во-вторых, реальность и книжные представления о ней потеряли в какой-то момент всякую корреляцию. Вообще говоря, чем более стремится автор детектива изобразить «реальную жизнь», по его мнению, сплошь состоящую из заказных убийств, наркотиков и групповых изнасилований, тем более неправдоподобной получается «картинка». В-третьих, читателю просто надоело. Зато неожиданно стал модным исторический интеллектуальный детектив, восходящий к Пересу де Риверте, если не к самому У. Эко. Упомяну через запятую «Дантов клуб» М. Перла29, «Непогребенного» Ч. Паллисера30, «Экслибрис» Р. Кинга31. Из российских авторов назову, конечно, X. Ван Зайчика с его детективом-Отражением «Евразийская симфония»32. Хотелось бы надеяться, что эта мегакнига с подзаголовком «Плохих людей нет» способна транслировать смыслы и в Будущее и в Настоящее...
Тенденцию интеллектуализации детектива можно было бы только приветствовать, если бы не неожиданный уклон жанра в мистику и непрерывные подражания Дэну Брауну.
29 Перл М. Дантов клуб. М.: Эксмо, 2005.
30 Паллисер Ч. Непогребенный. СПб.: Домино; М.: Эксмо, 2006.
31 Кинг Р. Экслибрис. М.: Эксмо, 2005.
32 См., например. Ван Зайчик X. Дело непогашенной луны. СПб. Азбука-классика, 2005.
7
Пора подводить итоги. Литература может что-то транслировать, только если она претендует на массовость и при этом работает с контекстом, в который вписано «сегодня». Такой контекст обычно создается прошлым (историческая публицистика, мемуаристика, аналитика, «альтернативные исследования), будущим (это принято относить к фантастике) или восприятием читателя (детская литература).
Литература трудно управляема в тоталитарном мире. На самом деле в рыночной экономике она тоже плохо управляема, потому что креативность можно продать, но ее не удается купить. Можно заставить сотню авторов писать роман, прославляющий «Макдональдсы», можно даже заставить публику покупать эти романы, но вот чтобы еще их читать...33 Что же поделать с тем, что речь президента о «так называемых мокрецах» всегда стилистически безобразна...
33 Поэтому литература не способна ФОРМИРОВАТЬ потребности. Ома принципиально отличается от рекламы тем, что реклама – это «по умолчанию ложь», а книга все-таки «по умолчанию правда».
Поскольку литература не управляема, она ничего не транслирует, транслируют отдельные авторы. В меру сил, возможностей и разумения. Авторы, кстати, обычно осознают свою ответственность и приравнивают перо не к штыку, а к мечу, который, как известно, является оружием благородного боя. Ибо сказано: «Не обнажай в корчме...».
Литература удовлетворяет два альтернативных общественных запроса: на отражение действительности и на уход от действительности. На «самость» общества и человека и на их «инаковость». Литература не способна выполнить заказ на преобразование человека и общества, но честно пытается это сделать.
Сегодня литературу потребляют. Потребление эстетизируется. Что попало люди есть не хотят. Подросли стили публицистики и журналистики. Как у группы «Зимовье зверей»: «И желания становятся старше, и в возможностях больше свободы». Список бестселлеров, разумеется, не случаен, но предсказать, станет ли та или иная книга бестселлером, не представляется возможным. Точно так же как нельзя предсказать, кто из родившихся сегодня на планете Земля детей обретет бессмертную славу. Но, конечно, у первенцев королей и властителей шансов больше – в этом случае можно практически гарантировать попадание в число хорошо продаваемых книг литературных первоисточников кассовых фильмов. Успех влечет за собой успех.
Список бестселлеров будет меняться (очень медленно) в направлении повышения интеллектуальной насыщенности текста и целостности авторской картины мира. Весьма вероятно появление крупных мультимедийных проектов, совмещающих фильм (сериал), игру и книгу. Можно ожидать и создание литературных «римейков» по мотивам блестящих текстов 1960-х годов и даже более раннего периода.
Хотелось бы надеяться, что будет преодолен смысловой кризис российской фантастики, но пока соответствующего тренда что-то не видно, так что инструмента для формирования образов будущего у российских властных и интеллектуальных элит на сегодня нет. Кто-то скажет – к лучшему, но меня такое положение дел беспокоит.
Сквозь нынешний день, не лишенный надежды
И завтрашний выглядит необозримым.
Но небо уже самолетов не держит.
Но небо уже наливается дымом...
ОПАСНАЯ БРИТВА ОKKAMA
И в тех местах, где оптика лгала,
Я выпрямлял собою зеркала...
«Зимовье зверей»
За последние десятилетия «Война Кольца» проанализирована вдоль и поперек. Наверное, только Текущая Реальность изучена ныне лучше, нежели мир Дж. Р. Р. Толкина. Исходный Текст снабжен комментариями и целыми томами толкований, он рассыпан калейдоскопом продолжений, вывернут наизнанку сонмом пародий, оттранслирован на языки музыки, анимации, кино. Относительно всех мыслимых плоскостей симметрии Текста созданы и апробированы «зеркальные отражения».
«Последний кольценосец»34 можно принять за одно из таких отражений – тем более что первому изданию был предпослан заголовок «История Средиземья – глазами Врага». Однако военлекарь второго ранга Халадин слабо ассоциируется с образом Черного Властелина, да и не проходят перед его мысленным взором имена конунгов и названия выигранных ими битв.
34 Еськов К. Последний кольценосец. М. Эксмо, 2003.
Мир-текст «Средиземье» был соткан профессором английской литературы Дж. Толкиным из информационных архивов, присоединенных к западноевропейскому эпосу, и до сих пор оставался вотчиной филологов. «Последний кольценосец» образует альтернативное представление: естественнонаучный подход к созданным реалиям. Этим книга и интересна.
Заметим здесь, что Толкин, если не Джон, то, во всяком случае, Кристофер35, не был чужд подобного анализа, о чем свидетельствует длинный кусок «Неоконченных историй» в котором дается подробное описание оптических свойств палантиров.
Увы, отрывок столь же «научен», сколь удобочитаем. В «Последнем кольценосце» К. Еськов дает прозрачный намек на эту главу «Неоконченных сказаний»:
«– В оптике разбираетесь?
– В пределах университетского курса.
– Все ясно... Тогда лучше 'на пальцах'».
35 Кристофер Толкин регулярно публикует тексты, имеющие отношение к архивам отца. Не представляется возможным определить, какая доля представленных материалов принадлежит перу Дж. Толкина, а какая дописана самим Кристофером. Большинство экспертов придерживается той точки зрения,
