кому-то другому из ваших близких… Вот тут-то и возникает этот на первый взгляд несущественный вопрос. Кто принимает решение, давать этим сведениям ход или нет… извините за каламбур, но, как говорится, кто платит, тот и заказывает музыку.
– Вы правы… Извините, я об этом как-то не подумала. Но тут такая ситуация вряд ли может возникнуть. Хотя, конечно, я согласна, зарекаться нельзя…
– Вот и отлично! – обрадовался адвокат. – Раз вы готовы стать моим клиентом, тогда давайте уже знакомиться. Меня зовут Огородников Дмитрий Борисович.
– Крылова Надежда Викторовна.
– Отлично. – Дмитрий Борисович не спеша записал эти сведения в журнал, лежащий перед ним на столе. – За кого хлопотать пришли, Надежда Викторовна?
– За мужа моей подруги, – ответила я и запнулась. – Моей погибшей подруги. Владимира обвиняют в ее убийстве. – Я замолчала и беспомощно посмотрела на адвоката. Я не знала, с чего лучше начать рассказ.
– А вы, если я правильно понял, считаете, что он не виноват, – пришел мне на помощь Огородников. – Совсем отношения не имеет или косвенно все же причастен?
– Абсолютно, – твердо заверила я адвоката. – Я пока не знаю, кто и за что убил Татьяну, но ее муж абсолютно точно при этом не присутствовал. Он только обнаружил ее… тело… – Это слово далось мне нелегко. Слишком уж оно не соответствовало жизнерадостной сущности Таньки, ее задорной, слегка хитроватой улыбке. – Причем обнаружил намного позже, чем это случилось… Мне в милиции отказались что-либо конкретное сказать, но я так думаю, что Володя появился в квартире часов через двенадцать после убийства… Может, чуть меньше. Но часов десять прошло наверняка.
– И что, за все это время его никто и нигде не видел? – уже с заметным чисто профессиональным интересом посмотрел на меня Огородников.
– Вот выяснить это, а потом доказать его невиновность, как раз и будет той работой, за которую я собираюсь вам заплатить.
– Но найти людей, которые видели мужа вашей подруги хоть сто раз на протяжении этих десяти или двенадцати часов, еще совершенно не означает доказать его непричастность к убийству, – заметил он. – Он вполне мог свободно приходить и уходить из квартиры, особенно если у него были ключи. Нужно точно знать время преступления и вычислить, где этот человек был именно в тот роковой момент, или найти подтверждение тому, что там был или хотя бы теоретически мог быть кто-то другой. Хотя и этого, строго говоря, мы с вами делать вовсе не обязаны. Существует такое понятие, как презумпция невиновности. И если нет каких-либо весомых улик, доказывающих обратное, следствие обязано прежде всего исходить именно из этой предпосылки – что там был кто-то другой… Или все-таки доказательства причастности Владимира существуют? – Огородников испытующе уставился мне в глаза.
– Хуже, – тяжело вздохнула я. – Он сразу же признался. – Я приготовилась долго и нудно, как недавно Николаю, объяснять Дмитрию Борисовичу, почему я, невзирая на признание подозреваемого, продолжаю упорно настаивать на его невиновности, но адвокат, по всей видимости, столкнулся с такой ситуацией далеко не первый раз в своей практике, по крайней мере, он даже не удивился.
– Он был в сильном шоке от увиденного? – деловито то ли спросил, то ли констатировал Огородников. – Что, кстати, тоже является косвенным доказательством его невиновности. Я прав?
Я облегченно кивнула. Похоже, мне повезло, и мы легко сумеем найти общий язык с Дмитрием Борисовичем. Уже не опасаясь быть неправильно понятой, я подробно, стараясь не упустить чего-нибудь действительно важного, начала знакомить адвоката с моими впечатлениями, подозрениями, ощущениями и выводами.
– В милиции со мной разговаривать не захотели, – закончила я мой невеселый рассказ. – Вернее, говорили-то они много, но в основном вопросы задавали на интересующие их темы, а я в ответ слышала только стандартное: «Об этом еще рано говорить… В интересах следствия сведения не разглашаются… К вам это прямого отношения не имеет…» Но уж адвокату-то они обязаны, я думаю, предоставить все доказательства и улики в полном объеме…
– Обязаны-то они обязаны… – задумчиво почесал щеку кончиком шариковой ручки Дмитрий Борисович. – Только не все считают это своей обязанностью… Прошу прощения за тавтологию. Но к сожалению, это так. Где мой новый подопечный сейчас содержится?
