Хазарин, торивший дорогу, обернулся.
— Так по земле и идем …
— Не той землей. В лесу травой пахнет, соком, сыростью… А тут землей. Как на пашне.
Избор и на ходу все тщившийся мыслью проникнуть в их прошлое, ухватился за Гавриловы слова.
— Так может ты у нас из землепашцев?
Гаврила неопределенно шевельнул плечами. Рукоять меча над ними поднялась и опала. Он лопатками ощутил ножны.
— Сейчас — вряд ли. Чего бы мне тогда с вами делать?
Ветер пахнул ему в лицо и он втянул его в себя. Запах земли не казался чужим.
— А когда-то давно — наверняка.
— Ну пахнет и пахнет, — сказал раздосадованный остановкой хазарин. — Дальше пошли…
— Погоди. Раз землей пахнет, значит люди рядом. Кто-то же землю распахал? Найти их да расспросить нужно.
Он несколько раз повернул голову, ловя направление и не обращая внимания на росу пошел вперед.
Хоть никто кроме Масленникова и не учуял запаха, но вскоре стало ясно, что дорогу он выбрал верную. Лес стал редеть, проявились поляны, а вскоре запахло и дымом, который учуяли все.
Осторожно прячась за деревьями они подошли поближе. Деревья без подлеска тут обступали большую поляну, немного приподнятую над землей пригорком, а на самой его макушке стояла изба. Над крышей вился дымок, который относило в сторону свежевскопанного огорода.
— Вот отсюда и пахло, — удовлетворенно сказал Гаврила. — Пошли…
Исин проверил меч. Услышав шелест стали Гаврила обернулся к нему.
— Добром пойдем… За все заплатим.
— А если…
— Обойдется… Тут простые люди живут. Да и не много их…
— Может ты еще и волхв, раз все наперед знаешь?
— Не волхв. Просто с такого огорода много не прокормятся…
Гаврила говорил с уверенностью человека все знавшего наперед, однако спроси его — откуда — не сказал бы…
Едва они вышли из-за деревьев, как оттуда донесся призывный крик!
— Эй! Люди! Люди!
Гаврила улыбаясь повернулся к Исину.
— А ты говорил неприятности…
— Не говорил я, — отперся хазарин, но Гаврила не смутился.
— Не говорил — так думал…
Хозяин махал рукой даже тогда, когда увидел, что гости из леса не собираются обходить его дом стороной и желают вкусить от его гостеприимства.
— Я думаю тут накормят, — потер руки хазарин.
— А что? И накормят. Ты со своим золотом не только еды — всю избушку купить сможешь.
Исин с сомнением покачал головой. Вблизи избушка не стала не больше, ни богаче. Во всем, что они видели, сквозила бедность, но голодные души радовались кудахтанью кур и свиному похрюкиванию.
— Коровы не слышно, — сказал Исин, — а молочка бы хорошо…
— Кому что… — проворчал Избор вертя головой по сторонам. — А странно это…
— Что не так? — насторожился Гаврила.
Избор сделал десяток шагов, и только потом ответил:
— Изба посреди леса, а к ней ни дороги не тропиночки… По воздуху он что ли летает?
— По пенькам прыгает, — пошутил хазарин, но Гаврила серьезно ответил.
— А где те пеньки-то?
Избор кивнул. Кругом росла трава, не потревоженная человеческой ногой.
— Неужто колдун? — Спросил Гаврила приостанавливаясь. Исин, у которого в брюхе в ответ на кудахтанье уже начало квакать злобно отозвался:
— Сейчас по роже его разберемся, колдун он или так… — Притворяется.
Они миновали загородку из хлипких жердей и вошли во двор. Хозяин встретил их там и, сдерживая откровенную радость, спросил:
— Жрать, небось, хотите?
Гаврила хоть и не ждал такого приема, но сообразил быстро.
— Да не отказались бы… — за всех сразу ответил он. — А если дорого не возьмешь, так и в дорогу у тебя чего прикупили бы…
Хозяин закивал и отскочил в сторону, освобождая проход в горницу. Согнув голову под низкую притолоку Гаврила шагнул внутрь первым. В избе оказалось темновато, зато запахов приятных нашлось в избытке. Пахло щами, кашей и свежим хлебом и еще неожиданно сухими лесными травами.
Избор, шагнувший следом, быстро обежал глазами комнату. Печь, несколько сундуков, стол и две лавки. Спрятаться тут было негде.
— Здрав будь, хозяин… Угости прохожих людей, чем можешь. Мы при деньгах — заплатим…
Он хлопнул ладонью по хазарскому животу и там звякнуло. Хозяин кивнул на лавку и тут же забегал по горнице, засуетился. Из печи пахнуло теплом и на столе, стоявшем вдоль самой длинной стены, появился горшок с каким-то варевом, краюха ржаного хлеба, три ложки. Гаврила положил руки на стол и расслабился, приглядывая за хозяином. Все у того получалось споро, вроде как само собой. Ударивший в окно солнечный луч разлетелся по горнице и высветил под потоком веники из лесных трав. Глядя на них Гаврила спросил:
— Ты не волхв, часом?
— А что?
— На хорошем месте дом поставил. Спокойно у тебя тут как-то… Душа отдыхает.
— Да место тут не простое… — согласился тот. — Вы ешьте, ешьте…
Второй раз никого просить не пришлось. Несколько минут гости торопливо и молча черпали из горшка, задевая ложками за стенки. Проглотив ароматный навар Избор спросил:
— Красивое что ли?
Хозяин осторожно присел напротив, словно боялся помешать их жадности.
— Красивое-то оно красивое…
В каждом слове его сквозило сомнение, словно он и сам не знал ответов на простые вопросы. Тогда они перестали разговаривать и навалились на горшок. Несколько минут не было слышно ничего кроме тупого стука ложек по стенкам и треска за богатырскими ушами. Хозяин нетерпеливо прохаживаясь взад- вперед ждал, когда они закончат.
— Ну, поели, богатыри?
— Почему «богатыри» — отдуваясь спросил Избор. — Знаешь нас, что ли?
— По повадке вижу…. Поели?
— Не торопи, хозяин, — остановил его Исин, отправляя в рот кусок хлеба. — Мы, только Боги знают, сколько не емши прошли… Погоди.
Хозяин в нетерпении прошелся перед столом туда-сюда.
— А чего тебе от нас нужно-то, — спросил Избор. — Ты, я смотрю, у себя в дому места себе не найдешь.
— Я обычай знаю! — невпопад сказал хозяин. — Я вас напоил, накормил?
— Ну вроде да…
На всякий случай Исин пододвинул к себе поближе горшок со щами и подхватил ломоть хлеба потолще, подумав, что тот сейчас же бросится все убирать, но ошибся.
— Если хотите — баню истоплю, а уж тогда…
Избор прекратил жевать и вопросительно посмотрел на хозяина.
— Что тогда?
— Тогда расскажите, что вокруг и в мире делается.
