котором были сформулированы понятия «тотальной войны» и выработана концепция Европейского Союза. Впервые был поставлен вопрос о психологическом и, в известном смысле, о цивилизационном содержании войны.
Присутствовали фюрер, рейхсмаршал авиации Г. Геринг, Ф. Гальдер и А. Хойзингер. Кроме того, был приглашен Э. Манштейн по случаю назначения временно исполняющим обязанности командующего четвертой танковой группой[206].
Участники признали, что война «Осью» проиграна. Или, словами Г. Геринга: «при правильных и своевременных действиях антигитлеровской коалиции, эта коалиция побеждает, используя простые технические приемы».
Тем самым высшие иерархи Рейха согласились с концепцией А. Гитлера, согласно которой стратегический план летней кампании 1941 г. должен провоцировать противников на совершение ошибок.
Анализируя сложившуюся обстановку, фюрер сказал:
«Причина вероятного поражения Рейха лежит в основном в морально-этической плоскости. Германия взяла на себя инициативу развязывания войны и нарушения международного законодательства.
Как минимум это повлекло за собой откровенно негативную для Германии позицию США. В сущности, с лета 1940 г. можно говорить о ''неофициальном' участии США в войне на стороне Великобритании. Тем самым ресурсы Германии оказались противопоставлены ресурсам остального мира.
Стараниями гестапо и иных одиозных организаций, пропаганда союзников работает в идеальных условиях. Соблазнительно предположить, что те, кто определяет в Рейхе оккупационную политику, являются платными агентами англичан, но увы — предательство в отличие от глупости имеет какие-то пределы.
Насколько можно понять из представленных рейхсмаршалом документов, шансы включить оккупированные территории в нормальный экономико-информационный кругооборот минимальны, и, напротив, эти территории постоянно будут потреблять наши войска и ресурсы.
И не будем заблуждаться: общий психологический настрой у наций, сражающихся против нацистского варварства, достаточно высок.
Все это — почти невидимые, эфемерные факторы, но благодаря им война приобрела для союзников сакральное значение (Крестовый поход), что сделало невозможным заключение компромиссного мира.
Я много размышлял о параноидальной уверенности Запада в неизбежной победе Добра над Злом… раз уж немцы добровольно взяли на себя роль Зла, они, с точки зрения западного обывателя, обречены. Уверенность в неизбежности победы, разделяемая свободными народами, есть реальная стратегическая сила.
У германского народа, над которым довлеет негативный опыт прошлой войны, подобной уверенности нет, несмотря на все одержанные нами громкие победы.
Как ни трудно сказать это, но националистическая идея, спасительная для послеверсальской страны, не соответствует требованиям момента и не отвечает идеологическим потребностям Германии — повелительницы Европы. В этой связи нам придется пересмотреть внутреннюю политику Рейха.
Со времен Гинденбурга мы много твердили о «тотальности войны», о «напряжении всех сил нации», но так никогда и не дали себе труда понять, что на самом деле означают эти слова — напряжение всех сил. С этого дня я освобождаю вас и себя от химеры, называемой мировоззрением. Отбросьте все убеждения, забудьте все предрассудки — личные, классовые, религиозные, клановые, национал-социалистические, — если только они мешают добиться победы и мира».
В ответ Г. Геринг сформулировал концепцию «позитивной цели» войны. Позднее она была оформлена А. Хойзингером, И. Риббентропом и А. Гитлером в виде «Потсдамской декларации», провозглашающей задачи и цели Европейского Союза.
Весной 1941 года обстановка накаляется. Участники тех тревожных предгрозовых дней — все как один — говорят о резком изменении психологической атмосферы в Рейхе. Как было показано А. Силантьевым в «Теории информационных объектов», в стране (начиная с высших штабов и далее по линии вертикальных связей), произошло переключение «энергетической подпитки» с низших на высшие моды националистического эгрегора. Хотя это явление было вызвано искусственно, держалось на личном магнетизме фюрера и оказалось нестойким, оно привело к макроскопическим изменениям в распределении исторических вероятностей и стало предвестником «революции сознания» 1968 года.
Между тем Мировая война шла своим чередом. Переворот в Югославии и тяжелые проблемы на итало-греческом фронте вызвали к жизни операцию «Марита». Наступление на Балканах стало бы фатальной ошибкой Рейха, если бы оно не оказалось включено в общий реестр кампании 1941 года, в схему метаоперации «Альтернатива».
Предварительная директива по развертыванию «Альтернативы» была отдана одновременно с началом югославской кампании. Это означало, что у ответственных исполнителей оставалось лишь несколько недель, чтобы выполнить колоссальный объем намеченных мероприятий. Фюрер не зря говорил о напряжении действительно всех сил безраздельно преданного ему в тот момент Рейха.
«Я решил немедленно после завершения операции на Балканах начать наступления „Типерион“, „Морской Лев“ и „Блау“.
Целью развертывания «Гипериона» является дальнейшее оказание помощи итальянскому союзнику, а также отвлечение внимание Англии и России на Средиземноморский регион. Предусматривается проведение непрерывной операции против Мальты и Тобрука с развитием на Александрию и Суэц. Командование на местах должно уяснить, что в течение весны-лета 1941 года резервы противника, находящиеся в Северной Африке, на Островах и на Ближнем Востоке, должны быть скованы любой ценой, вплоть до самого существования экспедиционного корпуса.
Общая координация действий вооруженных сил «Оси» на Средиземном море возлагается на рейхсмаршала Геринга.
Целью развертывания «Морского Льва» является
Целью наступления «Блау» является развертывание на территории Латвии и Эстонии войск специальной Десантной группы армий, захват мостов через Западную Двину, соединение частей и соединений, наступающих с прибалтийских плацдармов, с корпусами группы армий «Север», дальнейшее продвижение к Пскову и Новгороду, установление взаимодействия с войсками немецко-финской группы армий «Финляндия» и в конечном итоге занятие выгодного оперативного положения для последующего осуществления плана «Шлиффен».
Верховное главнокомандование оставляет за собой принятие решения о вступлении в силу директивы «Шлиффен»»[207].
Организационно директива «Альтернатива» предусматривала выделение из состава группы армий «Запад» и войск в Германии специальной Десантной группы армий, базирующейся на Кенигсберг, Данциг, Киль. Войска этой армейской группы при поддержке основных сил Океанского флота Германии, отдельного воздушного флота[208] и воздушно-десантных войск должны были овладеть островами Моозундского архипелага и районом города Рига. (Действиям в Эстонии отводилась
