Он ошибся. В этих местах его уже не знали.
— Купец? Маслом торгуешь?
Гаврила махнул рукой, отметая все печали в прошлое. Ну не знает его никто, так и хорошо. Так легче от князя прятаться.
— Отец торговал…Пока не разорился..
У Игнациуса в голове бродили совсем другие мысли. Он осторожно потрогал истекающую над пламенем жирную тушку ножом и решительно снял ее с костра. Курицу он украл ночью же, выбрав ту, что пожирнее. Понимал, что ее придется и ему есть.
Сбросив жаркое на широкий лист лопуха, одним ударом он рассек птицу на две части. Облако пара рванулось вверх, прямо к жадно раздутым ноздрям Гаврилы. Взяв свою половину, Игнациус жестом предложил Гавриле другую. Того дважды просить не пришлось. Его челюсти сомкнулись, вырывая куски белого мяса. Курица даже не исчезла в одно мгновение. Она растаяла. Глядя, как славянин жадно отрывает куски мяса, Игнациус подумал.
— «Голодный… Денег нет… Украсть или отобрать не решился… Один не дойдет. Такому попутчик нужен. Согласится… Должен согласиться…»
— Ты, прям, волшебник, — облизывая пальцы, прочавкал Гаврила, прервав его мысли.
— Неужели заметно? — как-то странно спросил попутчик. В его глазах опять мелькнули давешние льдинки, но теперь Гаврила не обратил на них внимания.
— А то! — восторженно сказал он. — Такую курицу даже в печи приготовить, может и сам я бы не смог, а тут на простом костре, без травок…
Убив в себе голод, Масленников стал смотреть на мир веселее. Он восхищенно покачал головой.
— Ну, волшебник — не волшебник… — облегченно сказал Игнациус, — а около колдунов потерся. С одним даже, можно сказать, дружбу вожу…
— А я тоже, — не ударил в грязь лицом Гаврила. — И князей и колдунов знаю…
Он понизил голос и произнес, подняв повыше, к лицу нового знакомого полу своей волчевки. От неё шибало уксусом, но тот и не поморщился.
— Видишь волчевку? Князь подарил!
Игнациус только головой покачал. Гаврила усмотрел в его жесте недоверие и горячо добавил.
— Да я вообще в Киев по колдовскому делу иду…
— Да ты важный человек! — спохватившись воскликнул Игнациус. Облизывать пальцы он не стал, а вытер их о траву. Гаврила хотел, было поддакнуть ему, но некстати вспомнил вчерашний день. Он потускнел и ничего не ответил, просто махнул рукой — мол понимай как знаешь. Игнациус, словно не заметил Гавриловой грусти, продолжил:
— А я ведь тоже в Киев иду… И тоже по делу…
Гаврила без любопытства кивнул. Понятно, что за дела у купца — товар, деньги, опять товар… «А хорошо бы вместе с ним, прям до самого Киева…» — подумал он, глядя на куриные кости. — «Жаль, только, что телеги у него с собой нет». Он на всякий случай оглянулся. Телеги и вправду не было.
— А что без товара? Хоть бы телегу с собой захватил… С одного ковра не сильно разбогатеешь.
— Вот за тем и иду, — кивком согласился с ним Игнациус. — Попали у меня три телеги с товаром. Найти не могу, а друг мой Митридан…
Гаврила от неожиданности схватил нового товарища за руку прямо через костер.
— Митридан? Ты сказал Митридан?
— Ну, сказал… — как мог удивленно и с робостью ответил Игнациус — А что, сказать нельзя?
— Истинно, мне Боги ворожат! — хлопнул себя по коленям Гаврила, и добавил, глядя на ничего не понимающего купца:
— Ей, ей есть Боги на небе!
Игнациус отодвинулся от него.
— Бог-то есть. Да ты ли в разуме? Что с тобой такое?
— В разуме, в разуме… Не бойся. Я ведь тоже к нему иду, к Митридану…
Несколько мгновений Игнациус молчал, потом рассмеялся.
— А я ее тварью обозвал…
Гаврила поднял брови.
