сжимались и разжимались. Гаврила смотрел на него внимательно. И он и женщины понимали, что это все не просто так. Все ждали вспышки. Избор же сидел, охватив голову руками. Стыд клокотал в нем.
Сперва Ханукка, потом эти бабы… Что было еще более обидно, сам ведь сунул голову в петлю. Говорил же Гаврила… Предупреждал… Он поднял голову, отыскивая оружие, но ничего не нашел. Комната эта была создана для любви, и вместо железа по стенам были развешены ковры, а на полу лежали груды подушек.
— Ну, хватит дуться.. — нетерпеливо сказала Тулица — Иди сюда.
Избор встал, поднял лавку. Покачав в руках, словно раздумывая совершать, то что задумал или нет, все-таки грохнул ее об пол. Щепки словно мыши прошуршали по коврам.
— Ну что легче стало? — насмешливо спросила Тулица.
— А то! — ответил Избор, разбирая щепки на полу. Его голая беззащитная спина умилила женщину. Плечи его вздрагивали, словно мужчина плакал.
— Ну же, быстрей! — прикрикнула она.
Женщина поднялась с ложа, что бы взять его за руку, но Избор не дал ей прикоснуться к себе. Словно подброшенный он в мгновение очутился у нее за спиной и приставил к горлу острую щепку. Тулица дернулась, но мужчина толкнул ее вперед так, что она, опираясь на пальцы ног, застыла в неустойчивом равновесии.
— И не звука — сказал Избор. — Исин, свяжи другую…
Диля дернулась на помощь княгине, но хазарин поймал ее на лету, и прижал к полу. Женщина пустила в ход зубы, но он ухитрился заткнуть рот одной из подушек. Гаврила сорвал с какого-то ковра шнур с кистями и прикрутил ноги к рукам.
— Кто в доме хозяин разобрались. — сказал Избор. — Теперь пошли…
— Куда? — поинтересовался Гаврила, оглядываясь на спящего дурака.
— Сперва за одеждой, потом в оружейную, потом на конюшню, а там и дальше. Ты же хотел Ирину спасать.
— А княгиня-то нам зачем? Что ты с ней такого сделаешь, что она с тобой уже не сделала? — осторожно спросил Гаврила, кивая на Тулицу. Он боялся делать резкие движения, понимая, что жизнь женщины висит на кончике щепки. По глазам Избора он видел, что тот даже был бы рад, если б она попробовала сопротивляться. Он глазами нашел жилку, пульсирующую на женском горле.
— Убью — спокойно сказал он — Но не сразу.
— Связался черт с младенцем… — пробормотал Гаврила. — Сразу язычника видно.
— А им все равно — ответил Избор — кого резать — христиан ли, родян ли, иудеев… Или нет?
Он поцарапал щепкой горло Тулицы, и та кивнула.
— Ты подумал, как нам отсюда ноги унести? — Продолжил он — Добром ведь не отпустят. Или все- таки отпустите?
Он чуть ослабил захват, и Тулица прохрипела.
— Идите куда надо… Не тронем..
Глаза у нее покраснели, лицо налилось кровью. Кожа начала покрываться пупрышками.
— За какое место не тронете? — глумливо поинтересовался Избор, нажимая коленом на хребет и заставляя ее еще более изогнуться. — Нет, милая. С нами пойдешь.
Он не верил ей на столько, что скажи она «камень тонет» обязательно бы проверил.
— На себе потащишь? — доброжелательно поинтересовался Гаврила — Смотри не донесешь… В ней мяса как в хорошем кабане.
— Сама пойдет — пообещал Избор — Вот так как есть… Побежит…
— Да зачем она тебе?
— А как ты собираешься отсюда выйти? — разозлился Избор — Пока она с нами — это хоть какая-то надежда.
Гаврила шлепнул ее по животу и махнул рукой так, словно услышал глупость.
— Оставь ее. Есть другой способ. Уйдем тихо, так что никто и не заметит…
Он подбросил в ладони палочку.
— Это я тебе обеспечу.
Он ребром ладони ударил княгиню по шее и та сразу обмякла. Избор охнул, принимая ее вес на руки. Княжна и вправду была тяжела. Гаврила, осторожно ступая, подошел к двери, прислушался, ловя шум шагов. Удовлетворенно кивнул и вернулся к Избору.
— Видишь палочку? — спросил Гаврила — Стоит мне сломать ее, как все эти бабы перестанут нас видеть.
Он покрутил палочкой перед носом Избора. Тот молчал, смотря то на Тулицу под ногами, то на Гаврилу.
— Еще чего — сказал наконец он.
Гаврила не увидел в этом возгласе вопроса и отвечать не стал.
— Откуда это у тебя? — спросил тогда Избор.
— Хороший человек подарил. Как раз для такого случая.
— Оружие..
— Найдем. Все что нужно найдем. Главное палочку сломать…
Избор оглянулся на всякий случай. Выходить в двери не вооруженным было как-то не по себе, но и вооружиться толком тут было нечем. Не щепкой же…
— С дураком что делать? — спросил Гаврила — Можем оставить…
Избор задумался. Оставить дурака было бы не плохо. Опасность исходящая от него, точнее от страшной и слепой силы была велика, но он переборол себя. Оставить им дурака — значило оставить им трофей. Но покачал головой.
— Нет уж. Я им и дурака не оставлю… Это ни чей-нибудь дурак, а наш… Ломай.
Гаврила хрустнул палочкой и… ничего не изменилось.
— Ну что? — спросил Избор. Он оглянулся, ища подтверждение волшебству. Вокруг ничего не изменилось.
— Все. Пошли.
— Подожди. — остановил его Избор — Почему мы проснулись, а дурак все спит?
— Я его и не будил — просто сказал Гаврила. Он покачал бутылочкой, которую до сих пор держал в руках — Ты ведь тоже не сам проснулся, верно?
Избор хотел спросить, что это за бутылочка и откуда она, но Гаврила прижал палец к губам и толкнул дверь. Время вопросов кончилось. Наступало время подвигов.
Гаврила шел первым. Избор за ним. Последним брел Исин, нагруженный Гы. Для дурака время подвигов еще не наступило.
Мягкость ковра под ногами сменила гладкость оструганного дерева. Коридор, в котором они оказались, был пуст. Снизу доносились голоса, но наверх никто не забирался — видно не хотели тревожить княгиню в ее любовных утехах, зато внизу жизнь кипела — ходили женщины, что-то негромко перекликался.
— Где у них тут оружейная? — шепотом спросил Исин — Голым как-то не удобно…
Гаврила погрозил ему кулаком.
— Молчи. Нас хоть не видно, зато слышно.
Осторожно ступая по доскам, они подошли к лестнице. Снизу слышался говор, скрип кожи и звяканье железа. Избор поставил ногу на первую ступень, и та отозвалась певучим скрипом. Он тут же отдернул ее, словно наступил не на доброе дерево, а на ядовитую змею.
— Наступай — прошептал из-за спины Гаврила — Откуда им знать кто идет?
Ловя голыми пятками тепло дерева, он вновь наступил на ступеньку…
Поляницы стояли напряженные, как две кобры, готовые по первому знаку прыгнуть вперед, ударить короткими копьями. Говорить в этом случае было не просто опасно. Женщины только и ждали этого шепота, что бы заткнуть рот копьем. Избор ткнул себя пальцем в грудь, показывая, что начинает действовать. Гаврила кивнул, и, повернувшись к Исину, приложил палец к губам. Избор на мгновение ощутил веселую несуразность того, что происходило. Он голый и безоружный стоял перед двумя завернутыми в ожелезенную кожу и вооруженными воинами.
