жизни авантюриста от авиации по прозвищу Небесный Король. Снаряд угодил точнёхонько в прозрачное забрало защитного шлема Фрэда Кинга, превратив его череп в месиво из костей, крови и мозгового вещества.
«Томкэт» клюнул носом вниз и свалился в неуправляемый штопор. Они разошлись с истребителем Лукашевича всего лишь в паре метров друг от друга.
– Ты сам этого хотел, – пробормотал Алексей, делая вираж и провожая глазами падающий самолёт.
Группа из десяти истребителей «Су-33» с противокорабельными ракетами «Москит» на подфюзеляжной подвеске приближалась к авианосной ударной группировке. Как и пилоты «хорнетов» противника, лётчики «Варяга» не собирались входить в зону действия вражеской ПВО, начинавшейся на радиусе, доступном для ЗРК передовых кораблей боевого охранения, максимальный из которых (для комплекса «Тартар») составлял всего лишь 14 морских миль. Пуск «москитов» мог быть произведён гораздо раньше.
Эти ракеты представляли реальную опасность для авианосца, и штаб группировки приказал «томкэтам» прекратить бой на ближней дистанции и начать преследование второй группы «флэнкеров». Это решение далось недёшево: выходя из боя, истребители вольно или невольно подставляли своим противникам хвост, и три «томкэта» оказались сбиты на догонной траектории, – однако оно оправдало себя. Атака, продиктованная отчаянием, привела к тому, что группа «флэнкеров» была рассеяна и стала лёгкой добычей для пар «томкэтов» и подоспевших «хорнетов», которые теперь могли использовать свои пушки.
В результате русские потеряли два «Су-33» вместе с ракетами, да и залп оставшимися «москитами», последовавший за этим, получился вразнобой и без выбора конкретных целей.
Командир ПВО ударной группировки привёл в действие систему автоматического управления огнём. Компьютеры, установленные на кораблях соединения, без посторонней помощи обработали информацию о воздушных объектах, поступающую сразу по нескольким каналам от радиолокационных станций и самолётов ДРЛО «хоукай», выделили среди них вражеские, после чего установили очередность уничтожения последних. На главном тактическом дисплее моментально возникали условные значки, цифры и векторы. Пушки артиллерийских установок «Вулкан-Фаланкс» разворачивались в сторону первоочередных целей. Офицерам, находившемся в помещении боевого информационного центра, оставалось только наблюдать.
Один из истребителей «Су-33», несущий на себе противокорабельную ракету «Москит», отделился от общей группы за несколько секунд до того, как её нагнали идущие на форсаже «томкэты».
– Рашидов, сука, куда?! – крикнул Стуколин.
Увидев, что ненавистный кавказец уходит, набирая высоту, в северном направлении, Алексей забыл обо всём на свете. Он долго ждал предательства со стороны Руслана и вот наконец дождался.
Фактически нарушив приказ своего друга и командира, бросив на произвол судьбы сопровождаемые самолёты, он заложил вираж, меняя курс, и рванул РУД до защёлки «максимального газа».
– Убью!!!
Система опознавания, напрямую связанная с бортовым компьютером, вряд ли позволила бы ему запустить ракеты по «своему», но Алексей и не собирался пользоваться ракетами. Снарядов, оставшихся в заряжающем устройстве ГШ-301, ему вполне хватало, чтобы превратить истребитель Руслана в решето. И он, не колеблясь ни секунды, именно так и поступил бы, если бы не услышал голос, донесённый до него ближней связью авиагруппы:
– Верь мне, Лёха! Возьми «пищалку»!
Противокорабельные ракеты «Москит» считаются лучшими в своём классе. Девятиметровые чудовища весом в четыре тонны способны развивать скорость более двух Махов и несут на себе сто пятьдесят килограмм мощной взрывчатки. Делая в момент старта «горку», «москиты» затем снижаются до маршевой высоты в 20 метров, а при подходе к цели – до 7 метров. При этом они могут активно маневрировать с перегрузками, превышающими 10 «же». Однако если «москитов» всего семь, и запущены они в условиях интенсивного радиоэлектронного подавления и, к тому же, против группировки, обладающей разветвлённой и стабильно работающей системой противовоздушной обороны, шансов достигнуть своей цели очень мало даже у этих прекрасных ракет.
