Самоучитель игры на мировой шахматной доске

Второй тип реакции — фундаменталистский, который проявляется и наиболее заметен в исламистской форме. Его задачи — стать равным Западу не путем усвоения западной культуры, но путем укрепления и развития собственных мировоззренческих и культурных оснований, основанных на Исламе.

Исламизм противостоит всем иным идеологиям, политическим системам и общественно- политическим проектам как секулярным, светским. Тем самым главный источник глобальной дестабилизирующей активности, связанной с исламом, заключается в непримиримом конфликте по линии исламизм-секуляризм.

Исламизм — идеология и практическая деятельность, ориентированные на создание условий, в которых социальные, экономические, этнические и иные проблемы общества, где наличествуют мусульмане, а также между государствами, будут решаться исключительно с использованием исламских норм, прописанных в шариате. Иными словами, речь идет о реализации проекта по созданию политических условий для применения исламских (шариатских) норм во всех сферах человеческой жизнедеятельности. Поэтому исламизм называют политическим или политизированным исламом. «Тем самым исламизм представляет собой одну из политических идеологий и в этом отношении функционально сравним с другими политико-идеологическими системами»[61].

Под именем исламизм понимаются различные политические движения, возникающие в разных частях мира, объединяемые фактами глобальной дестабилизирующей активности При этом учитываются идеологические и организационные, стихийные и сознательно регулируемые, внутренние и международные, мирные и насильственные аспекты. Устанавливается также сложная и напряженная связь исламизма с исламом: всякий исламист — мусульманин, но не всякий мусульманин — исламист.

Все экстремистские и террористические организации, относимые наблюдателями к исламизму, эксплуатируют ислам и призывы к исламской солидарности для мотивации и оправдания своих насильственных действий — международного джихада.

Для них ислам — не просто религия, с помощью которой человека можно сделать чище и добродетельнее. Это оружие запугивания и принуждения, предназначенное для покорения «неверных», равно как и немусульманских стран.

Основные идеологические принципы радикальных исламистов:

• международный исламизм поощряет внетерриториальную лояльность, утверждая, что требования лояльности по отношению к транснациональной «Умме» и исламская солидарность стоят выше лояльности национальному государству, гражданином которого является мусульманин, за исключением случая, если это мусульманское государство;

• международный исламизм не признает национальных границ и отстаивает право мусульман отправляться и разворачивать джихад повсюду для защиты и помощи собратьям-мусульманам;

• международный исламизм подчеркивает религиозный долг исламских сил в мусульманском (светском) государстве, даже если они в меньшинстве, захватывать власть путем организованного насилия в целях последующего установления диктатуры шариата;

• исламизм считает многопартийную демократию, как принцип государственной организации, несовместимой с пропагандой и очищением ислама;

• исламизм оправдывает идеологический и физический террор как оружие для навязывания своей воли, а также право исламистов на помощь мусульманам в немусульманских странах даже

• путем насилия для достижения их целей.

Россия как среда проникновения исламской идентичности

Современная Россия в ее нестабильном состоянии, обусловленном множеством причин, в том числе исторического порядка, напрямую столкнулась с внутренними и внешними проблемами, создаваемыми разворачивающимся в последние двадцать лет с особой силой «исламским ренессансом» — явлением, которое носит сегодня глобальный характер и которое успело породить радикальные и экстремистские течения исламизма.

С точки зрения безопасности страны проблема состоит прежде всего в следующем:

• мусульманское население страны в советский период оказалось лишенным высоких богословских традиций, что во многом предопределяет возврат к религии в более упрощенных, обрядово-бытовых формах, часто носящие архаичный и ригидный характер;

• на этом фоне — в период трансформации и неустойчивого состояния страны — извне провоцируется влияние именно радикальных течений ислама, зачастую наиболее агрессивных и приверженных его транснациональной трактовке.

Стремление к коллективной идентичности (или самосознанию) — религиозному, этническому, социально-групповому, возрастному — это нежелание быть поглощенным, ассимилированным. Для множества людей и человеческих сообществ, принадлежащих разным культурным и религиозным традициям, недостаточно быть гражданином страны. Гражданство соотносится с государством — так сложилось в западном обществознании. Но, как известно, западноевропейское государство — национальное. Т. е. гражданская идентичность по европейским меркам соответствует национальности, в нашем понимании этнической идентичности.

Мировые религии, ислам и христианство, преодолевают этничность. Однако в сознании самих носителей конфессиональной идентичности последняя часто отождествляется с этнокультурными особенностями (языком, поведением и т. д.) того или иного общества. Очень часто происходит этнизация религии, когда религиозные обычаи становятся частью этнического (национального) самосознания.

Кроме того, по отношению к России следовало бы рассматривать и цивилизационную идентичность, которая обладает большей значимостью, чем принадлежность к государству, а часто к нации и конфессии. Особенно это существенно для обществ, переживающих «эпоху перемен». На сегодня эта проблематика не имеет достаточной проработки — существует только ряд исторических и геополитических обобщений.

В нынешнем положении России, с ее слабостью общественных и государственных институтов, особое значение имеют важнейшие социально-психологические факторы новейшего времени:

• повышенное стремление отдельной личности найти опорный момент самоидентификации в крайне напряженных условиях современной жизни;

• надежда найти ответы на сугубо современные вопросы путем обращения к традиционным формам существования.

Новая гражданская идентичность — россияне — не была принята всем населением страны. Сказалась недостаточность одномерной — гражданской — идентичности. Кроме того, и само государство по многим характеристикам стало уподобляться одной из корпораций. Была сделана попытка задать, используя феномен этнической (и религиозной) мобилизации, вторую идентичность — часто более значимую. Это было реализовано усилиями ряда региональных национальных элит (Татарстан, Башкирия, Чечня).

Тактика политического ислама в России

В Ульяновской области ПФО используются, в частности, следующие мотивы борьбы за идентичность.

Деградация/исламизация русского населения. Естественная на почве алкоголизации/криминализации потеря идентичности. В качестве головного этноса в русском секторе выступают местные чуваши, имеющие сильные традиции локальной внегосударственной идентичности (язычество). Ситуация усугубляется тем, что по отношению к чувашам из Чувашии их ульяновские соплеменники выступают в качестве лидеров (более экономически успешны, лучше сохранили чувашство). Выход из устоявшегося алкогольно-преступного быта, потребность в котором ощущается с самых ранних этапов экономического преуспевания, пока состоит только в принятии ислама в той или иной его форме. Показательный пример: семья русских, выходцев из Средней Азии (беженцы), имея пользующуюся повышенным спросом профессию (автослесарь высшего класса), смогла адаптироваться в г. Ульяновске (обеспечить материально и морально неунизительное положение) только после принятия ислама. Стойкая культура молодежно-криминальных группировок является еще одним резервом для исламизации, так как по опыту известно, что выйти из группировки не