— Так ты… Ты хочешь сказать, что…
— Что без конца говорю глупости в твоем присутствии, — огрызнулся кузен. — Как это тебе удается, ума не приложу.
— Ох, Ивор, прости. Клянусь первенцем, я же…
— Ладно. Забыто.
Мы посидели в разных углах дивана. Помолчали. Потом кузен тряхнул головой и сказал:
— Так вот, теперь о приятном. Ты не знаешь, кто мог заплатить за убийство твоего жениха?
— Не знаю. Правда, я все время думала в эти дни. Не знаю.
— Хорошо. Давай начнем по-простому. У него были враги?
— Не знаю.
— Вы вообще что-нибудь друг о друге знали?!
— Ты думаешь, если бы Энгусу грозила опасность, мой отец отдал бы меня за него?
— Хм. Ладно, довод косвенный, но принимается. Итак, явных врагов не бьио. Далее. Кто-нибудь был недоволен вашей свадьбой?
— Тейя. Сестра Энгуса. Ты думаешь, она его и прирезала? Чтоб никому не достался?
— Не издевайся. Кто-то еще?
— До такой степени, чтобы убить? Нет. Это нелепо. Обычный брак между Домами.
— Вся наша жизнь — нелепость. Ладно. У Дома Ивэйна были враги?
— Разумеется. Кому-то всегда слишком тесно рядом.
— И кому же было слишком тесно рядом с Домом Ивэйна?
— Дому Ойсина. Но, Ивор, я не знаю никаких подробностей. Это — денежные дела, я в них ничего не понимаю.
— А у вас какие отношения с Домом Ойсина?
— У кого это у вас?
— У Дома Дирмеда.
— Во-первых, не у вас, а у нас. А во-вторых, что ты спрашиваешь? Ты же был на свадьбе. Алов — из Дома Ойсина.
— Извини. Значит — дружба. Тогда придумай мне повод, чтобы побывать там.
— Но, Ивор, если даже они что-то не поделили, это же не причина, чтобы убивать наследника Дома.
— Правильно, не причина. И вообще Энгус умер не из-за денег. Он узнал что-то такое, отчего ему не захотелось больше жить.
— Что ты…
— Подожди, не спрашивай. Прости, но я не хочу тебе рассказывать все, что знаю. Придумай предлог для встречи с господином Ойсином.
— Ну хорошо. Ты у нас немного лекарь, если я правильно помню?
Кузен кивнул.
— А у господина Ойсина огромный сад, не чета нашему. Растения привозят из-за моря. Так что у тебя есть вполне законный интерес. Я напишу Алов, попрошу, чтобы ее отец тебя пригласил. Пойдет?
— Конечно! — Он поцеловал мои пальцы. — Что бы мы делали без тебя, Кайрен?! Ты словно бальзам для несчастных мужских сердец, алчущих справедливости.
— Мне следует потупиться и покраснеть?
— Попробуй. Тебе пойдет.
На всякий случай я в тот же вечер заглянул к Кинне. Проверил, какое досье на Энгуса содержится в ее прелестной головке. И неожиданно оказалось, что Кай права. Никаких темных дел за ее женихом не числилось. Он вообще был строгих правил, даже в борделях бывал раза два, не больше. Надеюсь, на том свете это ему зачтется.
Я рассуждал так. Во-первых, нанять бэрса — недешево. Во-вторых, сомневаюсь, что даже в Империи они валяются во всех придорожных канавах. Нужно знать, где искать. В-третьих, наняв, нужно его спрятать. Такое оружие хорошо, пока о нем никто не знает. А спрятать тарда в Лайе нелегко — их слишком мало. А за асена его не выдашь. Итак, нужны деньги, связи, дом. Что несколько сужает круг подозреваемых.
На следующий день пришло приглашение из Дома Ойсина. Почему-то Тило решил, что его оно тоже касается. Едва я вышел за ворота, он оказался тут как тут. Печально поскуливал, мел хвостом дорожную пыль. Кончилось все тем, что я сказал: «Ладно, проводи, но во двор — ни шагу. Будешь ждать на улице».
