что дальше? Исчезла цель, которая мною двигала в последние дни. События января были столь значимы и так разительно сказались на моей судьбе, что их требовалось осмыслить. Поездка в Москву, убийство Ильи, моё изгнание — надо называть вещи своими именами — из семьи, розыск и отмщение убийцы. Круговорот событий завертел меня, не было возможности даже передохнуть и осмыслить происходящее.
И вот теперь времени — вагон и маленькая тележка в придачу. С чего начал, к тому и пришёл. Вновь один, нет дома и семьи, даже цели какой-то в жизни — и той нет. Я был просто раздавлен.
День я отлёживался в своей комнате, переосмысливал последние события, пытаясь понять, где и в чём я совершил ошибку, что сделал не так. Понятно, что сделанного не изменишь, но разобраться в причинах моих потерь хочется. Искал ошибку и не находил. В конце концов я плюнул на всё, спустился в трапезную, заказал обильный ужин — ведь не ел вторые сутки, и изрядную выпивку. Как говорится, будет новый день — будет и новая пища. Не стоит предаваться унынию долгому, надо начать жить заново. Сейчас я бомж, но голова, руки, умение и инструменты при мне.
Ел я не спеша, попивая винцо и поглядывая по сторонам. Просто так, из интереса. По соседству в одиночестве трапезничал, судя по одежде, купец. Ел и пил он аппетитно — вероятно, здорово проголодался. Подкрепившись, он подмигнул мне.
Чего пьёшь в одиночку? Присоединяйся, двое — уже компания.
Я, переставив на его стол миски с едой и кувшин, пересел на лавку напротив него.
Познакомимся? Александр Калашников.
Юрий Кожин, лекарь.
А я сижу, голову ломаю! Не крестьянин — руки не те, не купец — одет не так, не боярин — спеси не хватает. А ты, оказывается, лекарь! Давай выпьем за знакомство?!
Кто бы был против, только не я.
Мы чокнулись, потом повторили. Потом были ещё тосты, затем купили ещё один кувшин вина — уже побольше.
А ты чего, лекарь, не дома? Ладно, я — купец, известное дело — волка ноги кормят, а купца — торговля. За товаром приезжал, потому и в корчме сижу — а ты?
Из семьи ушёл, — нехотя признался я. — Примаком был.
Это плохо. Свой дом иметь надо, чтобы не выгнал никто. А куда теперь?
Сам не знаю, в раздумьях.
Давай со мной, во Владимир! Мы там тебе и невесту найдём.
Богом прошу — не надо про невесту. Сыт я уже семейной жизнью, отойти надо.
Купец хохотнул.
Бывает. Перемелется — мука будет. Так едешь со мной?
Еду, чего мне теперь во Пскове делать?
Мы пьяно облобызались. Расстались за полночь.
Разбудил меня стук в дверь. Я, как был в исподнем, так и открыл, только тулуп сверху накинул.
Здоров ты спать, брат, — шагнул в комнату купец. — Забыл, о чём вчера уговаривались?
С тобой ехать.
Так собирайся живо. Сейчас поедим немного, и в путь.
Чего мне было собирать? Мешок с деньгами — правда, неполный, едва одна треть, сумка с бельишком, и ещё одна — с инструментарием. Одеться — одна минута, ещё две — на туалет и умыться, и вскоре мы ели кашу с мясом, запивая сытом. Поев, надели тулупы и вышли во двор.
Слуга кинулся осёдлывать мою лошадь, а купец принялся проверять, как уложен да увязан груз на санях. Конь у него был здоровый, как немецкий першерон. Скорости от такого не жди, зато любой груз тянуть легко будет.