Никулин: — Да — да, мы же договорились! Я уважаю ваши религиозные чувства, но мне нужно знать, чем конкретно вы занимались в этой фирме… Или хотя бы, чем занимались ваши коллеги.
Пятый (строго): — Мы создавали программное обеспечение.
Никулин: — Ваше вероисповедание позволяет вам работать в коммерческих организациях?
Пятый: — То, что идет на пользу Системе, — всегда благо! Заработок от подобной деятельности позволяет служителям Системы совершать священный апгрейд и решать другие проблемы конфессии.
Никулин: — Ну а если эта деятельность противозаконна?
Пятый: — Это не имеет никакого значения. Законно всё, что идет на пользу Системе!
Никулин: — И убийство?
Пятый: — Всё.
Никулин (радостно): — Что ж, вот вы и признались! Значит, именно вы пытались вскрыть локальную сеть Третьего Отделения двенадцатого апреля прошлого года! Именно вы запустили в оборот вирус «Бля»! Именно вы известны в сети под псевдонимом Фантомас!
Пятый: — Я отказываюсь отвечать на дальнейшие вопросы!..
Собственно, здесь та же история, что и со Вторым. Только с поправкой на религиозные чувства. Товарищ полковник был знаком с этим новейшим вероучением, основанном, если вспомнить, на бородатом от общей дряхлости анекдоте. Как там было. Построили люди компьютер. Самый большой и самый мощный. Запустили. И спрашивают. «Существует ли Бог». Компьютер подумал, поморгал индикаторами и выдал ответ. «Теперь существует». Смешно. Только вот системщики — это уже не смешно, а по-настоящему страшно. Нет ничего опаснее агрессивного, фанатично настроенного сектанта, а системщики, к которым принадлежит Пятый, — это именно сектанты, агрессивные и фанатично настроенные. Впрочем, если обратить взор к истории мировых религий, они ведь тоже создавались фанатиками. И вполне может оказаться, что лет через пятьсот Пятого назовут апостолом, а меня — Понтием Пилатом.
Товарищ полковник хмыкнул на это неожиданное умозаключение и поспешил вернуться к главному. Итак, какую оценку даёт капитан Никулин своему подопечному — ПОЦЕСЕЛЬСКИЙ Юрий Владиславович (согласно списку — «Пятый»). Активный сторонник религиозного учения о божественности сетевых систем, пытался и меня обратить. Беседу поддерживает на определенных (и выгодных ему) условиях. Судя по всему, искренен. Коэффициент ВНУП = 76,3. Коэффициент ЛЖИ = 22,2. Рабочая гипотеза. Пятый является Фантомасом, взломщиком на идейной платформе. Все диверсионные акции Фантомаса следует рассматривать, как провозглашение — утверждение идеологических доктрин указанной религии.
Ох, как он ещё молод и горяч, наш Никулин, подумал товарищ полковник. Как много слов, какие обороты, какие далеко идущие выводы. Если не дали разрабатывать «юного гения» то вот вам — взломщик на идейной платформе. Ничего, повзрослеет, остепенится… Кстати, а ведь выводы капитана вполне вписываются в тот образ Фантомаса, на который намекал Падший Слава. Гениальный безумец. Или гениальный фанатик. Суть равнозначно.
Правда в этой версии есть один прокол. Нюанс. Вряд ли настоящий фанатик Системы стал бы забрасывать в сеть вирус: «…потому что это зло, это вирус» — есть у них такой вот весьма характерный рефренчик. Вряд ли. Либо мы снова возвращаемся к тому с чего начали, мы имеем дело с расчётливым, дьявольски хитроумным сукиным сыном играющим однажды придуманную им роль. Теперь вот — религиозного фанатика.
Общий подход одобряю, — записал товарищ полковник для капитана Никулина. — Продолжайте разработку.
Ну а теперь пришла и моя очередь, понял товарищ полковник. Посмотрим, что представляют из себя современные пламенные революционеры.
В 19:02 товарищ полковник связался с охраной и приказал привести к себе в кабинет Четвёртого из подозреваемых, Виктора Адольфовича Попляка, инженера на сотню рублей, и профессионального террориста.