Он кивнул и с веселым тявканьем побежал вперед.
Сад был чудесен. Дрожали полные утренней росы молодые листья. Под защитой невысоких деревьев зацвели ландыши, и запах будто шапкой накрыл этот уголок. В маленькой оранжерее завязал первые оранжевые бутоны гранат. Наперстянка уже выбросила молодые стебли с розовыми колокольчиками.
Отца Алов дома не было, и по саду меня водил ее дед — глава Дома. Ему шел, наверное, уже седьмой десяток. Был он невысок ростом, сух лицом и породист чрезвычайно. Высокие скулы, тонкий нос с горбинкой, нестареющие карие глаза. Если бы меня попросили указать на настоящего аристократа, я выбрал бы его. Но тут я вспомнил рисунок Кайрен, на котором господин Ойсин получился этаким стареющим петухом, горделиво озирающим свое хозяйство. Похоже.
Разговор наш пересказывать бессмысленно. Господин Ойсин прекрасно знал, что я из Дома Дирмеда, а потому говорил лишь то, что, по его мнению, не могло бы заинтересовать моего дядю. А я еще не достиг той остроты ума, чтобы ловить аристократов на слове. Так что в основном мы говорили о цветах.
— Мелисса, — журчал господин Ойсин, — базилик, дигиталис, конволярия, миллефолиум…
Те травки, что росли на наших обочинах, я узнавал, но заморские прежде видел лишь сушеными. Так что хотя бы ради этого стоило прийти.
Мы гуляли по дорожкам, и я изо всех сил напрягал свое зрение — и первое, и второе, чтоб обнаружить хоть что-то подозрительное. Не обязательно связанное с Энгусом или бэрсами, но хоть какую-то неправильность, за которую можно уцепиться.
И донапрягался. В какое-то мгновение я просто закаменел, как тогда, на ярмарке под канатом, потому что почуял вот здесь, точно в этом месте оборвалась какая-то важная связь внутри мира. Лопнула, словно наложенный уже на рану и затянутый шов. Слишком резко потянул, и концы расползаются в разные стороны, не поймаешь, и в рану снова выпирает кровавое мясо.
Господин Ойсин взглянул на меня удивленно, совсем по-петушиному наклонив голову.
Я приказал себе не валять дурака и как ни в чем не бывало продолжил разговор. Из предчувствия, в конце концов, шубы не сошьешь. И я еще не настолько сошел с ума, чтобы верить всему, что мне поблазнится. Пришлось прощаться несолоно хлебавши.
Но уйти я не мог. Бродил вокруг дома как дурак и наконец нашел тихое местечко. У самой ограды позади дома в узком безлюдном переулке стояла скамейка. На нее-то я и опустился, погрузившись в размышления на тему «куда ж дальше?».
Тило, довольный моим возвращением, увлеченно рылся под скамейкой и вскоре выкопал себе какую-то игрушку. Пытался схватить ее, но собаке довольно трудно зубами поднять что-нибудь с земли — все время тычется носом в песок. К счастью, штучка было изогнутой, и Тило прижимал лапой один конец, чтобы другой поднялся над землей. Но она все время выскальзывала — слишком маленькая и хорошо обточенная.
— А ну-ка дай сюда!
Тило заворчал недовольно: «Вот еще, сам попробуй найди такую».
— Я кому говорю? Фу!
Услышал, что я не шучу, и отдал.
Я вертел штучку в руках. Изогнутая коленом полая деревяшка, которая называется…
Вот именно.
Называется «трубка».
И балуются ею только тарды.
Я не поверил себе. Слишком уж хорошо и просто все получалось. Сидел нужный мне человек на солнышке, подремывал. Почти как я сейчас. Положил трубку рядом, а она возьми да и скатись. А трава тут
