– Мне безразлично, как ее зовут. Я просто хочу, чтобы ее немедленно перевели в другую палату. Вы сами вчера обещали Юле не подселять никого к Диане, тем более такую женщину…
– Я ничего Вашей подруге не обещал. – Холодно возразил он. – Я сказал, что сделаю это по возможности. Улавливаете разницу?
– Оставьте демагогию, доктор. – С раздражением сказала я. – Мне кажется, Вы сделали это специально. Я по дороге сюда заглянула в палаты, там есть несколько свободных коек, но Вы посчитали нужным положить это нечесанное чудовище рядом с Дианой. Почему?
– Диане Ярославовне безразлично, лежит ли кто-то на соседней кровати или нет…
– Мне не все равно! – Резко перебила я. – Юле не все равно! Если мы не можем найти понимания у Вас, то я сейчас пойду к главврачу и попрошу его заключить со мной договор об аренде палаты номер восемь. За любые деньги, медтехнику, лекарства. Надеюсь, он не такой упертый и принципиальный, как Вы. Тем более, согласитесь, нет никакой острой необходимости занимать эту палату.
Я развернулась и решительно направилась к двери.
– Подождите, Елизавета Анатольевна. – Негромко окликнул меня Тихомиров. – А если я скажу, что это не моя прихоть, и острая необходимость все-таки есть? Это может хоть как-то повлиять на Ваше решение?
– Я не понимаю…
– Так я Вам сейчас объясню, если Вы все-таки согласитесь выслушать.
– Ну, хорошо. – Я медленно вернулась к столу. – Мне даже любопытно узнать, что это за необходимость…
– Присаживайтесь. – Тихомиров гостеприимно указал на банкетку. – Я сразу хочу сказать, что если Вы будете продолжать настаивать, Гаранину из палаты мне придется убрать… Вернее, мне придется убрать ее из больницы вообще…
– Но ведь места в других палатах есть…
– Но охраняется только восьмая. – Улыбнулся доктор.
– Вы можете, наконец, оставить свои намеки и объяснить все толком? – Я опустилась на банкетку и с удивлением почувствовала, что злость и раздражение постепенно покидают мою душу.
– Эта женщина, Гаранина Александра Олеговна, как Вы уже, наверное, догадались, занимается проституцией. – Я промолчала. – Так вот недавно ее доставили к нам в больницу в очень плачевном состоянии. Кто-то зверски избил ее.
– Эти женщины очень рискуют. – Тихо сказала я. – Но они ведь знают, на что идут…
– Я не хочу сейчас вступать с Вами в дискуссию, Елизавета Анатольевна, о причинах, которые приводят женщин на панель… Я врач, моя профессия лечить людей, не зависимо от их профессии и образа жизни. У этой женщины, кроме всего прочего, сильнейшее сотрясение мозга. Ей требуется полный и абсолютный покой. Так вот, она уже начала поправляться, но вчера поздно вечером к ней в палату завалился человек, потребовавший от Гараниной немедленно покинуть больницу и начинать отрабатывать какой то там долг. Она не пошла, завязалась драка. Он ударил Гаранину по лицу… В общем не стану пересказывать Вам все подробности, вывести его удалось, но он пригрозил вернуться снова. А Гараниной после его посещения снова стало хуже… Утром главврач, узнав обо всем, велел разобраться и выставить ее из больницы…
– Но она же не при чем…
– Кого это волнует? Судьба проститутки против репутации больницы… Как Вы считаете, что перетянет? Я мог бы ее выписать, будь она нормальным человеком, а у этой женщины, как я понял, даже дома нет, на улице долечиться она точно не сможет. Там о покое, необходимом ей, не может быть и речи. Ее единственная возможность выжить, остаться в больнице под присмотром Вашего охранника.
– Думаете, это остановит ее сутенера?
– Безусловно. – Усмехнулся доктор. – Я вообще сомневаюсь, что он еще раз придет, такие люди уважают силу.
– Ну, хорошо. – Нерешительно согласилась я. – Если это единственный выход…
– Я рад, Елизавета Анатольевна, что не ошибся в Вас. – С чувством сказал Тихомиров.
– Не хочется ощущать на сердце груз ответственности за чью то загубленную жизнь. – Поднимаясь, сказала я. – Хотелось бы верить, что Ваша протеже будет вести себя в Дианиной палате прилично.
– Я прослежу за этим, не беспокойтесь. – Пообещал на прощание доктор.
Вернувшись в палату, я еще раз рассмотрела лицо спящей женщины и подошла к кровати Дианы. Подруга выглядела все такой же бледной и какой то совершенно безжизненной. У меня к глазам подступили слезы, видеть обычно подвижную, полную энергии и задора Диану в таком плачевном состоянии было невыносимо.
– У нее даже веки ни разу не дрогнули. – В пол голоса сказала Юля. – Порой мне кажется, она даже не дышит…
– Не говори глупостей. – Резко оборвала ее я. – Все будет нормально. – Я постаралась сказать это твердо и убедительно, но голос мой предательски дрожал. Сзади меня, не сдержавшись, всхлипнула Юля. Почувствовав, что и я в любой момент могу расплакаться, как девчонка, я резко развернулась и выскочила из палаты. Юля вышла в коридор следом за мной.
– Ну, что поговорила с доктором? – Вытирая глаза, поинтересовалась она. – Уберут от нас эту женщину?
Я молча покачала головой.
– Ты, Юль в следующий раз, когда в магазин пойдешь, купи этой Александре Олеговне чего-нибудь… Ну, там апельсины, бананы… Ты едешь со мной?
