«А ты маменьку свою вспомни! – тут же язвительно посоветовал мне внутренний голос. – Кто вот так же, в глухом лесу, свистнул две тысячи чужих баксов?»
– Предлагаешь считать похищение сапог проявлением закона всемирного равновесия? Типа, я потеряла их в порядке компенсации за найденные мамулей баксы? – огрызнулась я в ответ.
Тут же мое неуемное воображение нарисовало картинку – оригинальную иллюстрацию к пушкинским стихам про Лукоморье: внутренним зрением я увидела толстомордого котяру, который не рассказывал сказки и не распевал песни. Хоронясь за могучим дубом, он натягивал на задние лапы мои ботфорты, превращаясь в собирательный образ сразу двух сказочных кошачьих – Ученого кота и Кота в сапогах.
Я потрясла головой и избавилась от бредового виденья. Зато мне пришло в голову, что я могла сама оставить ботфорты где-то за деревом – благо дуб орнитолог выбрал себе могучий, прямо-таки сказочный. За ним не то что пару сапог, обувной склад воинской части спрятать можно!
Обнадеженная, я пошла в обход неохватного дубового ствола. Глядела я при этом вниз, себе под ноги, поэтому не увидела человека, чья рука внезапно высунулась из-за ствола и сцапала меня за запястье. Это было так неожиданно, что в первый момент мне показалось, будто у дерева выросла новая ветка, больше похожая на цепкое щупальце спрута. Второго момента у меня не было: древесный спрут так сильно дернул меня за руку, что я с маху впечаталась в дубовый ствол, стукнулась головой и отключилась.
Глава 13
Первым чувством, которое я ощутила, когда пришла в себя, был стыд.
Какой позор! За какие-то двенадцать часов я дважды потеряла сознание! Я, которая всегда с насмешкой и без всякого сочувствия относилась к слабонервным барышням, имеющим обыкновение падать в обморок по любому поводу и даже без такового!
Меня извиняло только то, что я не сама по себе хлопнулась без чувств, мне в этом кто-то активно помог. Вспомнив об этом, я испытала второе чувство – им был гнев.
Я сжала кулаки и открыла глаза. Гнев тут же утих и уступил место растерянности.
Господи, где это я?!
Потолок надо мной был пятнистым, классической военно-маскировочной окраски. Он лежал на низких стенах, затянутых волнующимися дырчатыми драпировками ярко-зеленого цвета.
«Ну вот, допрыгалась! Радуйся! Нас взяли в плен!» – ахнул мой внутренний голос.
– Кто? – слабым голосом прошептала я.
«Да почем я знаю? – огрызнулся внутренний. – Робин Гуд из Шервудского леса! Или Винни-Пух и все- все-все, они там тоже какая-то лесная мафия!
– Мафия? – до моего изрядно затуманенного сознания дошло только последнее слово.
«Может, и мафия! – с готовностью согласился внутренний. – Говорят же, что у мафии длинные руки! А та грабка, которая тебя сцапала и приложила о дуб, была совсем не короткой!»
– И сапоги мои тоже сперла мафия? – не поверила я. – Зачем? Скажешь, что у мафии не только длинные руки, но и босые ноги?
«Они оторвут подметки и будут искать в каблуках бриллианты!» – внутренний голос продолжал буйно фантазировать.
– Че эс! – припечатала я.
«ЧС» – это не «чрезвычайная ситуация», а сокращение, которым Максим Смеловский в бытность свою школьным преподавателем русского языка и литературы придумал обозначать особый вид ошибок. Может, знаете, такие учительские пометки на тетрадных полях? «Р» – речевая ошибка, «Л» – логическая, «С» – смысловая. «ЧС» – «чушь собачья»!
Стоило мне проявить здравый смысл, заклеймив позором своего внутреннего сказочника, как все стало на свои места. До меня дошло, что я по-прежнему нахожусь в осеннем лесу. Лежу себе в густых зарослях папоротников, под крышей дуба своего!
Я девушка городская, люблю комфорт, так что кусты и травы в качестве лежбища меня никогда не привлекали.
