читателями множество интереснейших инженерно-технических задач, ограничивая решение их разнообразными, весьма реальными условиями. Это придает повести совершенно особенный интерес, делает ее чем-то вроде научно-технического детектива. Как обнаружить луноход, погребенный под слоем железистой пыли толщиной в полтора десятка метров? Как построить кессон для спасения пассажиров? Как установить с ними акустическую связь?
Искушенный в науках юный читатель может недоверчиво спросить нас: причем здесь лунная пыль, разве наша станция на Луне не показала, что никакой пыли на Луне нет и не может быть? Прежде всего, отсутствие на Луне пыли остается пока лишь гипотезой, правда, наиболее вероятной. Во-вторых, если даже это и так? Что же, тогда повесть Кларка устарела? А разве устарел роман “Из пушки на Луну” из-за того только, что в нем содержится какое-то число научных просчетов и технических ошибок? Разве менее привлекательными стали для нас Мишель Ардан, Барбикен, Мастон? В том-то и дело, что ценность литературного произведения определяется не его научными идеями, а яркостью характеров, в нем изображенных. Вот и ценность для нас повести Кларка определяется тем, что автору удалось создать запоминающиеся образы мужественных людей, очень разных, живых и деятельных, с присущими каждому совершенно особенными достоинствами и недостатками. Это командир лунохода, простой и целеустремленный Пат Харрис; прирожденный воспитатель, отставной космонавт коммодор Ханстен; умница австралиец Мекензи; вечно занятый и задерганный, но быстрый и находчивый инженер Лоуренс; забавный, взбалмошный астроном Том Лоусон и другие славные люди, каких мы начинаем уважать сразу же после знакомства и прощаем им многое за то хорошее, что у них есть и чем они щедро делятся с нами. Все они являются детьми нового века, века космического человечества.
Между прочим, Кларк не дает подробной политической картины этого нового века. Но из повести явствует, что на нашей планете в середине двадцать первого столетия живет и работает Объединенное Человечество, стоящее на старте к огромному социальному прогрессу… Можно без труда догадаться, что в мире Кларка никогда больше не будет войн и что в федерациях государств этого мира царит социальный строй, более или менее близкий к социализму. В повести “Лунная пыль” Кларк впервые отдает должное огромному вкладу советской космонавтики в дело завоевания человечеством космического пространства. Правда, как и в прошлых его книгах, героями являются главным образом англичане, однако это обстоятельство относится только к сравнительно небольшому кругу лиц, участвующих в описываемых событиях. Более того, Кларк считает, что первыми на Луне высадятся советские люди. Так, он пишет: “Пат не был очень сведущ в земной истории; подобно большинству селенитов (колонистов на Луне) он считал, что до 8 Ноября 1967 года, когда русские столь эффектно отпраздновали пятидесятилетие своей революции, вообще не было великих событий”. В тех случаях, когда в повести появляется русский, Кларку (в отличие от многих своих коллег) удается не только не спутать фамилию с отчеством, но и правильно ее написать.
Впрочем, Кларк не пытается идеализировать свое человечество недалекого будущего. Встречаются в его мире и мошенники, тайно торгующие фальшивыми обломками первых автоматических лунников; и проворовавшиеся бухгалтеры — правда, сумасшедшие; и телевизионные корреспонденты, в погоне за сенсацией растерявшие человеческие чувства. Но они не способны омрачить нарисованную Кларком картину общечеловеческой солидарности, готовности героев пожертвовать чем угодно для общего блага, юношеской увлеченности огромной всемирной работой.
О повести Кларка можно было бы сказать еще много хорошего. В ней так или иначе затрагиваются целые области интересных проблем. Мы находим в ней и гневную филиппику против колониализма, и насмешку над модными скороспелыми писателями, и критику гипотезы о “летающих тарелках”, и уверенность в непреходящей ценности классической музыки… Но пусть читатель прочтет и судит сам.
Если английский фантаст пользуется приемом фантастики так сказать в элементарном виде — необыкновенное, фантастическое у него представляет собой прямолинейные выводы из господствующих ныне движений в науке, технике и общественном развитии, — то с американским писателем Айзеком Азимовым дело обстоит гораздо сложнее.
