мошенничества. Если только Тамара или этот Славик заподозрят, что вокруг шеи затягивается удавка, они выскользнут и упорхнут, только их и видели. Чтобы ухватить этих скользких тварей, надо хотя бы попытаться понять их внутренние мотивы. Что движет ими, помогает изобретать все новые и новые уловки…
— Ты вот умная, Янка, но дура полная. Столько детективов прочитала, а так и не просекла:
— мотив всегда один и тот же ДЕНЬГИ. Это же ясно. Ну еще любовь иной раз, но только не у таких шакалов, как эти двое. Деньги, Янка, деньги! Я поняла!! Все деньги моих товарищей по несчастью проходят через руки Влада! Да я сама подписала ему доверенность на ведение моих дел! Они обманывают затуманенные головы бедных шизиков и присваивают себе их денежки. Точно! Стас уехал, как только подписал все бумаги и получил деньги. Все, не нужен стал. У него отняли денежки и выперли из коммуны прямо среди ночи, чтобы остальные дойные коровки ничего не заподозрили раньше времени. Одно только не понятно, почему они так уверены, что Стас, например, не пойдет в милицию, сидят тут спокойненько, как ни в чем не бывало. Судя по всему, они не первый год занимаются подобными делишками, но не один мент сюда даже не заглядывал.
— Что все это делается ради наживы, мы и сами давно поняли. Тут ясновидящей быть не надо. — Задумчиво сказала я. — Трудно подобраться к этим оборотням. Со всех сторон они подстраховались, вот и не беспокоятся о будущем. Хотелось бы нащупать их слабые места. Это поможет пробить брешь в их круговой обороне.
— Надо найти Стаса и заставить его написать заявление. — С энтузиазмом начала подруга, но осеклась. — Хотя он может и не захотеть связываться из-за той истории с Ренатой…
— Кстати о Ренате. Похоже, что все это липа чистой воды, не было и нет у Тамары никакой сестры, как и брата между прочим. Владислав Шульгин ее бывший муж, а Стаса взяли на чистый понт. Настолько элементарно могут развести человека только аферисты.
— Но он же сам видел мертвую девушку! — Воскликнула Маринка.
— Да что он видел? — Я пожала плечами. — Красное пятно, нож и девчонку лицом вниз. Тем более в стельку пьяный.
— Но как же…
— Не сомневайся, Антон все проверил, не было по этому адресу пол года назад ни убийств, ни самоубийств. И раньше не было и позже. Девушки по имени Рената Шульгина в природе не существует. Не удивляйся по таким розыгрышам наша парочка мастаки. Танюше Шишковой такая шутка обошлась в сто тысяч долларов, плюс поломанная психика. Мужик по имени Алексей всего лишился, пообщавшись с чаровницей Тамарой, даже жизни, еще Михаил Веселов был…
— Был? — С ужасом прошептала Марина.
— Я тебе потом все расскажу, сейчас давай со Стасом разберемся. Тамара решила его окучить, замуж видимо выходить не планировала, раз назвалась чужим именем. У нее, кстати недавно умер очередной муж, а согласись как то настораживает, когда мужья мрут, как мухи. Со Стасом решили проявить выдумку. Не знаю, случайно он увидел ее в том кабаке, или это было подстроено, но провернули они все безукоризненно. Видя, что ей не отвертеться, Тамара «впадает в истерику», на всякий случай царапает парня . За время общения она хорошо изучила характер Стаса и почти наверняка знала: он не выдержит, убежит и напьется. Получись по другому, Тамара по ходу дела могла повернуть ситуацию по всякому. Ну, а дальше дело техники. Красная краска, нож и все такое прочее. Когда Стас вылетел из квартиры с «трупом», она спокойно встала, умылась, вышла на улицу и разыграла сестру усопшей Ренаты. Дальше ты знаешь. Парню таблетку в зубы, потом его принимает в свои нежные объятия «неутешный братец», Тамара убирается в квартире и начинает заниматься продажей апартаментов. Стаса за это время сначала держат в трансе при помощи таблеток, вероятно, ( Влад ведь неплохой химик), потом начинают «лечить и заботиться», захапывают все его движимое и недвижимое имущество (причем потерпевший сам им в этом активно помогает), переводят в денежный эквивалент и все.
— Что все? — Не поняла подруга.
— Он больше не нужен. — Пояснила я. — Как и все остальные, «отпущенные на волю» пациенты.
— Ты хочешь сказать… — с ужасом прошептала Маринка.
