Чтобы игрок, фигуру передвинув, Мог жажду утолить, Пока противник долго размышляет, Каким ответить ходом. Горят дома, разрушены святыни, Разграблены дворцы, И солдатня средь бела дня бесчестит Несчастных женщин, стон стоит На стогнах городских, и в лужах крови Лежат убитые младенцы... А здесь, от города неподалеку, Но далеко от шума битвы, Над бесконечной партией сидели Два шахматиста. И хоть с порывом ветра долетал К ним отзвук боя, беспокоя Их души отраженною тревогой, И хоть на улицах горящих Враг, овладевший городом, бесчестил Жен и невинных дев, И хоть мгновенной скорбной тенью Их лица омрачались При беглой мысли о беде сограждан, От шахматной доски Они не отрывали ни на миг Сосредоточенного взгляда. Ведь если под угрозою король, Что значат слезы матерей, Что кровь на копья поднятых младенцев? И если белая ладья Ферзя прикрыть не может, что пред этим Паденье города? А в миг, когда противник, торжествуя, С улыбкой объявляет шах, Ужели душу омрачит, что рядом В сраженье гибнут юноши? И даже если на стене садовой Появится внезапно Свирепый воин и взмахнет мечом, Чтоб нанести удар, Невозмутимый шахматист бесстрастно Над ходом будет думать, И если смерть прервет его расчеты, Он примет смерть спокойно, Захваченный любимою игрой Всех безразличных к жизни. Пусть города горят и гибнут царства, Пусть мирные народы Лишаются свободы и богатств, Влачат оковы рабства, Но если вдруг война прервет игру, Не будет шаха королю, И проходная пешка ненароком Побьет ладью. О мои братья в мудром Эпикуре, Но превзошедшие его Уменьем жить в согласии с собой, Нам эта повесть давняя О двух бесстрастных игроках - урок Тщеты всего земного. Нас не волнуют сложные вопросы, Не тяготят нисколько Инстинкты, страсти, жажды - ведь они Вмиг отступают перед Спокойным бесполезным наслажденьем От шахматной игры. Известность, слава, мудрость, жизнь, любовь Вся суета, к которой Так люди льнут, для нас равны в цене, Но навсегда пребудет В нас память об искусных шахматистах, О сладости победы Над сильным игроком. Известность изнуряет, как горячка, Несносно бремя славы, Докучна и томительна любовь, Недостижима мудрость, Жизнь коротка, исполнена страданий, И только шахматы Всю душу отнимают, но ничтожна Утрата эта и не удручает. В тени древесной дружественной сидя С бокалом белого вина И бесполезному труду игры Прилежно предаваясь (Хоть нету ни партнера, ни доски Есть только зыбкий полусон), Мы стародавним персам подражаем И, если вдруг услышим, Что родина иль жизнь взывают к нам, Не отзовемся, не поймем. В дремоту впав под лиственною сенью, Тем безразличным игрокам И безразличным шахматным фигурам Любой из нас подобен.