– В папоротниках пусть ящерицы лежат! – пробормотала я и сначала села, а потом не без труда поднялась на ноги.
Огляделась и обнаружила, что нахожусь практически на том же месте, всего в нескольких метрах от заповедного дуба. По всему выходило, что меня аккуратнейшим образом перенесли от дерева, под которым я полегла в позорном обмороке, к пышным зарослям папоротника, а там заботливо поместили в середину зеленого куста, как Дюймовочку в цветочек. Тот, кто исполнил этот номер, должен быть сильным человеком, потому как я девушка фигуристая, отнюдь не пушинка!
– А смысл? – спросила я, искренне не понимая, зачем кому-то понадобилась такая морока.
Голова после столкновения с дубом побаливала, и я не стала ее дополнительно травмировать мучительными и бесплодными размышлениями. Мне и без того было о чем подумать. Наши общие с Ковбоем Мальборо шикарные сапоги пропали бесследно, и я осталась в лесной чаще босиком, как Мальчик-с- пальчик!
Представив, во что превратятся славные бабушкины шерстяные носочки, если я прогуляюсь в них по тернистым лесным тропам до нашей дачи, я приуныла. Носки протрутся до дыр, а я промочу ноги, простужусь, заболею и буду целую неделю ходить с отвратительно красным, распухшим, шмыгающим сопливым носом!
– Слушай, а куда ты подевала пакеты из-под хлеба? – принял участие в решении проблемы мой внутренний голос.
– А ты у меня все-таки молодец! – обрадовалась я, приняв подсказку. – Отличная идея!
Простые полиэтиленовые кулечки, в которые были завернуты хлебные буханки, я сунула в карман, там они и нашлись – два пакета, по одному на каждую ногу. Сами по себе скользкие полиэтиленовые чехлы на носках не держались, но я нашла остроумное решение, использовав в качестве крепежа розовые махровые резиночки для волос. Распустила свои «хвостики», нацепила резинки на щиколотки на манер ножных браслетов и для пущей аккуратности завернула края верхних носков, заправив под них пакетные «голенища».
«Почти что хрустальные башмачки!» – восхитился внутренний голос.
Я критично осмотрела свое рукоделие. Из прихваченных резинками прозрачных пакетов получились не слишком изящные, но достаточно практичные онучи. Одноразовые, конечно, но я и не собиралась щеголять в «хрустальных башмачках» дольше, чем нужно. Только бы до дачи дойти.
Шла я осторожно, стараясь не порвать о корни и сучья свои полиэтиленовые бахилы, и успешно добралась до пункта назначения. Вышла из леса к нашему забору и увидела гостеприимно распахнутые ворота. Я было подумала, что это меня так встречают, но оказалось, ворота открыли для заезда автомобилей. Во дворе остывали авто Макса Смеловского и наш родной фамильный «Форд».
– Индюха! – радостным криком приветствовал мое появление Зяма, выбирающийся из-за руля автомобиля. – Шикарная у тебя обувка, май систер! Я смотрю, в твоем гардеробе становится все больше вещей из практичного полиэтилена!
– Дюшенька, детка, почему ты в такую погоду ходишь босиком? – забеспокоился папуля.
– Прости, папочка! – покаянно сказала я. – К несчастью, у меня украли твои охотничьи сапоги!
– Ты стала жертвой ограбления? – заинтересовался Зяма.
– Надеюсь, обошлось без насилия? – встревожился Макс.
– Без, без! Можно сказать, я совершенно добровольно рассталась с обувью, – успокоила я своего вечного ухажера.
О том, что в лесу получила удар по голове, я решила умолчать. Во-первых, мне был непонятен смысл данного действия, во-вторых, рассказ звучал бы просто смешно. Как я должна была сказать? «Мне дали по голове деревом»? Или «моей головой ударили дуб»? Не хотелось выглядеть в глазах родных и близких сущей идиоткой.
– Да черт с ними, с сапогами! – папуля широко и свободно махнул рукой. – Что такое старые сапоги по
