побоялись, что привыкнуть не смогут. Дети обосновались, внуков нарожали и решили навестить родителей. Приехали вместе с дочками. Маленькая еще в пеленках, а старшая девочка уже в начальную школу ходит. Так вот, она первые две недели все удивлялась: «Почему все говорят только на одном языке, это же так скучно?» Там, где она выросла, в маленькой колонии русско-немецких переселенцев, все говорят на двух, а то и на трех языках. Обычное дело. Я тоже из похожего места. Совсем недавно. Языки, правда, другие. Вот и весь секрет. Или почти весь, но это важно, я о сути. Понял? Легче?
Вадим кивнул:
– Откуда это у тебя?
– Природа и дар. В прямом смысле этого слова. Больше не буду ничего рассказывать, ты и так узнал слишком много. Переварить бы.
– Расскажи. Я не болтлив.
– Да хоть бы и болтлив, что с того? Голова-то одна, и та уже гудит. Ладно, я тоже устала, хочу домой. Поехала.
– Прости меня, Таня.
– Не за что. Ты меня прости, напугала. Забудем.
– Не знаю…
– Как хочешь, Вадик… Тебе решать.
Она села в машину, послушно взвыл мотор, модный городской джипик ловко вскарабкался по ухабам и умчался по пустому утреннему шоссе.
Крепкую спину Струганова она приметила издалека. Вадик стоял около павильона оборонного НИИ и с любопытством изучал хитрый прибор для измерения поля. Рядом с ним маячила неизменная Алина. Госпожа Кривенко всегда любила посещать подобные мероприятия. Для нее это лишний повод убедиться в своей исключительности. Она первая заметила Таню:
– Здравствуй, какими судьбами?
– Привет, Алина. Как и все, любопытствую.
– Таня? – обернулся Вадим, и Татьяна с облегчением увидела на его лице искреннюю радость.
– Здравствуй, Вадим, давно хотела тебя повидать.
– Так заходила бы. Ты же знаешь, тебе все всегда рады.
«Ну, положим, не все, – подумала Таня, поймав взгляд Алины, – но то, что ты рад, вижу».
– Как-то не получалось, дела навалились, Георгий в университет поступал… Суета, конечно.
– Поступил?
– Да, теперь студент.
– Поздравляю. На какой факультет?
– Юридический.
– И сколько это тебе стоило? Квартиру мамину продала?
– Веришь, ни копейки. У меня сынок оказался вундеркинд. Ну, помогла немного, потеснила чуть-чуть мздоимцев и недоброжелателей, но сдавал сам.
– Повезло, мне это тоже предстоит, через два года и моего старшенького надо куда-то определять… Ух, даже думать не хочется!
Встряла Алина:
– Таня, а ты не хочешь провериться на приборе? Можно и поле измерить, и силу воздействия. – Карие глаза Кривенко смотрели с явной иронией, хотя голос был ровным. Ее поддержала женщина, представлявшая прибор:
– Да, попробуйте, у нас столько наработок! Это все магнитное поле. Вот Вадим Виленович весной приходил проверялся, у него и у Алины Александровны максимально зафиксированный уровень излучения! Удивительно!
Татьяна усмехнулась: «Ну Алина, ну просто детский сад какой-то. Абориген песочницы». Кривенко продолжала подначивать:
– Так что, рискнешь? Или такая видная ведьма, как ты, поле не меряет?
– Да, Тань, порадуй Алину, померяй поле, интересная, кстати, штука этот прибор. – Вадим снисходительно улыбался, глядя на свою верную соратницу Алину. Только что по голове не гладил: «Успокойся, деточка».
Таня развеселилась:
– Давайте, в чем проблема? Что надо надевать, где подсоединяться?
– Вот сюда идите, – засуетилась женщина, – садитесь, давайте ручку, сейчас датчики подключим, вот видите – стрелочка на нуле, стоп, что это она задергалась?
Татьяна взяла себя в руки. Ее уже распирало от внутреннего хохота. Включили приборы, тонкая красная стрелка дрогнула и мгновенно оказалась за пределами шкалы. Что-то замигало, запищало, задрожал свет в павильоне… Дама, обслуживающая прибор, не на шутку заволновалась:
– Господи, что это? Это поле у вас такое? Или скачки напряжения? Что происходит? Все же сейчас перегорит.
– Ничего страшного, – Вадим подошел к Тане и стал аккуратно снимать датчики, – сейчас ведьму из сети выключим, и все станет на место. – Он присел на корточки и заглянул Татьяне в глаза: – Шалишь?
– Немного.
Кривенко стояла сникшая, не зная, как реагировать на происшедшее.
– Ну что, девочки, померялись силами? Алиночка, сходи попей кофейку, я скоро приду. Мне с Таней поболтать надо. Не обидишься?
Соратница кивнула и покорно удалилась. По ее гордой, прямой спине было видно – обиделась. Хотя виду подавать не желала. Таня только сейчас поняла, как сильно Алина Кривенко любит Струганова. Настолько сильно, что, несмотря на бешеную гордыню, уже много лет играет исключительно по его правилам. А могла бы повернуть все по-своему. Она же ведьма, крепкая, страстная и злая. Хотя истинной силы своей не ведает. Точнее, принимает за силу немного не то… Но таков выбор Алины… Никто ей помочь не может, да и не захочет, наверное. Не рискнет. Они с Вадимом отошли в сторону, к большому витринному окну во всю стену, где практически не было народу.
– Любит она у тебя задираться все-таки.
– Да, такой характер, я привык. Зачем ты пришла, Таня?
Женщина молча открыла сумочку и достала черное маховое перо.
– А-а-а, – протянул Вадим, – я давно, кстати, хотел спросить – твое?
– Что я тебе, Финист Ясный Сокол? Нет, конечно.
Струганов протянул руку:
– Можно? На память?
– Вадик, я, собственно говоря, за ней, за твоей памятью… Я скоро… Ну, в общем, ты понимаешь. Для меня твои воспоминания – это цепи. Они слишком яркие…
Она протянула руку к его лбу, он не отстранился, а только поймал ее ладонь, прижал к губам.
– А можно хоть что-нибудь оставить? Пожалуйста.
– Я могу перенести это далеко в детство, когда мы все открыты чуду. Хочешь?
– Хочу.
Теплая ладонь легла на его лоб, глаза сами закрылись… Они стояли посреди большого поля, он и Таня, вернее, кто-то очень похожий на нее, красивая молодая женщина в белом с черными разводами платье держала его за руку. Вадим посмотрел на свою ладошку и увидел, что она маленькая, детская, и сам он мальчик лет пяти, незнакомая женщина ведет его из леса… Вадик заблудился, убежал от бабушки, она нашла его, привела на поле, где за холмом уже маячила деревня… Женщина отпустила руку мальчика, ласково потрепала волосы и, подтолкнув в сторону деревни, сама направилась к лесу. Вадим посмотрел ей вслед и увидел, как красивое странное платье стремительно превращается в черно-белые перья и с дальнего конца поля взлетает большой красноносый аист. Точнее, аистиха…
…Холодный ветер из распахнувшихся дверей выставочного павильона дохнул в лицо Вадима, вокруг по-прежнему клубилась выставка, Тани рядом не было, а в руках отливало антрацитом маховое перо аиста.
Глава десятая