— Курицу, — пояснил Игнациус, кивнув на кучку костей и перьев, оставшихся от птицы. — А она меня не только накормила, Она мне еще и попутчика дала…
Гаврила улыбнулся во все зубы. Он посмотрел на нож, на поджарую фигуру, на кошель, что торчал из-за пояса. С таким попутчиком, да до самого Киева…
— А ты, видно, человек бывалый, — продолжил Игнациус, — много чего в жизни повидал.
Гаврила неопределенно шевельнул бровями, боясь спугнуть удачу.
— За таким, как за каменной стеной. Ты, я гляжу, без ножа даже… — купец завистливо покачал головой. — Голыми руками управляешься? И курицу как ловко поймал… Может дальше вместе пойдем?
Гаврила молчал, не зная, что сказать. Врать было стыдно, а говорить правду — страшно. Он представил себе дорогу до самого Киева, кусты, из которых могут выскакивать не только вкусные куры, и тряхнул головой. Игнациус испугался, что попутчик так вот возьмет и откажется, и добавил просительно, протянув к нему руку.
— Не зря, видно, Боги нас свели — в один город все-таки идем, к одному человеку.
— Я готов, — сказал тогда Гаврила, уловив просьбу в тоне гостеприимного купца. — И даже с удовольствием… Только не обессудь, я тогда первый к нему буду, а ты уж потом…
Игнациус расцвел улыбкой. Купился дурень! Вот что значит ум! Вот что значит хитрость!
— Кто бы возражал, а я не буду…
Он разбросал костер, протянул руку к ковру, чтоб пойти туда, где его ждал талисман, но…
Кусты затрещали и со стороны леса, а не с дороги к ним вышел мужичок. Просто одетый, видно ровня им он резко повернулся, отыскивая что-то на поляне. Сперва он не обратил на людей внимания и Игнациус. отошел в сторону, чтоб посмотреть — кто это еще к ним пожаловал. Тот крутился на дальнем конце поляны, не приближаясь и не уходя в кусты.
— Эй! Что тебе, путник? — спросил Игнациус. — Ты сюда не блевать пришел?
— Курица, — сказал тот, с трудом двигая челюстями. — Я чую, тут была курица…
Он стоял к Гавриле спиной и тот не видел, как лицо у него то превращается в звериную морду и перекраивается назад, принимая человеческий вид. Это и мешало ему говорить.
— Была, — бодро ответил Гаврила. — Была, да сплыла… Просила тебе кланяться…
Полон сытой бодрости, он посмотрел на нового друга, чтоб тот оценил его остроумие, но Игнациус смотрел на нового гостя не бодро, а настороженно.
Колдовство! В новом госте было колдовство!
Он посмотрел на него, отыскивая скрытую сущность. Гость ее и не прятал. Фигура мужичка словно бы расплылась. В ней стали видны проскакивающие сквозь тело алые искры. На мгновение он подумал, было, что это и есть долгожданный Митридан надевший чью-то личину, но тут же понял, что ошибся. Оборотень. Обычный оборотень. Только, похоже, голодный. Разочарование нахлынуло и ушло куда-то.
— «Что ж, ты, дурень за курицей-то пришел, — горько подумал маг. — За мешком приходить нужно было»…
Словно прочитав его мысли, оборотень посмотрел на мешок, и глаза его вспыхнули. В это мгновение он был больше человеком, чем зверем.
— «А может быть не все так плохо, — подумал Игнациус, обретая надежду. — Может быть, этот оборотень не своей волей к нам пришел, а колдовским повелением Митридана?»
Игнациус приободрился. Могло ведь быть и так…
Он быстро глянул на Гаврилу, потом на оборотня. Развеять эту тварь ему ничего не стоило. Он начал уже закатывать рукава, чтоб обратить его в прах, но остановился и опустил их обратно. Оборотня мог развеять маг Игнациус, а вот купец Игнациус ничего такого сделать не мог. В лучшем случае он мог достать нож и схватиться с чудовищем, как самый обычный человек.
Была и еще одна скверность. Маг Игнациус избавляясь от оборотня, покажет себя всем колдунам в округе, да и самому Гавриле, а как потом идти с ним?
