Нет-нет, с таким лицом…
«Не глупи! — мысленно оборвал он себя. — Бывают и у шлюх нежные лица и сияющие глаза — по крайней мере, в молодости».
Они пристально смотрели друг на друга.
— Добрый вечер, мистер Монк, — произнесла она медленно и несколько смущенно.
Он встал.
— Добрый вечер, мэм.
Монк пожалел, что пришел сюда. Он даже не знал, как ее зовут. Что ей ответить? Насколько близко они были знакомы? Тело покрылось холодной испариной, во рту пересохло, мысли спутались.
— Мы с вами давно не виделись, — продолжала она. — Я начинаю бояться, что вы обнаружили нечто такое, о чем не осмеливаетесь мне сообщить.
Обнаружил? Было ли их знакомство связано с каким-то расследованием? Видимо, это была давняя история — после несчастного случая Монк занимался лишь делом Грея. Он поискал слова, которые не выдали бы его и в то же время звучали естественно.
— Нет, боюсь, ничего нового мне выяснить не удалось.
Собственный голос показался ему фальшивым.
— О!.. — Незнакомка потупилась. Казалось, разговор был окончен. Но в следующую секунду она вскинула голову и взглянула ему в лицо. Глаза у нее были очень темные, но не карие. — Скажите мне правду, мистер Монк. Даже если он убил себя, то, какой бы ужасной ни была причина, скажите правду!
— Правда такова, — просто ответил он. — Семь недель назад со мной произошел несчастный случай. Перевернулся кеб, я сломал руку и ребра, ушиб голову, причем даже не помню подробностей происшествия. Около месяца я лежал в больнице, потом ездил к сестре на север — поправить здоровье. К сожалению, у меня просто не было возможности что-либо обнаружить.
— О боже! — Ее лицо выразило искреннее сочувствие. — Извините. Надеюсь, теперь вы вполне здоровы?
Она спрашивала не из простой вежливости, и Монку это доставило странную радость.
— Да, благодарю вас. Только вот в памяти иногда возникают пробелы.
Зачем он признался ей в этом? Чтобы объяснить свое странное поведение? Но и она тоже вела себя несколько необычно… Он вспомнил их первую встречу в воскресенье. Незнакомка и тогда была в трауре — дорогое модное платье из черного шелка. Ее спутник, помнится, тоже был одет так, как Монку и не снилось. Муж? Мысль была неприятна, даже болезненна. О второй женщине он и не вспомнил.
— О!..
Она вновь не нашла подходящих слов. Монк почувствовал неловкость. Присутствие незнакомки смущало его. Он ощущал слабый аромат ее духов, хотя их разделяло несколько футов. Или у него просто разыгралось воображение?
— Что я вам сообщил в прошлый раз? — спросил он. — Я имею в виду…
Он и сам не знал, что имеет в виду. Однако женщина, чуть помедлив, ответила:
— Немногое. По вашим словам, папа несомненно обнаружил, что дело нечисто, но успел ли он рассказать об этом партнерам, вы еще не знали. Перед этим вы с кем-то встречались, однако имени его не назвали. А некий мистер Робинсон исчезал всякий раз, когда вы пытались его застать. — Лицо ее омрачилось. — У вас было две версии: то ли папу убили, опасаясь разоблачения, то ли он покончил с собой от стыда. Может, я зря попросила вас выяснить всю правду. Наверное, она слишком страшна, если он предпочел убить себя и даже не пытался разоблачить мошенников. Но ведь быть обманутым — это не преступление! — Глаза ее на секунду вспыхнули гневом. — Мне хочется верить, что он мог бы остаться в живых, объясниться с друзьями — даже с теми, кто потерял на этом деньги…
Незнакомка замолчала, подавляя всхлип.
— Извините, — тихо проговорил Монк. Ему хотелось подбодрить ее, коснуться ее руки, но он не мог позволить себе такого фамильярного жеста.
Она помолчала, точно ожидая продолжения, потом промолвила:
— Спасибо. Я уверена, что вы сделали все возможное. Наверное, я просто питала беспочвенные надежды.
Уловив движение в проходе между скамьями, Монк оглянулся. К ним с нерешительным видом направлялся священник, а за ним — женщина с выразительным лицом, та самая, которую Монк видел здесь в прошлый раз. Она также была в трауре; пышные, слегка волнистые волосы были уложены на затылке скорее ради удобства, нежели по последней моде.
— Это вы, миссис Лэттерли? — смущенно спросил священник, приблизившись. — Что вы делаете здесь в одиночестве? Вам не следует впадать в уныние… О! — Он заметил Монка. — Прошу прощения. Я и не заметил, что вы в компании.
— Это мистер Монк, — представила она его. — Из полиции. Он был настолько добр, что пытался помочь нам, когда папа… умер.
Священник с неодобрением взглянул на Монка.
— В самом деле? Думаю, возлюбленная дочь моя, для всех нас будет лучше, если мы предадим эту историю забвению. Ваша скорбь естественна, но пусть ваш несчастный свекор покоится с миром. — Он рассеянно осенил воздух крестным знамением. — Да, с миром.
Монк стоял неподвижно. Миссис Лэттерли… Стало быть, она либо замужем, либо вдова. Боже, какие глупости!
— Если появятся для вас новости, миссис Лэттерли… — Голос его звучал несколько сдавленно. — Я сообщу. Если вам, конечно, будет угодно.
Он понимал, что, скорее всего, ничего не выяснит, но боялся, что иначе им уже никогда не встретиться.
Нет, эта женщина не должна раствориться в прошлом вслед за другими.
Она долго на него смотрела, не зная, на что решиться. Наконец заговорила, осторожно подбирая слова:
— Да, будьте так добры. Но, пожалуйста, помните о вашем обещании. Всего хорошего! — Она повернулась, и край ее широкой юбки коснулся Монка. — Всего доброго, викарий. Идем. Эстер, пора домой. Чарльз ждет нас к ужину.
Она медленно двинулась к двери. Монк глядел ей вслед, и, когда обе женщины рука об руку переступили порог, ему показалось, что в церкви стало еще темнее.
Выйдя на прохладный вечерний воздух, Эстер Лэттерли повернулась к своей невестке.
— Может быть, ты объяснишь наконец, в чем дело, Имогена? — тихо, но настойчиво произнесла она. — Кто этот человек?
— Он связан с полицией, — ответила Имогена, торопливо направляясь к экипажу, ожидавшему их у обочины.
Кучер слез с козел, открыл дверцу и помог сесть сначала Имогене, а потом Эстер. Устроившись в экипаже, дамы оправили юбки: Эстер — небрежно, а Имогена — аккуратно, чтобы не помять ткань.
— Что значит «связан»? — спросила Эстер, когда экипаж тронулся. — Так обычно говорят о скандале в обществе: «Мисс Смит вступила в связь с мистером Джонсом».
— Не будь ты такой въедливой, — упрекнула ее Имогена. — О горничной тоже можно сказать: «Тилли связалась с будущими работодателями».
— Верно! Значит, этот тип на побегушках в полиции?
Имогена оставила ее колкость без внимания.
— Извини, — после затянувшейся паузы вздохнула Эстер. — Что-то тревожит тебя, а я ничем не могу помочь, поскольку не знаю, в чем дело.
Имогена слабо пожала руку Эстер.
— Ничего, — промолвила она так тихо, что за громыханием колес и стуком копыт ее слова было трудно разобрать. — Просто смерть папы и все, что за этим последовало… Никто из нас еще не пришел в себя. Спасибо тебе, что ты бросила все и вернулась домой.
— Иначе я бы и не могла поступить, — последовал прямой ответ.
