В освещении событий Великой Отечественной войны в последнее время наблюдаются две тенденции, на мой взгляд, затрудняющие поиск истины: смакование политических просчетов руководителей страны и командования Красной Армии в начальный период войны, и вторая - осмысление прошлого с позиций сегодняшнего дня, с точки зрения современного человека, обладающего гораздо большим объемом информации.
Первая тенденция относится к разряду сиюминутных политических интриг или к не совсем порядочным способам журналистского или писательского самоутверждения, и, по моему мнению, ничего общего с историей как с наукой не имеет. Вольные или невольные последователи второй заслуживают некоторого снисхождения за смелость иметь собственное суждение, но именно им хотелось бы напомнить мудрые слова Шота Руставелли: 'Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны'.
Как же быть и кому верить? Отвечу: только подлинным документам. И фактам, опять-таки подтвержденным документами. Разбирая трофейные документы, участвуя в допросах высших чинов имперского министерства авиации, люфтваффе, самолетостроительных корпораций, я увидел войну другими глазами. И это представление во многом расходилось с тем, что читал, что видел глазами рядового солдата войны.
Но не покидает мысль, что все сделанное - лишь частичка, лишь подступы к полной правде о войне, которая еще там, в неизвестных мне папках с грифами 'Секретно', 'Совершенно секретно', 'Только для высшего командования'. Чтобы не ошибиться в будущем, надо знать и понимать прошлое.
Потом, уже углубившись в тему, я начал целенаправленно искать архивные документы, записывать свидетельства участников событий, анализировать, сопоставлять факты…
И понял, что несмотря на обилие публикаций, правду о войне найти очень трудно. Как будто бы сама война заваливает горами бумаги те немногие документы и основанные на них публикации, из которых становится многое ясным, чтобы мы не могли понять,где ее корни, и эти корни вырвать. Уходят из жизни те,кто войну пережил, почувствовал на себе, те, кто потерял на ней родных и близких. И постепенно тем, кто войны не видел, начинает казаться, что война - это не так уж страшно, что этот способ достижения своих политических, экономических или иных целей - нисколько не хуже других, и что, если хорошенько подготовиться, можно достигнуть ПОБЕДЫ НА ВСЕ ВРЕМЕНА.
Я много разговаривал с немецкими ветеранами-авиаторами и пришел к выводу, что большинство из них искренне верили, что сражаются за идеалы справедливости, свободы. Так уж устроена жизнь на Земле, что люди верят своему правительству, ибо иначе государства не могли бы существовать. Советские летчики в Испании верили, что борются за свободу испанского народа, против наступления фашизма, немецкие летчики были убеждены, что борются со страшным врагом Германии и всего цивилизованного мира - 'мировой революцией'. И только бессмысленное с военной точки зрения уничтожение мирных городов - Герники, Роттердама, Дрездена, Хиросимы, на миг приоткрывает истинные цели и человеческие качества политиков, но об этих трагедиях люди, за небольшим исключением, быстро забывают…
Командование вермахта считало военную авиацию одним из главных средств ведения 'молниеносной войны', в непосредственном взаимодействии с сухопутными войсками, а на приморских направлениях - и с флотом. Основой воздушной мощи считалась тактическая авиация: бомбардировщики и истребители. Германия с сентября 1939 года обладала 5235 самолетами, из них 3350 - боевыми. К моменту нападения на СССР - 10980 боевыми машинами. На Германию к этому времени работала почти вся Европа. В основе теоретических взглядов на применение авиации в войне лежал принцип массирования сил на главном направлении при твердрой централизации управления. Для осуществления этого принципа предусматривалось прежде всего завоевание господства в воздухе, особенно в начальный период вторжения на территорию противника.
С началом Второй мировой войны во всех операциях командование вермахта и люфтваффе первоочередное внимание уделяло именно массированным налетам на аэродромы, объекты оборонной промышленности, транспортные узлы, командные пункты противника, его армейские базы и склады. Затем основные усилия авиации переключались на поддержку сухопутных войск. Так было при захвате Польши, оккупации Франции. Правда, особого противодействия люфтваффе в этих странах не испытывали.
В воздушной же войне против Англии гитлеровская авиация понесла значительные потери. По архивным данным, с сентября 1939 по июнь 1941 года люфтваффе потеряли 11 тысяч самолетов и 12 тысяч человек личного состава. Однако Германия приобрела в этих боях большой опыт, который вскоре был использован в войне с Советским Союзом.
Основной истребитель советских ВВС в начале войны - И-16
Пожалуй, единственный освоенный в войсках на начало войны истребитель
современного типа - МиГ-3
Немецкий разведчик Do 17Z, посаженный на советском аэродроме в апреле 1941 г.
Главные задачи ВВС Германии в войне с СССР были определены в директиве №21 от 18 декабря 1940 года, известной как план 'Барбаросса'. На ее основе генеральным штабом люфтваффе была разработана своя директива -план 'Гота'.
Планируя вторжение войск в пределы СССР, гитлеровское командование также делало ставку на массированное применение авиации в целях 'молниеносного' решения задач войны. В плане 'Барбаросса' говорилось: 'Задача ВВС будет заключаться в том, чтобы, насколько это будет возможно, затруднить и снизить эффективность противодействия русских военно-воздушных сил и поддержать сухопутные войска в их операциях на решающих направлен-ниях'. Налеты на объекты военной промышленности отодвигались на более поздние сроки, когда сухопутными войсками будут достигнуты цели в маневренных операциях.
Политики и военные теоретики, разведчики внимательно смотрят за тем, что появляется нового в мире в области военной теории и практики, и поэтому в целом мысли о применении авиации были примерно одинаковыми у всех, с небольшими нюансами. Советская военно-научная мысль в довоенные годы тоже в основном правильно определила и разработала теоретические положения по боевому применению авиации. Успешного решения задач на фронтах считалось возможным достичь объединенными усилиями всех видов Вооруженных силхухопутными, морскими, ВВС и мощной противовоздушной обороной. Советская военная наука считала, что наиболее вероятна война коалиции империалистических государств против СССР, которая примет острый и напряженный характер и с нашей стороны будет вестись до полного разгрома агрессора… Основные задачи авиации, характер ее боевых действий, боевые порядки и способы управления частями и соединениями определялись уставами родов авиации. Однако в советской военной теории были и слабые стороны: в наших ВВС, где культ руководящих документов и мнения высокопоставленных лиц всегда были выше здравого смысла, продолжали, даже несмотря на тяжелые потери в начальный период войны, летать тройками…
Недостаточно были разработаны вопросы отражения внезапного нападения противника, ведения стратегической обороны, приведения войск в повышенную боевую готовность и другие, что потом и сказалось на ходе боевых действий.
Советские ВВС с 1 января 1939 года по 22 июня 1941 года получили от промышленности 17745 боевых самолетов, в том числе 3719 новых типов. К 22 июня в авиационных частях западных приграничных округов было 1549 новых самолетов, то есть всего 19% от общего количества.
Слабой стороной советских ВВС было также отсутствие специальной военно-транспортной авиации. Ограниченными были и возможности разведывательной авиации.
Накануне войны высшим тактическим соединением истребительной, бомбардировочной и штурмовой авиации стали дивизии, преимущественно смешанного состава, состоящие из четы-рех-пяти полков, включающих четыре-пяти эскадрилий. Районы аэродромного базирования и батальоны аэродромного базирования начали создаваться лишь с апреля 1941 года.
