Впрочем, оставалось нанести финальную серию ударов. Прежде, чем он закончит, нужно сделать еще кое-что, и многое из того, что он задумал, зависело от того, как проявят себя его повстанцы. Он верил в них всей душой, но всегда оставался шанс, что они потерпят неудачу — в этом случае, все придется начать заново. Не с нуля, конечно, но это будет громадный шаг назад.
'И все же, в конце концов...'
Трент улыбнулся, поставил бутылку с водой на ночной столик и скользнул под теплое, комфортное одеяло. В конце концов, все зло, что причинила людям 'Уайт Амбрелла', всплывет наружу. Убить игроков будет проще простого, но их гибель не принесет ему удовлетворения. Нет, он хотел увидеть их сломленными, финансово и морально. Хотел, чтобы их жизни рухнули, следуя четкой логике событий. И когда этот день настанет, когда большие боссы увидят, как дело их жизни рассыпается в прах, он будет рядом. Он будет рядом, чтобы станцевать на могиле их мечтаний, и это будет чертовски славный денек.
Следуя укоренившейся привычке, Трент проговорил про себя речь. Ту самую, что он всю жизнь готовил для этого дня. В кабинете окажутся Джексон и Сидни, а также европейские 'мальчики' и финансисты из Японии, Миками и Камийя. Все они знали правду, все соучастники колоссального преступного сговора...
Я встану перед ними, с улыбкой на лице, и скажу: 'На тот случай, если вы запамятовали, позвольте мне освежить события минувших дней.
В свое время, в истории 'Амбреллы' — задолго до того, как появилась 'Уайт Амбрелла', — был ученый, работавший в Департаменте исследований и развития, и звали его Джеймс Дариус. Доктор Дариус оказался талантливым микробиологом, приверженным, к тому же, медицинской этике. Вместе со своей возлюбленной женой, очаровательной Хелен — к слову сказать, доктором фармакологии, — он часами корпел над синтезом пластики тканей. Старался он для работодателей, но задумка принадлежала именно ему. Синтез, что отнимал у него так много времени, оказался блестяще разработанным вирусным комплексом, который, при правильном использовании, мог изрядно облегчить страдания людей, а однажды — и победить саму смерть, излечив несовместимые с жизнью травмы.
Джеймс и Хелен исполнились таких надежд на дело рук своих, и они оказались столь доверчивы и лояльны, что, как только поняли весь потенциал вируса, сразу же рассказали о своем открытии 'Амбрелле'.
В корпорации 'Амбрелла' тоже представляли себе потенциал. А еще они поняли, что выход подобного чудо-лекарства обернется для рынка форменной катастрофой. Представьте, сколько денег потеряет фармацевтическая компания, если с каждым годом миллионы людей начнут стремительно выздоравливать. А потом представьте, сколько денег можно сотворить на этой разработке, если использовать ее в военных целях. Представьте себе всю силу и власть.
На самом деле, с такими перспективами 'Амбрелле' легко было сделать выбор. Они забрали у Дариуса синтез, со всеми заметками об исследовании, и передали блестящему молодому ученому по имени Уильям Биркин, который едва-едва достиг совершеннолетия, а уже заведовал собственной лабораторией. Понимаете, Биркин был одним из них. Человек с похожими взглядами, с таким же пренебрежением к общепринятым рамкам морали. Человек, которого можно было использовать. И посадив за разработку свою лучшую марионетку, они сошлись во мнении, что само существование доброго доктора Дариуса может обернуться серьезной помехой.
Итак, произошло возгорание. Как было заявлено, несчастный случай, ужасная трагедия — сгорели два ученых и троица сохранивших им верность лаборантов. Какая жалость, как это грустно, дело закрыто — вот так и началась история подразделения, ныне известного, как 'Уайт Амбрелла'. Исследования биологического оружия. Песочница для кучки избалованных богачей и их лизоблюдов, для людей, которые давным-давно потеряли все, что оправдывало бы их существование, — тут я улыбнусь еще разок. — Для таких, как вы.
Хозяева в 'Уайт Амбрелле' продумали абсолютно все. Во всяком случае, им хотелось в это поверить. Чего они так и не учли — по скудоумию или потому, что мнили себя непогрешимыми, — что у Джеймса и Хелен остался мальчик, их единственный сын, который учился в интернате, пока его родители горели заживо. Быть может, все просто о нем забыли. Но Виктор Дариус не забыл. Должен заметить, что Виктор вырос, думая о том, что сотворила 'Амбрелла', осмелюсь даже сказать, он стал одержим. И вот настало время, когда юный Виктор ни о чем больше и думать не мог, а значит, ему надо было что-то сделать.
Чтобы отомстить за мать и отца, Виктор понимал, что должен вырасти невероятно умным и очень, очень осторожным. Только на планирование ушли долгие годы. А еще годы, когда он впитывал все, что должен был узнать. И еще больше времени ушло на поиск контактов, налаживание связей, на то, чтобы вращаться в окружении нужных людей. Чтобы стать таким же бесчестным и скрытным, как и его враги. И однажды, он уничтожил 'Амбреллу', так же, как они в свое время убили его родителей. Это оказалось нелегким делом, но он сохранял уверенность и посвятил этой задаче всю свою жизнь'.
Я усмехнусь, и промолвлю: 'Ах да, я не забыл, часом, упомянуть, что Виктор Дариус сменил имя и фамилию? Он пошел на риск, но все же решился оставить среднее имя отца, или, по крайней мере, хотя бы его часть. В конце концов, самому Джеймсу Трентону Дариусу оно уже было ни к чему'.
Каждый раз его речь немного менялась, но смысл оставался неизменным. Трент понимал, что ему никогда не выпадет возможность высказать ее всем, сразу, но именно эта мысль заставляла его двигаться вперед, все эти бесконечно долгие годы. По ночам, когда его охватывала столь неудержимая ярость, что он даже не мог заснуть, он рассказывал себе эту историю, пока та не стала его колыбельной. Он представлял, как обернутся к нему их уставшие, дряблые лица, ужас в запавших глазах, бурю негодования от его предательства. Каким-то образом, это видение всегда успокаивало его душу, дарила ему немного покоя.
'Скоро. После Европы, друзья мои...'
Эта мысль последовала за ним во тьму, навстречу спокойному сну без кошмаров и сновидений, присущему лишь людям, безгранично уверенным в своей правоте.
