55-й стрелковый корпуса в КОВО. На севере в районе Аллакурти сосредотачивается 1-й мехкорпус, в районе Выборга — 10-й мехкорпус.
В КОВО к 28 июня закончена выгрузка 63-го, 66-го стрелковых корпусов, 18-й стрелковой дивизии из ПрибВО, после чего начинают выгрузку 30-й и 33-й стрелковые корпуса из ОрВО. К 4 июля соединения ОрВО, а также 2-й мехкорпус из ОдВО заканчивают выгрузку, прибывшие войска сосредотачиваются в районах Ковеля, Львова и Станислава.
К вечеру 5 июля все войска выходят в назначенные районы. В ЗапОВО 4-й стрелковый корпус занимает Гродненский УР, 1-й стрелковый корпус — Осовецкий УР, 5-й стрелковый корпус — Замбрувский УР, 28-й стрелковый корпус и вновь прибывший 2-й стрелковый корпус — Брестский УР. В КОВО стрелковые корпуса второго эшелона сменяют дивизии прикрытия государственной границы. 31-й стрелковый корпус занимает Владимир-Волынский УР, 36-й стрелковый корпус — Струмиловский УР, 37-й стрелковый корпус — Рава-Русский УР, 49-й стрелковый корпус и часть 8-го стрелкового корпуса — Перемышльскиц УР.
Теперь вспомним заключительную речь маршала Тимошенко на совещании в декабре 1940 года и его рассуждения о формах оперативного прорыва. Нас интересует последняя, третья, форма:
«И третья форма предусматривает нанесение нескольких взаимно увязанных ударов… и образование отдельных армейских прорывов на нескольких операционных направлениях (прообразом такой формы прорыва является брусиловское наступление в 1916 году; немцы применили ее при наступлении в Польше).
Эта форма прорыва также вполне современна. Она применима при наличии относительно крупных сил и средств, достаточных для того, чтобы обеспечить производство каждого из оперативных прорывов до необходимых размеров.
Эта форма прорыва более соответствует театрам с относительно слабо развитой сетью путей сообщения. Она облегчает скрытность подготовки, сокращает (продолжительность) перегруппировки; наступление развивается на широком фронте, в пределах которого противник будет потрясен и скован, резервы его разгромлены и наступающему облегчается ведение концентрического удара, благоприятствующего окружению противника»[49].
Распределение войск по фронтам и армиям, согласно записке Ватутина, соответствует именно этой схеме. Впоследствии Красная Армия так будет наступать, например, в Смоленском сражении (удары пяти армейских групп в 20-х числах июля) и в операции «Багратион».
Итак, что же представляли бы собой ударные армейские группы Красной Армии образца июня — июля 1941 года? Их примерный состав приведен в следующей таблице:
Дадим еще одну цитату из речи маршала Тимошенко: «Возникает вопрос: как же лучше совершать оперативный прорыв, в каких боевых порядках направлять войска? Учитывая структуру обороны и средства наступления, это является актуальным вопросом сегодняшнего дня.
Прорыв обычно может быть осуществлен, исходя из состава современных ударных армий, следующими типовыми вариантами:
1-й вариант — стрелковые соединения, поддержанные мощным эшелоном танков ПП, после мощной артиллерийской подготовки под прикрытием огневого вала и массовой авиации ближнего действия взламывают тактическую оборону противника и создают условия для броска в тыл подвижных соединений… Этот вариант применим в условиях сильно развитой обороны противника и когда рубеж обороны проходит по танко-недоступной местности.
Опасность этого варианта заключается в том, в чем она заключалась для прорывов в течение Первой мировой войны, — они заглухали, так как темпы наступающего не превосходили темпов сосредоточения оперативных резервов обороны.
2-й вариант применим в условиях, противоположных первому варианту. Он состоит в том, что подвижные механизированные соединения не резервируются в начальном этапе операции, а бросаются вперед и, поддержанные мощным огнем артиллерии и авиации, на широком фронте разрушают оборону противника…
Такую форму прорыва мы видели на бельгийской границе и на р. Сомма летом 1940 года.
