хотя и фантастическая, но не коим образом не мультяшная. По крайней мере, купаться в золоте как это делал дядюшка Скрудж, у меня никак не получится. Поерзав еще немного, я окинула пещеру взглядом опытного дизайнера, которому предложили оформить новую квартиру, невзирая на затраты и вкусы клиентов. В мою голову вежливо постучалась поистине гениальная идея — если мне удалось создать стол с едой, почему бы не попробовать как-то оживить это местечко?
В этот раз, мне даже не пришлось закрывать глаза — все преобразилось в одно мгновение. Неизменным осталось лишь кресло, остальное походило на картинку в журнале модных интерьеров. Вот только цвет… Голубое великолепие в обрамлении сверкающего металла — не совсем то, что я считаю идеалом. Сверкающее зеркало, теряющееся в высоте, отражало изменившуюся обстановку в стиле хай-тэк и мою фигуру в черном одеянии, выглядевшую удивительно нелепо в этом огромном, сверкающем зале. Решено, срочно меняю общий фон! Правда, для того, чтобы нежно-голубой сменился угольно-черным, пришлось изрядно напрячься, но дело того стоило. Такая обстановка меня устраивала. Уходящие в высоту потолки, теряющиеся во мраке, создавали впечатление бездонности. Да, мрачновато… Освещения явно не хватает. Этой мысли оказалось достаточно для того, чтобы по периметру вспыхнули шары, осветившие пещеру мягким желтоватым светом, сделавшим ее уютной, несмотря на аскетический минимализм (то бишь полное отсутствие мебели). Груды золота, повинуясь моему желанию, сдвинулись к стене, образуя внушительный завал. Но, мне это даже понравилось. Вот он, столь милый моему сердцу художественный беспорядок, которого так не хватало, чтобы почувствовать себя дома.
Нерешительно подойдя к новому зеркалу, я еще раз осмотрела свое отражение, убедившись, что, кроме одежды, ничего действительно не изменилось. Впрочем, нет — изменилось мое внутреннее ощущение. Я чувствовала себя веселой и удивительно легкой, а потому не очень-то и удивилась, увидев, что мое отражение парит в нескольких сантиметрах над землей. Сейчас я ощущала себя Маргаритой, попробовавшей крем Азазелло. Только швабры не хватало. Но где-то в глубине души таилась уверенность, что при желании появится и она.
Попытавшись пригладить вечно непослушную копну волос, я потыкала пальцем в живот своему изображению.
— Аля, дорогуша, ты уверена, что тебе это не чудится? — насмешливо поинтересовалась я вслух у самой себя. Отражение, подумав, вслед за мной помотало головой и легкомысленно улыбнулось.
Их знакомство произошло в один из
тех неудачных дней, когда быть Малышом
не доставляло никакой радости.
А. Линдгрен.
Впрочем, почти тут же я поняла, что поводов для улыбок у меня не так уж и много. В общий интерьер снова вплелся неприятный, но уже успевший стать привычным элемент. Знакомые светящиеся нити проникли через вход преображенной пещеры и устремились ко мне. Бежать было некуда, и я не придумала ничего умнее, кроме как накинуть на голову огромный капюшон моей теперешней одежды, спрятав свое лицо. Но поиграть в прятки не удалось. Приблизившись ко мне, нити обвили меня плотным коконом, и я почувствовала, что куда-то перемещаюсь. Легкомысленная радость, будто вино, продолжала кружить мне голову, и, когда я очутилась на месте назначения, кроме детского любопытства не испытывала никаких эмоций. Зато их было явно в избытке у остальных присутствующих, коих было немало.
В центре зала, в котором я оказалась, стоял беловолосый старик с длинной ухоженной бородой. Глубоко посаженные живые, черные глаза смотрели на меня с пристальностью рентгена. Рядом расположились человек двадцать более молодых мужчин, старательно копирующих взгляд своего предводителя. В их исполнении это выглядело столь напыщенно-нелепо, что развеселило меня еще сильнее. Правее от меня находилась столь же многочисленная группа женщин, явно возглавляемая немолодой темноволосой леди с разъяренным выражением лица учительницы математики, ученики которой регулярно не делают уроки. Одетые в одинаковые белые мантии, все они с явным трудом удерживали светящиеся нити, которые приволокли меня сюда. Мне они не доставляли никакого неудобства кроме легкого чувства брезгливости. Зависнув под потолком огромного светлого зала, богато украшенного золотой лепниной, я разглядывала лица столпившихся внизу людей. Если бы, собравшиеся на идеально чистой кухне, хозяйка и ее почетные гости в разгар веселья увидели здоровенную мышь с десантом тараканов на спине, думаю, реакция была бы именно такой. Взрывоопасный коктейль страха, ненависти и, как результат — ярко выраженная жажда немедленно уничтожить назойливую докуку — вот что читалось на лицах присутствующих.