— Да, мы думаем, их убили. Но наши мысли никого не интересуют, а доказательств нет. Даже заявлений о пропаже людей подать не кому. Шульгины тщательно готовились к своим операциям, проверяли все: родственников, друзей, людей выбирали с подходящей психикой, узнавали их слабые места и только после этого начинали выработку подходящего плана. С тобой вот только слегка прокололись. Где тебя угораздило подхватить эту Мать-Тамару ?
— Да случайно все получилось. — Замялась подруга.
— Видать, ты так сильно походила на лохушку, пахла такой глупостью, что тетенька просто не смогла пройти мимо такой удачи. Жадность фраера сгубила. Да не дуйся ты! Я же шучу, хотя…
— Какие уж тут шутки. — Марина все же слегка обиделась. Надула губы, но все же продолжила рассказ. — Встретила эту стервозу на почте. Она какую-то посылку ждала, уже поздно было, ей и сказали: приходите завтра утречком, она давай орать, что живет далеко и даже переночевать негде. Ну, я и пригласила ее к себе в гости. Посидели, потрепались за жизнь, выпили слегка. Тут она стала отвары свои гребаные варить, на вкус приятные такие. Утром она на почту пошла, получила посылку и опять вернулась. Два дня у меня проторчала, интересно с ней было, и к пойлу своему меня приучила, ведьма. Потом уехала, мне термос целый оставила отвара, потом опять вернулась. Ну и закрутилось. Ты знаешь, Тамара так умеет рассказывать, заслушаешься. Про свою жизнь, про коммуну, слушаешь ее, и кажется, что так все это здорово интересно, и вот оно счастье — трудиться и помогать людям.
— Вечно у тебя не слава богу, то цыгане, то ведьмы… — Вздохнула я. — Пойду я пока, а то застукают нас с тобой, не дай бог. Приду завтра утром. Ты тут поаккуратнее, ты хоть и с прибабахом, но все равно жалко.
— Янусик, миленькая, не бросайте меня ради бога! — Взмолилась Марина. — Я теперь еще больше боюсь. Вдруг заметят, что я не пью ихнее пойло и задушат.
— Не переживай, скорее отравят. — «Утешила» я.
— Типун тебе на язык!
— Ну все, пошла я . Не дрейфь. Придумаем, как этих товарищей на чистую воду вывести.
ГЛАВА 21
В доме у бабки Степаниды, на окраине деревни Конюхово, где мы за очень небольшие деньги умудрились снять вполне приличное жилье, в печке пылал огонь. Наколов дрова, Митрич вместе с хозяйкой приступил к «научному приготовлению борща». Старик ни за какие коврижки не захотел оставаться в городе. К двум своим должностям он самочинно добавил еще и обязанности завхоза. Заполучив свой кабинет, он страшно загордился и возомнил себя незаменимым во всех отношениях.
— И не думайте миляги без меня тако крупно дело обстряпать. Без Митрича вы там и дня не протянете. — Безапелляционно заявил он.
— Зачем ты потащишься с нами, дед? — Искренне удивился Корчагин. — Мы ведь в деревню едем глухую, не на курорт. Сиди тут в конторе, чаек попивай, телик смотри, на телефон откликайся.
— Вот именно, Мишаня, именно! Не на курорт едете. В ентом Конюхове небось и магазина то нету, так и будете голодными сидеть. Не в обиду ей будь сказано, Яночка то Петровна не больно хозяйственная барышня. Мозговитая, конечно, — поспешно добавил старик в ответ на грозный Мишанин взгляд, — что есть, то есть, но готовит скудно. Без сосисков и пельменев магазинных на кухне растеряется, боюсь, а Митрич вам хоть из травки может таку блюду сгоношить, пальцы отъешь вместе с ложкой. Будете вы, как министры, сидеть, мысли думать, а я ваш быт обустрою в лучшем виде. Не сумлевайтесь, Митрич за просто так хлебушек кушать не привык.
Спорить с хитрым старикашкой, себе дороже, это мы поняли в первый же день его работы у нас, когда он категорически потребовал установить в его «кабинете» газовую плиту. Миша отмахнулся, сказав, что электрочайника вполне достаточно. Митрич надулся и вышел. Не было его довольно долго. Мы уж испугались, что от обиды он вернется к себе на помойку. К вечеру он возвратился. За это время он обошел все близлежащие кафе, магазины, сгонял на продуктовый рынок и потрясая перед нашим носом бумажками с ценами, за пять минут обрисовал перспективы грандиозной экономии, если он и мы вместе с ним будем потреблять пищу, приготовленную им из продуктов, купленных на рынке. Потом Митрич начал хаять блюда,
