сквозь золото берез увидел дорогу из огромных плит, остатки каких-то циклопических сооружений, загадочные арки подземных ходов, я был потрясен. Ну откуда, скажите на милость, всё это взялось в труднодоступном и безлюдном месте? На какое- то время я поверил – да, это действительно могут быть остатки древней цивилизации! Но увы... Даже признаков Гипербореи мы при всем старании не отыскали.
При внимательном знакомстве с местностью сразу стало ясно, как образовалась дорога из огромных плит. Дело в том, что горный массив тут сложен из графитового сланца. В незапамятные времена в скалах выветривалась порода, в трещины попадала вода, постепенно выламывались плоские геометрические блоки, которые сползали со склона. Блоки эти, наползая один на другой, соскальзывали вниз, вплоть до дна озера, и образовали “дорогу”. Если внимательно посмотреть на скальный склон, там видны следы “съезда” этих блоков.
Добрались мы до стометрового изображения Бога и Провидца (другое его название – Бегущий лопарь) и огорчились. Два разлома (вертикальный и горизонтальный) в скале, выше них площадка, поросшая мхом, – издалека при наличии воображения их на самом деле можно принять за фигуру человека с нимбом над головой. Но вблизи ясно видно, что это – система трещин, то есть природное явление, а не творение рук человеческих или инопланетных.
Побывали мы на острове Роговом, проникновение на который якобы грозит смертью простым людям. С давних времен шаманы тут проводили свои ритуалы, а чтобы посторонние сюда не лезли, распускали слухи о табу. Но экзальтированные интеллигенты, верящие в протоцивилизацию, в магические силы, действительно начинают трепетать вблизи таких мест. На нашей же экспедиции пребывание на острове никак не отразилось.
“Гиперборейцы” с восторгом описывали нам свои встречи со снежным человеком. По их рассказам, огромное, высотой пять метров, лохматое человекообразное существо время от времени скакало по берегу Ловозера, гугукая и издавая вопли.
Нашли мы этого “йети”, пообщались. Лешак оказался щуплым местным парнишкой. Жизнь в тех местах веселой не назовешь, вот он и придумал себе развлечение. Сшил из оленьей шкуры одеяние и в белые ночи, приняв на грудь, с удовольствием носится у озера (по прибрежной воде, чтобы не оставить следов), вызывая изумление у приезжих.
Известно, что на Ловозере неоднократно гибли байдарочники, но нет никаких оснований связывать их гибель с какими-то мистическими явлениями. Погода в этих краях может поменяться в течение нескольких минут, при этом на озере внезапно подымается высокая, до пяти метров, волна. Местные жители знают, что может возникнуть волна, но не знают, в какой момент она подымется, а потому они никогда не идут по зрительно доступному пути. Они ходят вблизи от берега, по безопасному фарватеру. А приезжим подавай простор. Вот в своих утлых байдарках они и попадают под эту волну, переворачиваются. Никакой надувной жилет в этой ситуации не выручит. В безлюдных местах на помощь прийти некому, а в ледяной воде человек долго не протянет.
Люди гибнут и в скалах. Что касается туннелей – они имеют место быть, но это не ходы в Гиперборею, а очередная обманка.
В районе Ловозера во время войны работали заключенные из Ревдинских лагерей, добывали уран для бериевской программы. При этом штольни они били из пещер. Рассказывают, что попадалось там и золотишко, и платина. После обнаружения более богатых месторождений урана заключенных оттуда вывели, перед уходом взорвали входы. Эти места поросли мхом и кустарником, но они видны. “Гиперборейцы” и золотоискатели втайне от всех расчищают входы, проникают внутрь штолен, крепь в которых сгнила, и гибнут под завалами.
Что до видений, которые посещают “гиперборейцев” во время медитации в местах, избранных шаманами для камлания, то, по авторитетному заявлению аборигенов, снабжающих приезжих спиртными напитками, после трех бутылок водки может еще не такое пригрезиться...»
