движением и скоростью неоднозначна: хотя победа подразумевает опережение (формула «быстрый, как ветер»), бой может вообще не заключать в себе перемещений. Так, в «стиле змеи» выигрыш темпа происходит лишь в момент единственного — и последнего — удара, остальное время поединка боец практически неподвижен для глаз зрителя.
Восточная философия войны прямо противопоставляет темп обыденному движению. С другой стороны, она постулирует, что выигрыш темпа всегда происходит только за счет движения (необязательно своего). Построение приводит к хорошо известной метафоре: темп относится к движению, как полное к пустому, «янь» к «инь».
В Европе в семантический спектр понятия темп попадает, прежде всего, темп наступления, что, по сути, подразумевает обычную скорость. Далее всплывают темпы производства, которые описывают некий обобщенный потенциал — способность системы (государства) поддерживать и наращивать собственную (вооруженную) силу. Затем слово темп используется как синоним ритма — для обозначения согласованности движения. И лишь в последнюю очередь — на краях спектра значения слова — возникают темпы, измеряющие активное время и являющие собой превращенную форму действия. Лишь такие темпы могут быть выиграны (и соответственно проиграны) и представляют собой предмет изучения теоретической стратегии.
Темп операции в аналитической стратегии
Интуитивно и логически ясно, что военную операцию надо проводить максимально быстро («Война любит победу и не любит продолжительности», — говорил Сунь-цзы). Быстрое развитие операции не дает противнику возможности организовать контригру — ситуация меняется быстрее, чем он успевает на нее реагировать. За счет этого выигрывается пространство и материальные ресурсы, достигается психологический перевес (положение «хозяина»). Враг, раз утратив способность управлять своими войсками в реальном времени, не может восстановить ее; более того, задержка увеличивается на всей стадии нарастания операции.
То есть, если пространство войны меняется достаточно быстро, можно на какое-то время (пока не начал действовать закон перенапряжения коммуникаций и/или ваши солдаты не начали засыпать под обстрелом) освободиться от необходимости учитывать волю противника: действия его естественны и могут быть предсказаны еще на стадии эскизного планирования. Это дает возможность, в частности, заранее определить момент перехода операции в стадию насыщения и сэкономить ресурсы, остановив наступление при достижении войсками максимально выгодной позиции.
Поэтому естественно определить темп операции как скорость перемещения передовых частей наступающего, иными словами — скорость перемещения линии фронта. Такой темп измеряется в километрах в сутки, не может накапливаться и равным образом, выигрываться или проигрываться. Здесь работают другие ключевые слова — успеть/не успеть.
Это определение может быть дано как в интегральной, так и в дифференциальной форме. Интегрально, темп — просто время между первой и второй критическими точками операции, то есть время, в течение которого поддерживается динамический гомеостаз. Структурный темп измеряется в сутках, может накапливаться, растрачиваться, обмениваться на иные формы преимущества (маневр, материальные ресурсы). В этом смысле он достаточно близок к «шахматному темпу» З. Тарраша. Сам по себе структурный темп не может выигрываться или проигрываться, если только речь не идет о встречных операциях.
В этой связи интересен расчет Шлиффена: развертывание — 12 дней, приграничные столкновения и марш-маневр через Бельгию и Францию — 30 дней, решающее сражение — 7 дней, прочесывание территории и уничтожение армий противников— 14 дней.
На начало мобилизации Антанта имела преимущество над Центральными державами. Однако затяжная мобилизация в России приводила к тому, что на пятнадцатый день превосходство переходило к Германскому блоку и поддерживалось приблизительно по сорок восьмой день. Далее наступало равновесие, а к шестидесятому дню перевес вновь оказывался у союзников, составляя первоначально 20, а затем — около 30 дивизий.
Согласно замыслу Шлиффена, первая критическая точка должна быть пройдена между 15-м и 18-м днем. На самом деле это произошло на 19-й день, что связано с потерей X. Мольтке-младшим двух суток на стадии развертывания — Льеж и нейтралитет Голландии. Генеральное сражение предполагалось между 42-м и 49-м днем (первый день представляет собой вторую критическую точку марш-маневра Шлиффена, вторая — первую критическую точку «добивающей операции»). В текущей Реальности это сражение не только развивалось совсем по-иному, нежели представлял себе Шлиффен, но и началось на неделю раньше (35-39 день). Заметим в этой связи, что простой расчет позволяет определить темпы, растраченные Мольтке: нарастание операции продолжалось всего шестнадцать дней вместо тридцати по плану.
Итак, первоначальный замысел Шлиффена коррелировал с темпом наращивания сил, что позволяло максимально использовать фазу нарастания и подойти к генеральному сражению в наилучшей для себя обстановке. Учитывалось и то, что на Восточном фронте русское наступление не могло миновать первую критическую точку ранее 48-го дня, когда на Западе уже будет достигнуто решение.
Несколько упрощая, можно сказать, что весь замысел Шлиффена базировался на выигрыше структурного темпа: 30 дней (с 12-го по 42-й) выигрывалось на Западе и только 15 дней (с 48-го по 63-й) терялось на Востоке. В варианте Мольтке этот выигрыш оказался нулем, что и привело к установлению позиционного фронта и поражению Германии.
Дифференциально структурный темп можно определить как меру изменения внутреннего времени системы «операция». В этом смысле темп — характерное время, за которое изменяется структура позиции. Измеряется также в сутках и обозначает скорость разрушения структуры обороняющейся стороны.
В отличие от обыденного темпа, который непосредственно измеряется по карте, структурный темп вычисляется и, как правило, неизвестен ответственным командирам (Шлиффен и Ямамото — исключения, которые только подтверждают это правило). Именно на этом основан классический технический прием, использованный французами на реке Марна: контрнаступление в момент прохождения противником второй критической точки. Структурный темп уже растрачен, но темп в смысле первого определения еще не равен нулю («Ну мы же вчера хорошо продвинулись…»). Продвижение, однако, иллюзорно — оно лишь снижает устойчивость достигнутой позиции, но интуитивно этого не видно.
Интуитивно некоторым видно, что Земля плоская, а Солнце ночует в океане.
Поскольку «внешнее время», определяемое через повторяющиеся события, и «внутреннее время», рассматриваемое как мера изменений, не могут быть однозначно синхронизированы в любой достаточно сложной системе: будь то человек, океанский корабль или стратегическая операция, сосуществуют структуры, относящиеся к разным временам[185]. При очень большом рассогласовании времен система теряет настоящее и колеблется от условного прошлого к условному будущему. Для человека подобная неустойчивость означает деликвидное или суицидальное поведение, для государства — экспансию в форме агрессии или колонизации, для технической системы — ресурсоемкость или «невезучесть», склонность к авариям, вызванным якобы случайными причинами.
Для стратегической операции потеря настоящего оборачивается возрастанием «трения Клаузевица», что подразумевает сокращение фазы нарастания операции (структурного темпа).
Кроме внутреннего рассогласования существует также внешнее рассогласование, характеризующее, насколько в среднем данная система опережает системы аналогичного класса или же отстает от них. (Например, истребитель «Фоккер-Е» с синхропулеметом, стреляющим через винт, опережал современные ему истребители союзников на год, Ме-262 вырвался вперед более чем на два года.)