Первыми стартовали ЗРУ 1М-66А «Стандарт», запущенные комплексами «Тартар», установленными на фрегатах УРО и крейсерах боевого охранения. Эти ракеты вполне способны перехватывать низколетящие цели. Залп из тридцати двух «Стандартов» превратил небо над группировкой в огненный ад. К ним добавились ракеты RIM-7M комплексов «Си Спэрроу», запускаемые с интервалами в две секунды с бортовых ЗРК авианосца и оставшегося в строю эсминца класса «Спрюенс». Эти ракеты были попроще и не могли всерьёз противостоять маневрирующей цели, но и их заградительный огонь принёс результат. Все семь ПКР «Москит» были уничтожены.
– Атака захлёбывается! – воскликнул вахтенный офицер поста радиолокационного наблюдения за воздушной обстановкой крейсера «Варяг».
– Громов просит поддержки огнём, – сообщил оператор связи.
– Готовьте к пуску крылатые ракеты, – распорядился вице-адмирал. – Оттягивать больше нельзя.
«Варяг» был вооружён по последнему слову военной техники, однако кое в чём испытывал недостачу. Так, вместо положенных двенадцати крылатых ракет комплекс «Гранит» укомплектовали шестью, одну из которых уже израсходовали на потопление эскадренного миноносца «Дэвид Р.Рей». Всё-таки возможности нелегальной патриотической организации, известной журналистам под условным названием «Белый орёл», были не безграничны.
Запуск этих ракет мог прорвать оборону американской ударной группировки, если бы произошёл всего лишь на две минуты раньше. Но оперативная обстановка менялась слишком быстро, авиагруппа «Варяга» не располагала своим самолётом ДРЛО, и решение запоздало.
И всё-таки ракеты были запущены. Они понеслись над волнами, как стая хищников, но на то, чтобы преодолеть расстояние в сто восемьдесят километров, отделяющих «Варяг» от авианосной группировки, им понадобилось четыре минуты. За это огромное (по меркам современного боя) время «хоукаи» успели выдать целеуказание, ордер перестроился, и небо Антарктики снова наполнилось воющим, изрыгающим пламя железом.
Лишь одна из крылатых противокорабельных ракет комплекса «Гранит» достигла цели, разворотив носовую часть фрегата УРО, находившегося поблизости от авианосца «Джон Ф.Кеннеди». Фрегат резко осел на нос, надстройка загорелась, но корабль остался на плаву, и команда продолжала бороться за его живучесть.
– Ах, гады! – вырвалось у Антона Кадмана. – Знают своё дело!
– Кажется, нам звездец, – отметил Мстислав Губанов. – Теперь они подойдут и расстреляют нас в упор. Одного фрегата будет вполне достаточно.
Вице-адмирал Долгопрудный потёр виски и сказал так:
– Не спеши, Мстислав, не спеши…
– Верь мне, Лёха! Возьми «пищалку»![111] – крикнул Рашидов, и столько неприкрытого отчаяния было в его голосе, что Стуколин действительно поверил.
– «Пищалку»? Зачем? – спросил он растерянно, хотя скорость не сбросил.
– Спали её к чертям и поймёшь!
Больше Руслан в переговоры не вступал, забирая всё выше и перекладывая курс на двадцать градусов влево.
– Спалить… «пищалку»… и поймешь… – пробормотал Стуколин.
И вдруг понял. Он тут же стал искать самолёт ДРЛО, который должен был барражировать где-то поблизости, нашёл на северо-западе от себя и зафиксировал на нём метку целеуказания для ракет средней дальности Р-27. Расстояние до «хоукая» было ещё довольно велико, и головки самонаведения ответили отказом. Алексей врубил форсаж.
Возможно, оператор боевого информационного поста самолёта ДРЛО Е-2С «Хоукай» и заинтересовался бы русским истребителем, уходящим далеко в сторону от основной группы, но в
