21 ноября Хэлл в частной беседе с руководителями военного и военно-морского ведомств США заявил: «Теперь с переговорами между Японией и США покончено, использованы все средства дипломатии. Дело в будущем должно быть поручено военным».
26 ноября ударное авианосное соединение под командованием адмирала Нагумо покинуло Курильские острова. План операции предусматривал четыре заправки в море и бросок к Гавайским островам с севера. Все было готово в войне, но радисты флагманского авианосца «Акаги» все время слушали эфир. Если только Номура и Хэлл договорятся, операция будет немедленно отменена, и корабли вернуться в Японию.
Но в тот же день Хэлл вручает японскому послу ноту, нестерпимо грубую даже по американским меркам. Восстановление отношений возможно только в случае немедленного вывода японских войск из Индокитая и Китая (не исключая Маньчжурии), разрыва «Антикоминтерновского пакта» между Японией, Германией и Россией, отказа от поддержки на территории Китая любых правительств, кроме Гоминдановского. Япония восприняла этот документ как разрыв переговоров, и 1 декабря в Императорском дворце (и вновь в присутствии Императора) Кабинет принимает решение начать войну.
Стратегия кончилась. Началась тактика.
5
8 декабря японцы достигли такой же полной оперативной и тактической внезапности, как немцы 22 июня. Но, по крайней мере, советская разведка не могла свободно читать германские шифры. Американские же дипломаты получали текст новых инструкций, присланных Номуре из Токио, даже раньше японского посла. Рузвельт и Хэлл, провоцируя Японию, отдавали себе отчет о последствиях. Все свои войны в статусе «модернизированной» державы Страна восходящего солнца начинала внезапным нападением.
Хэлл своевременно предупредил военное руководство о неизбежности войны. Да, это не было официальное заявление, но как должен был ответственный военачальник реагировать на извещение руководителя внешнеполитического ведомства США о прекращении переговоров и будущей войне?
Командующий флотом Советского Союза адмирал Н. Кузнецов, невзирая на сообщение ТАСС от 14 июня и постоянные напоминания о «провокациях», уже в мае ввел по флоту «Готовность № 2», что, фактически, переводило корабли на военное положение. В ночь на 22-е была объявлена «Готовность № 1». А когда наблюдательные посты донесли о приближающихся неопознанных самолетах, советские корабли получили приказ открыть огонь.
Как ни странно, Тихоокеанский флот США и в ноябре, и в декабре 1941 года функционировал в режиме мирного времени. Это же относилось к вооруженным силам США на Филиппинских островах и, что уже совсем удивительно, к британским войскам в Малайе. В ночь на 8 декабря [120] Вашингтон попытался предупредить командующих на местах о возможных «проблемах», но извещение носило сугубо рекомендательный характер, да и «ввиду проблем с непрохождением радиоволн» [121] получили его не все. То же самое касается сообщения о разрыве переговоров (получено в Вашингтоне в 4.00 утра по времени Гавайских островов) – его доставили командующему Тихоокеанским флотом лишь через несколько часов после начала войны.
Японцы достигли внезапности, которой не могло быть.
… «С северо-востока задувал резкий ветер, разгоняя тяжелую крутую волну. Погода была на грани нелетной. Собственно, для чуть менее опытных экипажей она и стала бы нелетной.
Нагумо никак не мог поверить, что все это – призрачный, мерцающий свет на палубе, шум прогреваемых, вернее – уже прогретых – моторов, радостные, счастливые лица пилотов («…бомбим Перл- Харбор! Мечты сбываются!»), Футида [122] с головной повязкой, врученной кем-то из механиков – действительно происходит. Операция перестала быть изящной кривой на карте и превратилась сначала в кильватерные колонны идущих по неспокойному зимнему морю кораблей: 5 ноября – Внутреннее Японское море, 22 ноября – остров Эторофу, 26 ноября – выход разными путями из зоны ожидания в точку встречи (42° с. ш., 170° з. д.), четыре дозаправки в море (кошмар качки, выскальзывающие из рук тяжелые обледенелые шланги, палубы, покрытые льдом и замерзшим топливом, люди скользили по ним, разбивали в кровь колени и локти и иногда исчезали за бортом, спасать их не пытались), 6 декабря – последняя дозаправка едва ли не в зоне действия американской разведывательной авиации с Гавайев и резкий поворот на юг, боевая крейсерская скорость, и флаг «зет», легендарный флаг «Микасы», флаг Старого Адмирала, на мачте «Акаги» – а теперь превратилась еще и в белесые следы взлетающих самолетов, в торпеды, в бомбы, в пулеметные очереди и залпы зениток, в смерть и кровь.
Авианосцы, тяжело взбираясь на волну, развернулись на ветер, увеличивая ход до полного. Час назад ушли в темное, покрытое низкими тучами небо разведчики с «Тоне» и «Тикумы», новейших и красивейших тяжелых крейсеров флота. Теперь один за другим поднимались с полуосвещенных палуб и исчезали за низкими облаками самолеты первой волны: 49 горизонтальных бомбардировщиков под непосредственным командованием Футиды, 40 торпедоносцев Мураты, 51 пикировщик Такахаси, впереди рассыпались веером 43 истребителя прикрытия Итая.
Всходило солнце, освещая темно-алыми лучами безрадостную картину взбаламученного океана. Постепенно светлело. Нагумо тяжело опустился на парусиновый стул, водруженным им на мостик. Против всех ожиданий, против логики и теории вероятности его авианосное соединение, маневрирующее в зоне действия базовой авиации противника, до сих пор не было обнаружено» [123].
6
Американцы в период, непосредственно предшествующий началу Тихоокеанской войны, явили собой образец беспечности, не имеющей, пожалуй, аналогов в богатой военной истории Человечества, но японское командование, разумеется, об этом не знало и на это не рассчитывало. Ямамото предупредил Нагумо, что если ударное соединение будет обнаружено за трое суток до момента подъема самолетов, то операция безусловно отменяется. Если – только за сутки, она безусловно осуществляется. Решение в случае контактов с американскими патрульными силами за двое суток до расчетного срока начала войны было за Нагумо. Даже в сладких снах оба командующих и представить не могли, что главная база Тихоокеанского флота США вообще «не увидит» шесть тяжелых авианосцев.
Блестяще организованная в США служба радиоперехвата (с ней мы столкнемся в следующем сюжете) сообщила адмиралу Киммелю, что с конца ноября из эфира «пропали» се шесть тяжелых авианосцев Объединенного флота. Затем последовало предупреждение, что тяжелые крейсера «Тоне» и «Тикума» тоже «куда-то исчезли». С учетом довольно-таки тревожных новостей, все-таки просачивающихся из Вашингтона, этой информации было достаточно, чтобы, по крайней мере, организовать воздушное патрулирование пространства вокруг Гавайских островов. Киммель даже попытался сделать что-то в этом роде, но сразу же выяснилось, что «летающих лодок», подчиненных флоту, для серьезного патрулирования не хватает, а чтобы договориться с армией, требуется какое-то время. Разговор на эту тему Киммель отложил до воскресной партии в гольф с генералом Шортом.
Шорт по своим каналам связи получил предупреждение от начальника штаба армии США генерала
