находящейся при нем зенитной батареи, отвлекаясь при этом от своего маршрута к цели. Лучше всего, когда над побережьем имеется небольшая облачность, дающая возможность неплохо ориентироваться, но скрывающая корабль от противодействия и обнаружения снизу. Однако так хорошо бывает очень редко. Я тогда придерживался прямого курса от Виитертона на Лондон и во время всего полета над английской территорией не видел ни единого огня, хотя была ясная погода до самого момента визуального обнаружения Лондона. Расстояние 'Винтертон- Лондон' соответствует расстоянию 'Бремен-Киль'. Так что представьте себе, что означает светомаскировка на подобном отрезке, да такая, что снизу не виден вообще ни один огонек. В первую очередь, это равнозначно остановке всего железнодорожного движения в области, т. к. без сигналов и огней ни один поезд не въедет на вокзал. Наша разведка сообщала, что поезда по всей Англии ходят со значительными опозданиями, а в местностях, подвергаемых нашим налетам, и совсем прекращают движение. Очевидно и другое – англичане в ходе войны научились безукоризненно маскировать источники света.
Однако успешно уже то, что такие налеты останавливают движение транс; – порта на огромных территориях по меньшей мере на время налета. А как часто англичане напрасно производят светомаскировку в то время как дирижабли появляются у английского побережья только с разведывательными целями.
Как же мы находим Лондон, если все затемнено? Это нетрудно:
1.Безукоризненно полное затемнение таких больших городов невозможно.
2. Известно, что Лондон расположен на Темзе, которая со своими своеобразными изгибами образует великолепный ориентир. Я просто иду юго-западным курсом, пока не достигну Темзы, а далее двигаюсь вверх по течению до Лондона. Иду вниз и вдоль голландского побережья, примерно до местности, где расположен плавучий маяк Нордхиндер около их побережья, а затем по курсу на запад – к устью Темзы.
3. Англичане сами демаскируют Лондон. Они начинают нервничать при налете. Включают прожектора, начинают шарить их лучами в воздухе. Частенько видны пучки прожекторных лучей, поднимающихся перпендикулярно ввысь неба. Такой ориентир заметен издалека в самую темную ночь.
Такая паника у англичан бывает особенно часто, когда несколько передовых дирижаблей(1*) уже прошли над столицей и сориентировали остальных для налета. Это зрелище напоминает собой то, что было на неделе Киля, когда все корабли в парадном шествии, включив прожекторы, рассыпали звезды фейерверка. Отличие лишь в том, что в Лондоне несравнимо более огромное число прожекторов и линии, оснащенные средствами обороны. Если бы англичане смогли целиком затемнить Лондон и не освещали бы его так прожекторами, то они смогли значительно затруднить дирижаблям поиск города. Против западного ветра корабль идет с помощью машин. Совсем не обязательно при налете долго задерживаться над линией основных укреплений англичан, лучше всего продвигаться на Люварт, т. е. с подветренной – западной стороны объекта налета. Я тогда по большой дуге обошел линию прикрытия в обороне города с севера, и остановился примерно в 12 часов ночи на западе от Лондоне. Город был ярко освещен прожекторами и лежал передо мной. В это время был сброшен последний водный балласт корабля, чтобы подняться еще выше; машины получили приказ 'самый полный', теперь необходимо возможно скорее выйти на цель. Вахтенный офицер проверяет электроустановки для бомбометания. С людьми, стоящими в проходе около бомб, держу постоянную связь через переговорную трубу командирской гондолы.
При достижении внешнего пояса воздушной обороны города дирижабль идет северо-восточным курсом. В город, его ведут многочисленные прожектора и огонь зенитных батарей. Я не могу точно сказать о количестве прожекторов, установленных в Лондоне; я несколько раз пытался их сосчитать, но никогда не мог этого закончить, потому что при перекрещивании лучей это действительно очень трудно сделать. От 24 до 30 больших прожекторов повышенной силы света я насчитывал всегда, а несметное количество малых сосчитать физически невозможно. Дирижабль становится очень ясно виден, когда его нащупывают прожекторы, а когда на нем замыкаются несколько лучей прожекторов, в гондоле становится так светло, что можно читать газету. Вместе с этим ведется сильнейший заградительный огонь из орудий всех калибров, вплоть до 150-мм калибра. Как при этом бросает, не представляет никто, если он этого не пережил сам.
Конечно, линии обороны в самом Лондоне и вокруг него – одни из сильнейших во всей Англии. Еще бы, ведь они защищают большую и очень важную цель. Но после 3,5 лет войны и в других местностях Англии, таких как Гуль, а особенно в среднеанглийской промышленной области с городами Ливерпуль, Манчестер, Шеффилд, Лидс и как там они еще называются, возникли очень 'милые' линии зенитной обороны, не уступающие, а зачастую и превосходящие по мощности лондонские. Но не каждая пуля попадает в цель, а англичане, когда волнуются, стреляют плохо. Залпы лржат- ся за и под кораблем. Стрельба ночью по воздушным целям очень трудна, т. к. залпы и разрывы от них плохо наблюдаются в воздухе, что мешает точной наводке на цель; кроме того, очень трудно руководить стрельбой многих территориально удаленных друг от друга батарей.
Самым сильным налетам в Лондоне мы подвергаем Сити, т. к. там наблюдается наибольшее движение и расположены самые важные государственные здания. Когда корабль достигает средней части города, по приказу командира начинается сброс боеприпасов. Это делается вахтенным офицером. Я не могу представить себе более прекрасного момента, чем тот, когда первая 300- кг бомба приземляется внизу и взрывается там со страшным грохотом так, что содрогается дирижабль, находящийся на многие сотни метров выше. Между фугасными авиабомбами рассеиваются зажигательные бомбы, чтобы господа англичане получили, кроме разрушений, еще и пожары. В заключение я сбрасываю особенно крупную бомбу, чтобы мой экипаж по состоянию корабля заметил, что боеприпасы кончились, т. к. детонацию бомб различной величины можно различить по вибрации корабля.
Среди конструкторов част.о высказывается мнение, что сброс бомб может сам дать кораблю импульс к набору высоты. Это не так. Момент сброса бомб на корабле не замечается, только рулевой по рулям высоты замечает, что корабль, избавившись от груза, становится намного легче. Однако вверх он не подпрыгивает, и на ходу его возможно удерживать на определенной высоте, не прибегая к рискованному при зенитном огне сбросу газа.
Враг старается сделать как можно более трудным наш отход от города, начиная на восточной его стороне интенсивный заградительный огонь и в первую очередь, уже упомянутыми выше зажигательными снарядами. В это время видишь вокруг себя в воздухе целые рои этих маленьких горящих 'пуль', одной из которых достаточно, чтобы сжечь полностью весь дирижабль вместе с экипажем. Невольно стараешься
