Диалектическое мышление работает с двусторонними противоречиями, то есть оно начинается там, где заканчивается мышление научное. Для научного мышления: мы пришли к противоречию, следовательно, исходное предположение неверно. Для диалектического, мы пришли к противоречию, следовательно, система, которую мы рассматривали как неизменную данность, развивается и мы должны сменить рамку анализа. К этому типу мышления относятся компетентные люди: умные священнослужители, философы, высшие управленцы военного и мирного времени. На этом уровне «живет» настоящее проектирование, стратегирование и сценирование, прогнозирование будущего, высшие формы творчества. Едва ли в мире наберется более 0,1% людей, способных мыслить диалектически и поддерживать соответственные поведенческие паттерны, но в действительности они – и есть Человечество (в его способной к развитию части). Диалектическое мышление порождает развитие как образ жизни.
Совсем немного в мире триалектиков222, анализирую, ших противоречия с более чем двумя сторонами223 и балансы между ними. Этот тип мышления требует не навыка, не квалификации, не компетенции, а чего-то иного, не определенного до сих пор, и создает образ жизни, основой которого являются свобода, спонтанность, «прикол».
222 Автору известно, что слово «диалектика» означает «рассуждение», а не «дуальность». Но пользоваться термином «триалектика» для указания на работу с противоречиями высокой размерности очень удобно.
223 Например, «безопасность – развитие – комфорт» как управленческая парадигма, «равновесие – развитие – спонтанность» как философское триединство, отраженное в религиозной традиции через Святую Троицу или индуистскую триаду Вишну, Брахма, Шива.
Все перечисленные выше типы мышления и соответствующие образы жизни (трудящиеся, мыслящие, развивающиеся, свободные) составляют, наверное, около 10% населения, причем этот показатель неуклонно падает. А что же все остальные?
Все остальные – это люди, не способные ни поддерживать определенный тип мышления, ни, тем более, управлять переходами между типами. Их мышление случайно по своему содержанию, эклектично по форме, не обладает предсказательной силой, не способно к развитию. Собственно, оно и мышлением не является: в современных социальных моделях такие люди названы немыслящим большинством. Люди с пятью «не»: не трудящиеся, не понимающие, не развивающиеся, не «прикалывающиеся», даже не живущие. Средний класс по-европейски, менеджеры (в том значении этого слова, которое используется как ругательство), «офисный планктон».
Однако не так все просто, как кажется.
«Немыслящее большинство» возникло не просто так: это естественная реакция человеческого общества на нарастающую информационную агрессию со стороны рукотворных и самозародившихся големов, левиафанов, скриптов и других информационных объектов и – на государственную политику снижения пассионарности.
В мире больших информационных систем выходом может стать или немереная личная «крутость», или включение в соответствующую большую систему. «Немыслящее большинство» и создало такую систему – социальную ткань. Социальная ткань способна поглощать и даже утилизировать любое информационное воздействие, вплоть до рекламы включительно. Она, в сущности, также является информационным объектом, поэтому не зависит от своих конкретных носителей – индивидуумов. Да, индивидуумы не способны – и не ставят такой задачи! – ни мыслить, ни действовать. Но ткань, как целое, способна и к тому, и к другому. Она, конечно, гораздо лучше приспособлена к современной эпохе, нежели те немногие, кто позволяет себе оставаться личностями и мыслить свободно. Можно предположить, что в течение всего горизонта прогнозирования социальная ткань будет вытеснять «обычных людей» на социальную периферию.
Социальные ткани не могли развиваться в прошлом, когда насыщенность информационного пространства была невелика и, главное, отсутствовали необходимые коммуникационные устройства. Ситуация изменилась с появлением Интернета; окончательно оформили «тканый мир» через распространившиеся в последние годы социальные сети.
Нетрудно предсказать, какой образ жизни окажется господствующим в 2010-е годы. Социальные сети, господствующие в экономической, политической и культурной жизни. Люди, основная жизненная функция которых – поддерживать существование социальных сетей. Разрушение всех прочих форм организованности, атомизация семьи. Окончательный переход кино и литературы в сервисную позицию по отношению к сетям, что означает безраздельное господство сериальности. Все это – на фоне финансового и политического кризиса, кризиса демократической формы правления, кризиса индустриальной фазы развития, кризиса идентичности, кризиса поведенческих факторов.
Что к этому можно добавить? «...Крах такой, что короны дюжинами валяются по мостовым, и нет никого, чтобы поднять эти короны...»224.
224 Энгельс Ф. Избранные военные произведения. М.: Воениздат, 1956.
4
Переживем и это. Социальные ткани в принципе не способны к развитию, поэтому их неизбежный исторический расцвет недолговечен. Они будут жить до первого крупного потрясения, которым станет или крупная война, или фазовый кризис, или появление людей с паранормальными способностями (альтернативный отклик системы «Человечество» на информационную агрессию). Затем социальные ткани распадутся, и этот эаспад необратимо трансформирует мир. «Но это – уже совсем другая история».
«БРУСИЛОВСКИЙ ПРОРЫВ»
Не так давно, всего лет десять или пятнадцать назад, был гражданином великой страны. Это была очень странная и, наверное, обиженная богом держава. У нее не получалось то, что уже полстолетия умели делать в цивилизованном мире: предоставить людям кров, одеть, накормить, расселить и развлечь их. Руководство страдало от всех известных человечеству болезней, а государственная политика то впадала в глубокий старческий маразм (что было противно), то мучилась от приступа параноидального бреда (это бывало опасно). Соответственно окружающий мир то смеялся над этой великой страной, то впадал в истерику от страха. «Верхняя Вольта с ракетами» – любопытная, в общем, формула?
Эта невозможная империя подарила миру космические полеты, выдающуюся шахматную школу (1970 год: знаменитый матч Сборная СССР–Сборная мира!), великую литературу и альтернативный Голливуду кинематограф. Немного. И без этого мир стал беднее.
Книги, о которых здесь пойдет речь, вероятно, последние из числа созданных в «той Империи». Они были написаны в начале–середине восьмидесятых, а опубликованы к концу девяностых. В совершенно другой стране.
«Катализ» А. Скаландиса225 я впервые прочел в руКо. писи на одном из семинаров в Дубултах (ныне – Европейский союз). На семинаре, кажется, и было сказано что опубликовать «Катализ» можно будет не раньше, чем во всех киосках начнут продавать «Плейбой». Последнее событие, однако, произошло года на три раньше...
225 Скаландис А. Катализ. М.. ACT; СПб.: Terra Fantastica, 1996.
«Катализ» уже тогда показался мне странным произведением. Прежде всего, книга выглядела чудовищно устаревшей по форме. Полярные – именно полярные исследователи впадают под действием некоего препарата в анабиоз, проносятся во сне через столетие и просыпаются, чтобы попасть на экскурсию в царство победившего коммунизма. Так сразу и не вспомнишь, кто использовал эту схему впервые. Во всяком случае, уже к концу тридцатых годов в советской фантастике подобные приключения Рип ван Винкля
