Глеб тогда работал с Вишневскими, как говорят телевизионщики, «на программе» – был ведущим в кадре, Юляша даже какое-то время ему симпатизировала. Правда, очень недолго. Когда Таня увидела его, первая ее мысль была: «Вот ведь мерзавец! Сожрет Юльку!» И оказалась права. Юля и Глеб повздорили. Раз, другой, третий. Конфликт разросся и перешел в перманентную вражду. Силы оказались неравными. Титову с его острым языком ничего не стоило меткой фразой выбить Юльку из душевного равновесия. Вишневская пасовала, с уверенностью в себе у нее всегда было тяжело. В конце концов она совсем заблудилась в обидах и комплексах, не смогла работать, ушла сначала в другую компанию, а потом и вовсе в никуда. Она всегда так уходила, зачем-то уступая свое место непонятно кому.
А Таня… Именно тогда она и зацепилась. Ей вообще нравились яркие люди. А Глеб был ярок. Ярко плохой. Они целый вечер перекидывались колкостями, причем Татьяна открыто любовалась оппонентом. И было чем: красавец мужчина, с фигурой пловца, умный и злой, с острым как бритва языком. Человек-шоу! Зрелище! Правда, не для слабонервных. Ну что-что, а нервы у Тани крепкие. С ее-то работой! Именно на почве работы все и началось. Глебу зачем-то понадобилось погадать на Таро, потом они сходили в кафе. В общем, закрутилось. Глеба тянуло к ней, а Таню… Таню, наверно, тоже… Иногда он ее раздражал, иногда нравился. Впрочем, зачем ей Глеб, она сама себе не могла объяснить. Зачем-то.
Да, Гошка и Глеб не любят друг друга. Вернее, Гошка не любит, а Глебу все равно. Его вообще не любят мужчины. Он предполагает, что из зависти, Таня считает, что Титов раздражает людей одного с ним пола бесконечной демонстрацией чувства превосходства. Или просто раздражает. Сам по себе. Сашка Лютов не переносит его, например, потому, что Глеб, закончив Академию имени Можайского, подался в театральный. Лютов считает, что мужчина должен заниматься делом, а не лицедействовать, и называет Глеба за глаза «космический клоун». И успех у женщин тут ни при чем. Бывший разведчик и сам на отсутствие женского внимания не жалуется. Скорее на избыток. А демонстрации превосходства Сашка просто не замечает. У него, как и у Титова, «комплекс полноценности». Так что зависть – не всегда подходящее объяснение для неприязни.
Дома горел свет. Во всех окнах. Значит, верная подруга – интуиция не подвела. Оба дома. На стоянке у подъезда запаркован белый «фольксваген-гольф». Сомнений не осталось. Глеб и Георгий опять встретились – и на пространстве в 75 квадратных метров, где им хронически тесно. Интересно, у кого в комнате собака? Овчарка Берта, как все суки, предпочитает общество мужчин. Кого она выбрала?
На звук открывающейся двери собака выбежала из комнаты Гоши. Ну не такая уж и сука. Гошка вышел из комнаты вслед за собакой. Глаза красные, рыжие волосы взлохмачены. Сидел в Интернете. Собака радостно плясала у Таниных коленей, всем своим видом показывая: «Вот люди, звери какие, животное завели, а не кормят и не гуляют!»
– Мама, тебе какая-то настойчивая дама звонила раз пять. Клиентка, не представилась, но сказала, перезвонит.
– Перезвонит. – В дверях появился Глеб и, верный своей дикторско-менторской привычке всех поправлять, поправил Гошке ударение.
Гоша бросил в Глеба испепеляющий взгляд и молча удалился в свою комнату. Его худая спина выражала презрение.
– Между прочим, твой сын не гулял с собакой. Я, конечно, понимаю, от компьютера оторваться сложно, но вывести девочку пописать – это минутное дело, – наябедничал Титов в ответ на Гошкин демарш.
Таня насторожилась. Собака уж больно радуется, возможно, сын действительно забыл ее вывести? Иногда за ним такое водилось.
– Георгий, ты правда не гулял с Бертой?
– Мама, он все врет! Я гулял в три, после универа, у меня только две пары было! А он пришел-то в семь! – завопил из комнаты разъяренный Гошка.
– Сейчас, между прочим, половина одиннадцатого! Где ты была так долго? Работала? Юноша, погуляйте с собакой! Ваша мама устала!
– Отстань от Гошки, я сама погуляю. Проветрюсь. Хочешь со мной? Расскажу, где была. Кстати, здравствуй, дорогой! Я и не подозревала, что ты ко мне сегодня заглянешь.
