предполагает услышать в ответ на вопрос 'Кто ты?' чеканный ответ 'Я – представитель Западной, Православной, Конфуцианской, Мусульманской, Латиноамериканской, Японской, Буддистской, Африканской (нужное подчеркнуть) цивилизации'. В лучшем случае такой ответ можно получить 'наводящими вопросами'. Мне неоднократно приходилось работать с системой убеждений человека (в рамках психологического тренинга), и я должен сказать, что цивилизационную идентичность люди рефлектируют и, тем более, проявляют крайне редко.
[6] Цивилизации стратифицируются в виде культур, которые различаются между собой не базовыми принципами (обычно связанными аналогом соотношения неопределенности – либо человек живет в парадигме развития/времени, либо 'дао'/пространства), но всего лишь господствующими убеждениями.
[7] Подмена единого закона НОМОСа Божественным законом.
[8] Редукция всей трансценденции до законов природы.
[9] Это, кстати, сразу зачеркивает оборонительную стратегию С.Хантингтона. Время-ориентированная цивилизация либо развивается, то есть растет вглубь и вширь, осуществляет экспансию в физическом и смысловом слое, либо же – деградирует. Запад погибнет в тот момент, когда он 'остановится'. 'Конец истории' и наступление 'общества мечты', которое уже не будет меняться, поскольку и так прекрасно, станет концом для Запада.
[10] Поэтому в мире нет единого Ислама, есть очень много разных исламов.
[11] Такова, конечно, позиция С. Хантингтона. Трудолюбиво сработанная из одного слова 'православная цивилизация' – всего лишь лейбл, призванный объяснить полное отсутствие у Запада желания взаимодействовать с Россией иначе чем на условиях полной блокады транслируемых ею смыслов.
[12] Может быть, Империя для того и была разрушена, чтобы мы смогли, наконец, оказаться лицом к лицу с собой. И – понять себя.
[13] Переслегин С. Санкт-Петербург как транслятор культур. Доклад на конференции 'Феномен Петербурга', август, 2001 г.
Сергей Переслегин, Николай Ютанов
Версия для печати
Письмо пятое. Социомеханика: постидустриальный барьер вместо экологической катастрофы
Блистательные и в чем-то, страшноватые перспективы, описанные в предыдущем письме, носят долгосрочный характер. Пафос работ 'Римского клуба' – в оценке ближне- и среднесрочных перспектив цивилизации, в прогнозировании опасностей, угрожающих человечеству на современном отрезке его существования.
Ранее нами были высказаны серьезные возражения против экологического алармизма модели Д.Форрестера. Действительно, уравнения 'мировой динамики' и их численные решения в форме таблиц и графиков не доказывают неизбежность кризиса среды обитания, они лишь обосновывают невозможность неограниченно долгого экспоненциального роста параметров, описывающих человечество. Однако, в науке 'презумпция невиновности' не работает, и отсутствие доказательств кризиса не доказывает отсутствие кризиса.
Успех докладов 'Римского клуба', на наш взгляд, в значительной мере обусловлен тем, что из сомнительных а, зачастую, и просто неверных предпосылок Д.Форрестером, Д.Медоузом, А.Печчеи были сделаны очень правдоподобные выводы. И 'лица, принимающие решения', и интеллигенция, и даже народные массы интуитивно ощущали угрозу, исходящую от Будущего. 'Мировая динамика' локализовала эту угрозу периодом 2020 – 2060 г. и верифицировала, как экологический кризис. Фазовый подход дает совершенно другие по сравнению с моделью Д.Форрестера численные значения для народонаселения и величины основных фондов, но он согласен с ней в предсказании неустойчивости 'мировой системы' при приближении показателя глобализации к единице. Расхождения касаются причин и характера бифуркации, но не факта ее наличия.
В наших представлениях о Реальности место 'экологической катастрофы' середины XXI столетия занимает 'фазовый кризис' конца первой четверти этого столетия. Само собой разумеется, среди проявлений этого кризиса окажутся и экологические, но не они будут носить структурообразующий характер.
