оплачиваемая. Понимаешь?
– Да понимаю я все. – С досадой откликнулся тот. – Но я бы точно не смог… Когда мне человек не нравится, я даже за деньги с ним не смог бы в постель лечь… Ты ведь знаешь, как сильно я от Павла завишу… Если он меня турнет, я половины своего месячного дохода лишусь. Выкручиваться приходится, как балерине на подмостках… А пересилить себя все равно не могу… А ты…
– Ну не ревнуй, Юр. Ты же знаешь, что мне никто, кроме тебя, не нужен… А уж ссорится из-за Алины и вовсе смешно…
При этих словах, я чуть с лестницы не скатилась от неожиданности. Воспользовавшись тем, что собеседники на какое то время замолчали, я осторожно выглянула из-за перил. Увиденное меня уже почти не удивило. Юра с Владимиром целовались.
Боясь даже дышать полной грудью, я чуть ли не ползком поднялась по лестнице и добралась до двери отведенной мне комнаты. Почти без сил опустившись в кресло, я поджала колени и задумалась. Только что сделанное открытие меня удивило и даже немного расстроило. Не то чтобы я уж очень нетерпимо относилась к такого рода вещам, скорее наоборот, я всегда считала, что люди вправе сами выбирать, как им жить и особенно кого любить… Просто вот так вот близко сталкиваться с настоящими геями мне раньше не приходилось… Жаль, конечно, что два таких симпатичных парня напрочь лишают как минимум двух прекрасных девушек возможности быть счастливыми, а себя возможности познать радости отцовства… Но это ведь по большому счету от них не зависит, такими их природа придумала… Ладно, это в конце концов их жизнь и их проблемы. Сейчас мне нужно подумать, отразится ли это открытие хоть как то на моем и без того не слишком устойчивом положении… С одной стороны, конечно, досадно, что на свои женские чары я теперь уж точно полагаться не могу и на скидки с их стороны в связи со слабостью пола и разными дамскими штучками…. Зато с другой стороны ни один из этих парней не станет ко мне приставать и домогаться … Да и потом, женщине с женщиной всегда проще найти общий язык, чем с настоящим мужчиной. С ними мы как будто находимся на противоположных полюсах. Все, что для них черное, для нас белое, и наоборот…
Под эти мысли я наверное, задремала… По крайней мере , когда я очнулась и посмотрела в окно, на улице уже смеркалось. Вспомнив о том, что за весь прошедший день ни разу путью не ела, я вылезла из кресла , осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Опять стать невольным свидетелем сцены, подобной давешней, я желанием совсем не горела. Почему то мне при этом было неудобно так, будто это меня застали за каким то не слишком приличным занятием… Как не крути, а я ведь, действительно, намеренно сидела на лестнице и подслушивала чужие разговоры… Это почти так же противно, как в замочную скважину подсматривать…
Снизу не доносилось никаких посторонних звуков, и я позволила себе осторожно спуститься … Холл был совершенно пустым. Я подошла к выходу и попыталась открыть дверь на улицу. Дубовая громадина даже не шелохнулась.
– Эй… – Не слишком уверенно позвала я. – Здесь хоть кто-нибудь есть?
Дом отозвался полнейшей тишиной. Я растерянно огляделась. Ну, и что теперь делать? Не могу же я бродить по коридорам и заглядывать во все двери подряд в поисках его обитателей. Мало ли на что тут еще можно напороться… Куда, интересно, пропали эти двое? Владимир же сам сказал, что они будут ждать меня внизу. Хотя с тех пор прошло довольно много времени…
Я осторожно осмотрела помещение и увидела , что с противоположной от лестницы стороны находится дверь. За ней был коридор с еще четырьмя дверями. Одна из них, к счастью, оказалась распахнутой настежь. Здраво рассудив, что если дверь открыта, то я вполне могу заглянуть в комнату, я шагнула вперед. Передо мной оказалась просторная кухня, посреди которой на табурете сидел здоровенный мужик с огромной окладистой бородой и преспокойно чистил картошку. Делал он это аккуратно и очень умело, шелуха из-под его ножа тоненьким серпантином опускалась в примостившееся между расставленных ног ведро.
От неожиданности я попятилась с намерением бежать оттуда, куда глаза глядят, но чувство голода все-таки пересилило, и я осталась на месте. Хотя огромный нож в руках мужчины мне почему то внушал необъяснимый ужас. Между тем бородач на мгновение оторвал взгляд от своего увлекательного занятия , мельком мазнул по мне равнодушным взглядом и снова углубился в чистку. Я еще с минуту нерешительно потопталась на пороге , а потом все же рискнула войти…
– Э-э-э, извините… – Не знала с чего начать разговор с этим странным человеком я. – А Вы не подскажете, где все… Хозяин куда делся?
– А ты кто? – Снова поднял на меня глаза , которые при ближайшем рассмотрении оказались голубыми и довольно добрыми.
– А Вы?
– Мы прислуга. – С насмешкой отозвался он. – Охранник я. А иногда по совместительству вот, кашеварить приходится…
– А я невеста. – Подумав немного , представилась я.
– Невеста? – С некоторым удивлением почесал щеку кончиком своего огромного ножа охранник, а потом пожал плечами и снова занялся картошкой. – Ну что же, работа бывает разная… Как говорится, все хороши, выбирай на вкус…
– А Юра… – я никак не могла определиться , как себя вести, – хозяин… он где?
– Жених то твой? – С насмешкой переспросил мужчина. – Ушел он , часа полтора назад, со своим… ну скажем так, с близким товарищем…
– А куда?
– Понятия не имею. – Снова пожал плечами он. – Если уж Юра невесте не докладывает, то мне уж и подавно… Да мне и без разницы… Тебя звать то как? – Неожиданно спросил он.
– Женя.
Мужчина отложил в сторону нож и внимательно уставился на мое лицо, потом перевел взгляд на грудь, затем плавно перешел на ноги.
– Меня Иван Степанычем зовут. – Минуты через полторы представился он. – А ты настоящая или тоже из этих? – Неопределенно мотнул он головой в сторону холла.
– В смысле? – Оторопела я. – Я такой быть не могу… Я же женщина…