За те часы, что провел Виктор Адольфович за прочными стенами Третьего Отделения, он заметно изменился. Прежний имидж порастерся, поблек. Теперь Четвёртый более походил на бомжа, с щетиной на щеках, в мятом и запачканном на локтях чем-то белым костюме, без галстука.
— Прошу вас, присаживайтесь, — гостеприимно предложил товарищ полковник.
Четвёртый сел. На самый краешек мягкого полукресла. Глядя в пол.
— Вы курите?
— Нет — лаконичный ответ, сухой голос.
— Что ж, — сказал товарищ полковник. — Тогда перейдем сразу к делу. Я не стану играть с вами в игры типа «Угадай мотивчик», мне это не нужно. Я и так знаю о вас предостаточно. Я знаю, что вы не Прозоров Александр Дмитриевич, системный реставратор и почетный член Клуба имени Веселова, как то записано в вашей регистрационной карте, ваше полное и настоящее имя Попляк Виктор Адольфович, и вас уже девять лет разыскивает Интерпол за соучастие в теракте Латышских стрелков семнадцатого года. Этим соучастием, впрочем, не исчерпывается весь ваш богатый «послужной» список. Известно, например, что вы в свое время сотрудничали с боевой реваншистской организацией «Пятый легион» и выступали консультантом террористической группы «Медведь»…
— Это ложь, — спокойно сказал Четвёртый. — Я никогда не консультировал Механика.
Так. Что называется — идёт на контакт. Не идёт — бежит. Кто у нас Механик? Механик у нас — тот самый печально известный руководитель группы «Медведь», захватившей в двадцатом году Сосновоборскую АЭС и выдвинувшей ряд совершенно невыполнимых политических требований. Спецназ ЭКАР выкуривал их, помнится, целые сутки.
Лёгкость, с которой Четвёртый позволил себя расколоть, вдохновила товарища полковника. Однако и заставила насторожиться. С чего бы, спрашивается, вдруг Четвёртому вот так запросто колоться. Если только он не Фантомас и не собирается одним признанием покрыть всё остальное…
— Может быть, тогда вы скажете, кто консультировал Механика на самом деле? — не моргнув глазом, продолжил допрос товарищ полковник.
— Механика консультировал Ослепительный Чиж.
Предельно конкретный вопрос — предельно конкретный ответ. И что называется, правильный ответ. Механика действительно консультировал Ослепительный Чиж. И не только консультировал, но принимал активное участие в историческом захвате. Там его и убили, в помещении для персонала АЭС низшего звена, в женской душевой.
— Хорошо, — сказал товарищ полковник. — Меня радует, что вы, Виктор Адольфович, согласны сотрудничать с нами. Это во многом облегчит вашу участь.
— Я знаю.
— Тем не менее, ваша откровенность, — продолжил товарищ полковник, заставляет задуматься, а не вызвана ли она простым и вполне объяснимым желанием признаться в совершении мелкого преступления, чтобы уйти от ответственности за более крупное.
Четвёртый не вздрогнул и глаз не поднял, вообще никак внешне не проявил своего отношения к предположению полковника.
— Вы считаете акцию «Латышских стрелков» мелким преступлением, спросил он спокойно.
Да уж, подумал товарищ полковник, «мелкое преступление» — это я загнул.
Объективно «Латышские стрелки» не принадлежали к числу тех террористических группировок, деяния которых до сих вспоминаются с содроганием. То ли дело — Армия Ольстера, Организация Освобождения Палестины, группировка Шамиля Басаева, боевики Механика, наконец. Однако и «стрелки», действуя не вполне хрестоматийно, сумели на некоторое время поразить воображение мировой общественности. В отличие от вышеперечисленных групп «стрелки» совершили всего одну акцию, захватили рижский Координационный Общесетевой Центр (первый такого рода Центр, появившийся на территории канувшего в Лету Советского Союза) и объявили себя Народным Правительством Социалистической Республики Латвия. Самое интересное, что «стрелкам» удалось продержаться почти две недели, при этом они так здорово расстроили налаженную уже систему новейшей (и как её теперь называют, «универсальной») связи, что спецам понадобились годы на нейтрализацию последствий.
Да, мелким преступлением акцию «Латышских стрелков» никак не назовешь.