– Пошли. – Глеб стал надевать ботинки, собака запрыгала и завыла от радости. Общительная овчарка всегда была не прочь погулять в компании. Особенно с ними. Титову нравилась Берта, он вообще любил собак, и больше всего овчарок. Эти двое играли увлеченно, до страсти. Глеб отрабатывал реакцию, собака веселилась.
Иногда Тане казалось, что только в игре с собакой в Глебе еще проступает то не совсем затертое, детское, что он прячет от всех. И от самого себя, даже больше, чем от других. Его здорово выдавали глаза, которые становились совсем мальчишескими в момент, когда удавалось перехитрить наивную овчарку. Где он, тот мальчик, которым он был когда-то? Прячется? И каким ты был, когда был ребенком, Глеб? Сейчас этакий плейбой, неотразимый и ядовитый. Вьющиеся пепельные волосы коротко, стильно подстрижены, голубые глаза холодны и колючи. Элегантен, подчеркнуто консервативно одет, издевательски вежлив. Весь просто переполнен каким-то отрицательным обаянием. Коктейль «Белый медведь». Водка с шампанским. С ног валит сразу, головная боль гарантирована. Да, Глеб Титов, одним словом – тележурналист…
Они спустились по лестнице. Собака выскочила во двор, присела, между собачьих лап почти сразу образовался маленький водоем.
– Вот видишь, как долго терпела! Ну и где же ты была так долго? С отключенным телефоном?
– Юлька привлекла к своему проекту. Снимала мой женский портрет. «Ведьма» называется. Рассчитывает показать в серии «Горожане».
– Ну и зря рассчитывает. В ее возрасте уже пора понимать, что пройдет, а что нет.
– У вас с ней один возраст. Вы ровесники.
– Интеллект, к сожалению, разный. Или уровень развития.
Сейчас Глеб пустится в рассуждения, какая Юлька дура. Фыркать в адрес друг друга у Титова и Вишневской – любимое занятие. Он злословит по поводу ее интеллекта, она – о его моральных качествах. Скучно.
– Все, хватит, мы с тобой договорились, что не будем ее обсуждать.
– Я ничего и не говорю.
– Вот и молодец, смотри, твоя подруга тебе палочку принесла.
У ног Титова уже стояла Берта, держа в зубах огромную ветку тополя. Глаза мужчины потеплели:
– Ну что, поиграем, собака?
Таня присела на свежий пенек. Все что осталось от старого тополя… Мало кто знает, что тополь и осина – родственники… Оба дерева – проводники энергий. Из одного мира в другой… Не зря в городах так много тополей… Жизнь еще теплилась в этом пне… Собака отнимала у Глеба ветку, он разломал ее напополам, и получилось две. Одну Глеб кидал, другую держал за спиной, собака носилась за палкой и, принося, бросала, видя другую. Обоим было весело. Глядя на Титова, Таня подумала: «Кажется, собаки – это единственные существа в мире, которым ты доверяешь, Глеб». Вспомнился гусь. Интересно, где села стая? Татьяна настроилась. Под перепончатыми лапами мягкий и влажный мох, пахнет багульником, где-то вдалеке стеной стоят чахлые болотные елки, а за ними – могучая сосновая поросль. Болото! Далеко. Людей вокруг нет, где-то похрустывает ветка под чьей-то легкой лапой. Лиса?! Стая встрепенулась, но нет, все тихо.
– Таня! Таня! Ты где?
Далекий голос. Таня? Она резко очнулась, почему-то уже под рябиной на противоположном конце пустыря, на лицо сыпались мелкие листочки и горьковатые оранжевые ягоды. По пустырю метался голос Глеба. Откликнулась:
– Я здесь, Глебушка!
– Куда ты пропала? Я оглянулся, сидела на пеньке, и нет тебя.
Таня подошла и обняла его. Поцеловала. Укололась о двухдневную светлую щетину. Глеб вздрогнул от неожиданной ласки, но не отстранился.
– Отошла листьев набрать и задумалась. Спасибо, что позвал. Пошли домой.
– Пошли. – В глазах Глеба пульсировало недоверие и где-то даже страх. Непонимание. Но задавать вопросы он явно не решался. Отлично, не надо никаких вопросов. Молча поднялись домой по лестнице, не дожидаясь лифта. Собака юркнула в комнату к Гоше, Таня и Титов немного посидели на кухне, поболтали о Глебовых делах, обсудили его новую программу, которую они делали вместе с новым режиссером Валечкой