Такая форма прорыва дает большой оперативный эффект; она отвечает характеру современных вооружений»[50].
В июле 1941 года мехкорпуса, вооруженные танками новых типов, предполагалось использовать по 2 -му варианту — они не резервировались на начальном этапе, а выделялись в первую линию.
В резерве в ЗапОВО находятся 17-й, 20-й мехкорпус, 50-я, 155-я стрелковые дивизии, в КОВО — выгружаемые начиная с 3 июля в районах Ковель, Броды, Львов, Станислав семь стрелковых дивизий Харьковского военного округа (45-й и 67-й стрелковые корпуса, 214-я стрелковая дивизия), а также 24-й мехкорпус. Дивизии ХВО распределяются следующим образом — по две дивизии в 21-ю и 26-ю армии, по одной дивизии в 5-ю, 20-ю и 6-ю армии. Кроме того, в резерве Юго-Западного направления (Юго-Западный и Южный фронты под общим командованием Г. К. Жукова) находятся четыре дивизии 7-го стрелкового корпуса (116-я, 147-я, 196-я, 206-я стрелковые дивизии).
Каждой ударной группе придаются корпусные части стрелковых корпусов, артиллерия, инженерные и другие части РГК. Таким образом, в каждой группе (кроме группы 20-й армии) насчитывается 8–12 дивизий, плюс дополнительно 30–40 артиллерийских дивизионов калибра 76 мм и выше (в ПТАБР, корпусных артполках и артполках РГК, корпусных зенитных дивизионах стрелковых корпусов), 1–2 мотоциклетных полка (в мехкорпусах), инженерный или понтонно-мостовой полк РГК, 4–5 саперных, минно-саперных и инженерных батальонов (в стрелковых, мехкорпусах и ПТАБР).
С 26 июня начинается формирование пятнадцати стрелковых (или мотострелковых) дивизий НКВД (из них трех — в Закавказье) и десяти кавалерийских и горно-кавалерийских дивизий (пять — в СКВО, две — в ОдВО, одна — в ХВО, одна — в ОрВО, одна — в САВО).
После 1 июля немецкое командование начинает получать сведения о концентрации советских войск на границе. По дипломатическим каналам советской стороне доводится озабоченность немецкого правительства и просьбы объяснить происходящее. В ответ 4–5 июля под Москвой проводятся показательные учения 7-го механизированного, 69-го стрелкового корпусов, под Киевом — 34-го стрелкового, 25-го механизированного и 2-го воздушно-десантного корпусов. В учениях участвует более 1 тыс. танков и большое количество артиллерии и авиации.
Помимо этого, под каким-либо предлогом (провокации, немецкая агентура, перемещения войск) предъявляются претензии к Финляндии, Турции и Ирану и «засвечиваются» 1-й, 10-й (на советско- финляндской границе), 26-й (переброшенный в Закавказье), 27-й и 28-й механизированные корпуса и кавалерийские дивизии ЗакВО и САВО. Дается понять, что на границе с Финляндией, Турцией и Ираном находятся существенные силы РККА, в том числе около 3 тыс. танков.
Немецкая сторона узнает (и в этом ей помогают), что участвующие в учениях и сосредоточенные на границах с Финляндией, Турцией и Ираном танковые и механизированные войска — наиболее подготовленные в Красной Армии (и это в отношении 1-го, 7-го мехкорпусов, 6-й и 9-й танковых дивизий, в общем-то, соответствует действительности).
В итоге становится понятным, что более 4 тыс. танков Красной Армии находятся на большом удалении от советско-германской границы и в ближайшие дни в ударе принять участие не смогут. По предвоенным оценкам немецкого командования, общее количество танков в Красной Армии составляло порядка десяти тысяч, то есть 4 тыс. — это 40 % от предполагаемого общего числа. А если такое количество танков и в том числе наиболее подготовленные танковые дивизии находятся не на советско-германской границе, то как без них наносить удар? В итоге опасения немецкой стороны относительно ситуации на советско-германской границе развеиваются (по крайней мере, на время), а внимание ее переключается на ситуацию вокруг