– Я не в курсе… – растерялась я. – К следователю я ездила на улицу Коммунистическую… Ну там такое здание старинное из красного кирпича…
– Знаю, – перебил мои сбивчивые объяснения Огородников, – как фамилия следователя?
– Кравченко, кажется… Или как-то вроде этого. Имя я вот точно запомнила – Семен…
– Кравцов Семен Олегович? – как-то странно улыбнулся адвокат.
– Точно. Вы с ним уже встречались? Дело какое-то вели, да?
– А как же… Вели дело… Он жену у меня два года назад увел.
– Куда? – растерялась я от неожиданности. – Ой… то есть простите, пожалуйста, это, конечно, глупый и некорректный вопрос… Значит, мне все-таки не повезло, придется искать другого адвоката. А жалко, если честно, вы мне симпатичны, я была почти уверена, у нас с вами все получится…
– Так в чем же дело? – все с той же улыбкой спросил Огородников. – Мне вот как раз кажется, что нам с вами повезло. Семен передо мной в долгу… – Улыбка как будто застыла на его лице.
Мне стало неуютно.
– Знаете, Дмитрий Борисович, я, конечно, благодарна вам… но я подумала, вам, наверное, неприятно будет общаться с Кравцовым. Да и он вряд ли с удовольствием навстречу пойдет…
– Не беспокойтесь, с Семеном проблем не будет, – заверил меня Огородников. – Уж с ним я как-нибудь общий язык найти сумею. Предлагаю прямо сейчас этим и заняться. Вы не против?
– В принципе, нет… – Я замялась. Возвращаться к капитану не хотелось. Но тянуть время смысла не имело.
Увидев, что я колеблюсь, адвокат предложил:
– Если хотите, я могу навестить Семена и без вас. Сейчас мы составим договор, чтобы моя миссия была совершенно законна, и я вас отпущу. У вас, вероятно, был трудный день…
– Да уж, денек выдался не из легких, – тяжело вздохнула я. – Совсем не из легких… Но отдыхать я не собираюсь, да и не смогу, скорее всего. Мне тут один человек утром сказал, что я не впаду в истеричное состояние до тех пор, пока что-то делаю для Тани… ну, или для Владимира. Это по большому счету почти одно и то же. Самое плохое для меня сейчас – это как раз отдых…
– Понимаю. Тогда вот здесь подпись поставьте и можно идти.
Снова увидев меня перед собой, капитан Кравцов удивился. А уж когда в дверном проеме за моей спиной появилась фигура Огородникова, даже как-то в лице изменился.
– Вот целый день сегодня на душе как нагадили… А я-то, дурак, все думал, к чему бы это. Сразу надо было догадаться, что это к встрече с тобой.
– Мне тоже приятно тебя видеть, – с любезной улыбкой проговорил Дмитрий. – Как ты догадался, я здесь по делу. Меня интересует Владимир Сергеевич Петров. Что-нибудь говорит тебе это имя?
– Говорит, – обреченно буркнул Семен Олегович и почему-то укоризненно покосился в мою сторону, – сразу говорю, отпустить из-под стражи не получится. Арестован меньше суток, к тому же признался в убийстве собственной жены. Так что, похоже, ты приехал сюда зря, дружок…
– Вовсе нет. Я, как официальный защитник господина Петрова, хотел бы ознакомиться со всеми материалами этого дела, также настаиваю на скорейшем освидетельствовании моего подзащитного врачом по вопросу его психического состояния в связи с перенесенным ударом. Он сегодня утром узнал, что его жена умерла… Ты вообще в курсе, как это тяжело – жену потерять, а?
Взгляды мужчин скрестились, как стальные клинки, на мгновение мне даже показалось, что по кабинету, того и гляди, искры полетят, я тяжело вздохнула. Пожалуй, я все-таки сделала не слишком удачный выбор. Этот адвокат, увлекшись своими разборками, запросто может забыть, зачем вообще сюда пришел… Хотя если взглянуть на это с другой стороны, то его жгучее желание насолить капитану Кравцову нам с Владимиром только на руку.
– Если выяснится, что парню требуется экстренная медицинская помощь, придется тебе подсуетиться, Семен. Владимир Сергеевич Петров не какой-нибудь алкоголик или бомж, с которыми ты, судя по всему,
