Тетка заметно встревожилась и даже привстала за столом, устремив взор в сторону нашего офиса. Словно надеялась, что Бронич, повинуясь ее призывному взгляду, материализуется в коридоре для положительного сведения баланса входящих и выходящих.
– Серьезная фрекен! – поежившись, сказал Зяма, когда мы вышли во двор.
– Не в твоем вкусе, да? – поддела я братца.
Наш ловелас далеко не всеяден, наоборот, он весьма разборчив и одаривает своим вниманием только прекрасных дам, то есть привлекательных внешне. При этом типаж конкретной героини-любовницы не имеет особого значения для художника, ему нравятся и пышные рубенсовские формы, и модельные мощи. Очень демократично, по-моему! Безразличны Зяме и паспортные данные красоток, то есть их возраст и семейное положение. Вот это уже несколько аморально, но по-прежнему в духе идей равенства. Практически одинаковые шансы имеют все прелестницы в возрасте от раннего тургеневского до позднего бальзаковского. Трошкина, которая, несмотря на маленький рост и худобу, симпатична, как кукла Синди, слегка злоупотребившая лечебным голоданием, не зря питает надежды. Однажды Зяма обязательно заметит ее необычную красоту. Особенно если Алка и впредь будет подчеркивать ее экстравагантными нарядами и аксессуарами. Для нынешнего вечернего выхода, например, она облачилась в белые марлевые шаровары и такой же лапсердак в бедуинском стиле, а на голову нацепила ободок, богато украшенный перламутровыми бусинами.
При виде новенькой зелененькой «Тойоты», похожей на свежевылупившуюся лягушечку, Зяма временно оживился и даже попытался отнять у меня ключи, чтобы самолично воссесть за руль. Однако я быстренько надавала ему по рукам и заняла шоферское место, оставив братцу и подружке роль пассажиров. По идее, они должны были стать восхищенными зрителями, на глазах которых я собиралась продемонстрировать высокий класс водительского мастерства. Возможно, так и случилось бы, если бы какой-то болван на мопеде не подрезал меня на повороте, вынудив запрыгнуть на тротуар, промчаться между мусорными урнами и въехать в цветочную клумбу.
– Однако, Дюха, какая у тебя необычная манера парковаться! – ехидно заметил Зяма.
Тут только до меня дошло, что мы практически прибыли на место: нужное нам здание располагалось на параллельной улице и пешим ходом к нему можно было подобраться через проходной двор.
– Прошу заметить, с какой филигранной точностью я проскочила между урнами! – сказала я в свое оправдание.
– И пролетела над бордюром! – Зяма смешливо хрюкнул, а добрая Трошкина примирительно сказала:
– Ничего страшного, эти мелкие ромашки устойчивы к полеганию, они запросто распрямятся, когда мы уберем с них наш вертолет!
Я хмуро поглядела на нее и велела не забыть в салоне пакет с шефовым льняным сюртуком. Дополнительно потоптав многострадальные ромашки, мы пересекли клумбу, прошли под гулкими сводами двух подворотен и явились пред очи дежурного милиционера в предбаннике здания окружного УВД, как сказочное трио: Василиса Прекрасная (Трошкина в жемчужном кокошнике), Иван-царевич (Зяма) и сердитый Серый Волк (сами догадайтесь кто).
– Куда, граждане? – коротко поинтересовался дежурный.
– Туда! – мелодично вякнула Трошкина и взмахнула просторным марлевым рукавом, словно хотела выпустить на волю стаю сказочных лебедей.
Птички, однако, не вылетели, поэтому Алкин ответ милиционера не впечатлил.
– Кто нужен? – спросил он.
– Нам нужен Савицкий Михаил Брониславич, – четко произнесла я.
– Какой кабинет?
– Такой, знаете ли… Кабинет предварительного заключения! – любезно подсказал Зяма, скупо обрисовав руками размеры предполагаемого кабинета.
Эта информация служивого заинтересовала, но умеренно. Не спеша и не спуская с нашей сказочной группы недоверчивого взгляда, он отступил в свою стеклянную будочку, куда-то позвонил по внутреннему телефону, внимательно выслушал то, что ему сказали, и… вежливо попросил нас удалиться!