Эти наблюдения только подтверждают старую истину о том, что каждый видит только то, что хочет увидеть. Поклонники идей Барченко, развитых Деминым, видят следы цивилизации там, где их никогда не было...
Глава пятая
Призраки на службе у НКВД
Многие люди нуждаются в вере в потусторонние силы, и никакие события в нашем мире не способны поколебать их убежденность в существовании астрального мира, в котором обитают духи. Атеизм, выраставший из ленинского материализма, не устраивал их. Те, кто поменял большевистское мировоззрение на метафизику, с самого начала не были убежденными материалистами. Другие пришли к этому с возрастом. В числе последних можно назвать профессионального революционера и опытного чекиста Глеба Бокия, попытавшегося поставить спиритизм и телепатию на службу своего Спецотдела.
Глеб Бокий – революционер и чекист
Имя Глеба Ивановича Бокия стало необычно популярным в последнее время. Дело в том, что этого профессионального революционера и видного чекиста ныне считают мистиком, адептом оккультных наук, мечтавшим о привнесении эзотерических доктрин в идеологию Советской России. Это мнение, впрочем, не разделяет ряд исследователей, которые полагают, что увлечение Бокия мистикой и оккультизмом было приписано ему следователями НКВД в период подготовки материалов уголовного дела о тайной антиправительственной организации «Единое Трудовое Братство».
Истина, как обычно, находится посередине. Скорее всего, Бокий совмещал одно с другим. Вряд ли он фанатично и до конца верил в потусторонний мир и в возможность управления сверхъестественными силами, но по роду службы ему приходилось сталкиваться с людьми, которые верили в это, а значит, волей-неволей ему приходилось выслушивать их мнение и в той или иной форме принимать и использовать его.
Лев Разгон в своих воспоминаниях о Бокии, которого он знал лично, рисует образ интеллигентного (учился в Горном институте, дворянин) и весьма скромного человека, никогда и никому не пожимавшего руки и отказывавшегося от всех привилегий: жил с женой и старшей дочерью в крошечной трехкомнатной квартире, зимой и летом ходил в плаще и мятой фуражке. И даже в дождь и снег, свидетельствует Разгон, на его открытом «паккарде» никогда не натягивался верх. В то же время странности эти органично сочетались у Бокия с присущей ему неуемной энергией и недюжинными организаторскими способностями.
Родился Глеб Иванович в 1879 году в Тифлисе (Тбилиси) в семье дворянина, действительного статского советника Ивана Дмитриевича Бокия и его супруги Александры Кузьминичны. Деятельность предков Глеба непосредственным образом связана со становлением Российского государства. Так, Федор Бокий- Печихвостский, владимирский подкоморий (третейский судья) в Литве, упоминается в переписке Ивана Грозного с Андреем Курбским. Прадедом Глеба Бокия был известный русский математик Михаил Васильевич Остроградский. Отец Глеба Бокия – Иван Дмитриевич – действительный статский советник, ученый и преподаватель, автор учебника «Основания химии», по которому училось не одно поколение гимназистов. Старший брат и сестра Глеба пошли по стопам отца. Борис Бокий окончил Санкт-Петербургский горный институт, стал квалифицированным инженером, потом преподавал в том же институте. Он считается одним из основоположников отечественного горного дела. Сестра Наталья выбрала специальность историка, она не один год преподавала в Сорбонне.
Казалось бы, такая же блестящая карьера ожидает и юного Глеба. И действительно, поначалу Глеб вел себя вполне подобающим образом. В 1896 году, после окончания реального училища, он, вслед за своим старшим братом, поступил в Горный институт. Но уже в следующем году стал членом петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». Именно участие в делах этого революционного общества определило выбор жизненного пути Глеба Бокия.
Справедливости ради следует сказать, что настоящим революционером Глеб стал всё-таки с подачи своего добропорядочного брата. В 1898 году Борис пригласил его и сестру принять участие в демонстрации студентов. Произошло столкновение с полицией, все трое были арестованы. Глеба к тому же еще и избили.