Начнем с того, что Азимов придает большое значение внешней сюжетной занимательности и подчас использует для своих сюжетов весьма маловероятные парадоксальные гипотезы. В отличие от Кларка, Азимов не стремится создать у читателя впечатление достоверности. Для него, как и для большинства добротных западных фантастов, много важнее заставить читателя сравнивать фантастические, гиперболизированные построения с живой, но привычной, примелькавшейся действительностью. Грубо говоря, Азимов пользуется теми же приемами, что знаменитые творцы басен — Эзоп, Лафонтен, Крылов.
Айзек Азимов родился в тысяча девятьсот двадцатом году. Его отец открыл в Нью-Йорке торговлю сладостями. Когда Айзек подрос, ему пришлось помогать отцу в лавке. Возвращаясь из школы, он становился за прилавок. Как-то, когда ему было девять лет, в его руки случайно попал номер “Удивительных рассказов” — первого в Америке журнала научной фантастики. С тех пор он стал запоем читать фантастическую литературу. Впрочем, с не меньшим увлечением он читал и детективы После школы он поступил на химический факультет. Учился он горячо и упорно, однако фантастика по-прежнему увлекала его. В тридцать девятом году он написал и опубликовал свою первую повесть “Брошенные на Весте”. Любители фантастики сразу заметили появление нового писателя, и, когда в сорок первом году вышел в свет его рассказ “Приход ночи”, Азимов был уже признанным автором.
В том же году он получил звание магистра химии, а пять лет спустя его пригласили читать лекции в Колумбийском университете. Вскоре он переехал в Бостон и стал преподавателем Гарвардского университета. Азимов читал лекции, вел исследования по биохимии и писал фантастические произведения. Блестящее воображение и широкая научная эрудиция быстро выдвинули его в первую пятерку американских фантастов. В то же время он получил признание как крупный ученый в области биохимии. Но ему не хватало времени. Его увлекала научная работа, и вместе с тем он чувствовал, что не писать он не может. В конце концов стремление говорить с миллионным читателем взяло верх: в пятьдесят восьмом году он оставил университет и всецело посвятил себя литературной деятельности. Тогда же, к великому удивлению и разочарованию своих почитателей, он оставил фантастику, полностью переключившись на научно-популярную литературу. И его научно-популярные работы не уступали по блеску его научно-фантастическим произведениям. Читатель может убедиться в этом, взяв в руки его книгу “Вид с высоты”, переведенную и изданную недавно в издательстве “Мир”.
Как это ни странно, Айзек Азимов — закоренелый домосед. Он ненавидит переезды. Во время войны по заданию правительства ему пришлось совершить перелет из Сан-Франциско на Гавайские острова. Воспоминание об этом до сих пор приводит его в содрогание. После этого он и близко не подходил к самолету. И не потому ли Сьюзен Келвин и другие его герои терпеть не могут и даже боятся космических перелетов? Когда его спросили, приходилось ли ему присутствовать при запуске космических ракет, он отрицательно покачал головой. Он заявил, что однажды вечером видел в небе искусственный спутник и этого с него вполне достаточно. “Обстоятельно поразмыслив, — писал он, — я решил сидеть дома. Я путешествую по различным небесным телам, не отходя от письменного стола… Пишущая машинка расплывается в тумане перед моими глазами и превращается в пульт космического корабля… И мое сердце, в котором нет ни на грош любви к приключениям, тревожно сжимается при этом”.
За двадцать лет работы в жанре фантастики Айзек Азимов написал несколько десятков романов, повестей, рассказов. Говорят, что увлечения детства не проходят даром для человека в зрелом возрасте. Детская любовь к приключенческой фантастике и детективам оставила отчетливый след в его творчестве. Такие произведения, как “Установление”, “Нагое солнце”, “Течения в космосе” и предлагаемая здесь читателю повесть “Стальные пещеры”, являются детективами на фантастической основе, но это не бездумное, развлекательное “чтиво”. Правда, они не несут никакой специальной философской или популяризаторской нагрузки, как, например, его грандиозная и мрачная утопия “Конец Вечности” или прекрасная полуфантастическая книга “На Земле хватает места”, но они в соответствии с идейными и нравственными идеалами автора утверждают протест против косных олигархических тираний, приветствуют революционные изменения в обществе, ратуют за непрерывность социального и научного прогресса.
В “Стальных пещерах” дан образ гигантского, задыхающегося в стальной броне капиталистического