– 1 -
Используем структуродинамический подход для того, чтобы предложить рабочее определение 'мировой системы'. В рамках этого подхода разум есть системное свойство, а не индивидуальная способность.
Подобно тому, как жизнь существует в виде экосистем, разум с момента своего возникновения структурируется в социосистемы. Иными словами, социосистема есть специфическая форма организации носителей разума, подобно тому, как экосистемы суть форма организации биологических сообществ.
Понятно, что в зависимости от поставленной задачи под социосистемой может пониматься любая совокупность разумных особей – от семьи до Человечества. Потребуем, однако, чтобы социосистемы отвечали структуродинамическому определению системы и обладали всеми атрибутивными признаками человеческого общества[1], а именно:
– наличием единого хозяйственного механизма;
– развитым разделением труда;
– функционированием подсистем познания, обучения, управления;
– 'фрейдовским' расслоением психических процессов на сознательные и подсознательные (на уровне, как самой системы, так и любых ее подсистем, включая элементы);
– обязательным наличием трансцендентной социальной и индивидуальной деятельности.
Последнее означает с одной стороны зачатки каких-то религиозных чувств (здесь мы смыкаемся с моделью атрибутивных признаков разума, сформулированной Веркором), а с другой – войну, как обязательную форму человеческого существования.
Важно понять, что война является, отнюдь, не материальной, но духовной деятельностью. И в наши дни, и в предисторические эпохи война носила карнавальный характер, разрешая все те проявления эгоизма 'абсолютного хищника', которые несовместимы с существованием социосистемы и потому запрещены и вытеснены в сферу бессознательного. Очевидный эволюционный успех Homo Sapiens Sapiens доказывает, что такая плата за эффект социальности, является умеренной.
Социомеханика, наука о наиболее общих законах динамики социосистем, рассматривает историю Человечества через последовательную смену цивилизационных фаз развития. Мы уже упоминали о фазах в связи с демографической статистикой. Рассмотрим теперь семантический спектр этого понятия подробно.
В социомеханическом формализме цивилизационные фазы являются собственными состояниями оператора сдвига социосистемы по внутреннему времени и маркируют различные типы связей между человеческим обществом и объемлющим биогеоценозом. С практической точки зрения фазы различаются характером взаимодействия социосистемы с окружающей средой, иными словами, местом Homo Sapiens в трофической пирамиде и способом присвоения пищевого ресурса.
Так в архаичной фазе социосистема занимает верхний управляющий уровень в трофической пирамиде; человек является охотником но не жертвой[2]. В традиционной фазе, когда на смену присваивающей экономике приходит производящая, социосистема выступает в качестве пользователя текущей экосистемой: она обустраивает ее под свои потребности и поддерживает в этом состоянии неограниченно долгое время. Отдельный человек, вооруженный луком, затем арбалетом и к концу фазы ружьем, занимает господствующее положение в пищевой пирамиде. Наконец, в индустриальной фазе социосистема обретает способность к свободному оперированию текущими экосистемами: она уничтожает и создает их по своей прихоти. По отношению к глобальному биогеоценозу Человек Разумный становится пользователем, а сам этот ценоз – предметом хозяйствования. Предполагается, что в следующей – постиндустриальной или когнитивной фазе – уже отдельный человек начнет манипулировать экосистемами.
В социальной термодинамике фазы трактуются как аналог агрегатных состояний вещества и различаются, прежде всего, характером взаимодействия между компонентами социосистемы.
В терминах диалектического подхода всякая последующая цивилизационная фаза есть разрешение базисных противоречий предыдущей фазы. Иными словами, фазовый переход представляет собой диалектический скачок, пресловутый 'переход количества в качество'. Это, в частности, означает, что при таких переходах меняются не только организующие структуры социосистемы, но и группы симметрии этих структур; функции, описывающие зависимость параметров социосистемы от времени, терпят разрыв. Кроме