Я недоуменно покрутила головой в поисках объекта столь недружелюбного внимания. Но, кроме меня и огромного светильника, состоящего из множества мелких висюлек, за моей спиной, ничего и никого не было. Не думаю, что все они одновременно и единодушно прониклись антипатией к этой люстре, висящей здесь, судя по пыли, уже давно. А я, позвольте узнать, чем всем им так не угодила? Я, возможно, и не сногсшибательная красавица, но, вполне симпатичная девчонка со сносным характером и не привыкла вызывать у окружающих столь явные отрицательные эмоции. И вдруг я вспомнила! Позаимствованный в пещере черный балахон, капюшон которого до сих пор скрывает мое лицо, мог ввести этих милых людей в заблуждение. Они, видимо, приняли меня за одного из тех, с кем я мило пообщалась по прибытии сюда. Подняв руку, я прикоснулась к растрепавшимся волосам, с удивлением убедившись, что во время перемещения капюшон покинул свое место, и мое лицо ничто не скрывает. Столь незначительный жест вызвал у предводительницы женской группы настоящую истерику.
— Убейте ее! Чего вы медлите! — заорала она визгливым фальцетом, обращая свой пылкий призыв, по-видимому, ко всем собравшимся.
К своему удивлению, я прекрасно поняла сказанное. И лишь потом до меня дошел его смысл. Убить меня? Да они в своем уме? Они собираются убить меня этим? Сначала мне стало смешно, но затем меня захлестнула обида.
Старик с сомнением потеребил огромный белый камень, висящий на груди, но эта фанатично настроенная особа, по-видимому, уже приступила к делу. От нее к окружающим молодым женщинам, а затем мужчинам протянулись такие же нити, как и те, что соединяли меня с присутствующими. Попавшие в эту сеть на глазах бледнели, и вот одна из девушек без сил упала на пол.
Мне эти манипуляции не принесли ни малейшего вреда, хотя нить явно стала тоще раз в пять. Со злобой дернув этот 'канатик', я оторвала его от атакующей меня ведьмы. Последовавший результат я, пожалуй, могла бы предвидеть, учитывая предыдущий опыт. Несмотря на белые одежды, холмик песка, оставшийся от мегеры, был угольно-черным, как и прежние. Случившееся мгновенно остудило мою ярость — возможность уничтожить всех присутствующих совсем не радовала. То, что я уже сделала подобное сразу по прибытии, не вдохновляло на дальнейшие подвиги. Тогда я не понимала, что творю, да к тому же не видя лиц своих противников, даже не была уверена как в их реальности, так и человеческой природе. Ну, не любят они меня, возможно, даже ненавидят. Почему-то вспомнилась школьная подруга, с которой мы испытывали взаимную неприязнь в первый год знакомства. Отличная оказалась девчонка. А какая кошка между нами вначале пробежала, мы потом и вспомнить не могли… Не буду я уподобляться маньякам, стремящимся уничтожить всех, кто на них косо посмотрит.
Но тогда встает другая проблема: как избавиться от нитей, не уничтожив тех, кто их удерживает. А ведь упорно продолжают удерживать, несмотря на трагический пример! Возможно, стоит с ними поговорить, чтобы они убрали игрушки, опасные для них самих? Ага. После того как я уничтожила одного из членов их клуба, доказать, что я теплая и пушистая будет достаточно проблематично. Вряд ли они поверят, даже если я скажу, что, мол, погорячилась, признаю свою ошибку и больше не буду. Ну а если честно, эта противная тетка мне с самого начала не понравилась. Обиженно перестав обращать внимание на фанатиков внизу, я сосредоточилась на изучении нитей. Ого! Да они сплошь заполнены светящимися искрами, которые в нерешительности замерли в миллиметре от моего тела. Все потуги магов приводили к тому, что их становилось все больше, но и только. Я вспомнила, как было приятно, когда они попали ко мне. Ну, что ж.