– Как это – удалиться? – удивилась я. – А кто же Броничу свежую одежду передаст?
Дежурный посмотрел на полосатый костюм, который Зяма держал перед собой, как богатырский щит, и сказал со смешком:
– Подходящая расцветочка! А только передачи задержанному не сюда носить будете.
Прозрачный намек на соответствие полосатого костюма классической тюремной моде меня встревожил даже больше, чем отказ на просьбу о встрече с Броничем. Я засыпала дежурного вопросами, на которые он не стал отвечать, только вновь в категорической форме попросил нас очистить помещение. Я так разозлилась, что с удовольствием очистила бы его с применением огнемета, и только Зяма с Алкой, повисшие на моих плечах, помешали мне устроить один из тех эффектных скандалов, на которые я большая мастерица.
– Тпру, Дюха! Уймись! – скомандовал братец, выволакивая меня на крыльцо.
Он с прищуром оглядел четырехэтажную цитадель окружного УВД и рассудительно сказал:
– Лобовой атакой с фронта тут ничего не добьешься! Надо бы с фланга зайти… А не позвонить ли нам Денису?
– Боюсь, в его нынешнем брезентовом офисе нет телефона! – с горечью ответила я.
Тем не менее Зямин совет показался мне толковым, и я позвонила другому знакомому милиционеру – капитану Барабанову.
– Инка! Вы уже вернулись? – обрадовался Руслан.
– Не все, – коротко ответила я. – Русик! Мне срочно нужна твоя помощь!
– По какой части? – кокетливо спросил он.
– По милицейской! Моего шефа забрали в кутузку Центрального округа, а я не могу добиться с ним свидания! Поспособствуй, пожалуйста!
– А почему ты не попросишь об этом Дениса? – Руслан разом утратил игривость.
– Потому что он оставил меня в городе, а сам втихаря улизнул отдыхать к морю! – выдала я.
– Дэн уехал без тебя?! И даже ничего тебе не сказал?!
В голосе капитана Барабанова послышалось острое сожаление, однако я подозревала, что вызвано оно отнюдь не сочувствием к моей горькой доле. Просто Руслан понял, что невольно заложил своего товарища, открыв мне глаза на природу его неожиданного исчезновения. В связи с этим он, безусловно, должен был почувствовать себя виноватым, и я не замедлила обратить данное обстоятельство себе на пользу.
– Кто, кроме тебя, мне поможет? – с нажимом спросила я. И притворно задумалась: – Разве что Сапченко?
Подполковник Сапченко – непосредственный начальник Кулебякина. Судя по тому, что рассказывал о нем Денис, Сапченко имеет непреодолимую склонность к организации начальственных выволочек, повод для которых он находит на пустом месте.
– Приду к подполковнику, пожалуюсь на аморальное поведение Дениса и попрошу защиты и помощи! – сказала я навзрыд.
– Не надо к подполковнику! – быстро сказал капитан Барабанов, мгновенно сообразив, к чему его вынуждает долг дружбы. – Я сам!
– Жду тебя у входа в Центральное УВД! – нормальным голосом сказала я.
Руслан примчался через четверть часа. Все это время мы стояли на крыльце под дверью УВД, коротая минуты ожидания за легким трепом. Темы его были разнообразны, но все до единой далеки от повода, по которому мы примчались в милицейское гнездовье. Обсуждать ситуацию с задержанием Бронича не было смысла, так как мы не владели никакой информацией.
Прохожие поглядывали на нас с откровенным интересом. Надо полагать, наше трио плохо сочеталось с брутальной вывеской заведения. Мы были такими штатскими, что дальше некуда: Трошкина в белых одеждах и жемчужном кокошнике, я в долгополом льняном сарафане, с распущенными по плечам волосами, и Зяма в своей мексиканской рубахе и розовых бриджах с большими перламутровыми пуговицами, нашитыми на боковые швы пижонских кальсон в количестве, которое счел бы достаточным годовым запасом
