другом.
В воздухе было густо от поднятой пыли и жуткого рева четырех смерчей. Причем, что примечательно, рев этот слышен был только здесь, а всего в двух-трех шагах — в предыдущем зале — царила мертвая (теперь уже в полном смысле этого слова) тишина. Каким-то невероятным и непонятным образом звук не покидал стен этого зала, зато тут уж ему было где разгуляться… Впрочем, что значит — непонятным? Очень даже понятным!
Магическая природа смерчей была видна, что называется, невооруженным взглядом. Даже абстрагируясь от того, что смерчи в замках от пыли и грязи обычно не заводятся, достаточно было только глянуть на них, чтобы сомнений в природе, их породившей, не возникало уже никаких.
Мутные раскачивающиеся воронки закрученного воздуха переливались внутри черными искрами. Леди Кай и раньше уже слышала про такое. Но все равно как-то не очень верилось ей, что искры могут быть не желтыми, красными или, на худой конец, белыми, а — черными. И вот — извольте, получите. Мало что, оказывается, могут, так еще и существуют в количествах достаточно больших, и выглядят при этом очень даже эффектно.
И пугающе!
Пугающе еще и потому, что Осси прекрасно знала и понимала, что это такое — смерчи с черными искрами внутри. Но знать и понимать — это, знаете ли, одно, а столкнуться сразу с четырьмя разупокоенными некромансерами — это совсем, к сожалению, другое. К тому же, судя по всему, некромансеры эти были когда-то весьма и весьма сильными, а на протяжении своих разупокоенных лет стали еще и очень злыми и голодными. Так что встреча с ними не сулила ровным счетом ничего хорошего.
Нежелательная это была встреча. Со всех сторон, откуда ни посмотри и как ни крути, нежелательная. Некромансер, даже живой, уже стоил многих. Недаром же Орден Лэшш достославный и почитаемый озаботился однажды этой угрозой и, заплатив весьма немалую цену, извел их почти всех. Так то Орден…
Разупокоенный некромансер — это было нечто совсем уже трудно вообразимое. Во всяком случае леди Кай не довелось общаться ни с кем, кто хотя бы раз встречался с подобным. Слыхать — слыхала, а вот свидетелей таких встреч что-то не наблюдалось среди живых… Случайно ли это? Вопрос, знаете ли…
А уж четверка разупокоенных… Это вообще что-то из области легенд.
Впрочем, по одной из таких легенд леди Кай и бродила уже несколько дней…
С жутким ревом, подхватывая с пола огромные куски разбитых плит и вырванных из стен камней, смерчи гуляли по залу, окрашиваясь всполохами черных огней, живших глубоко внутри. Закрученные вихрями каменные глыбы носились в воздухе, сталкиваясь друг с другом и выбивая каменное крошево из порядком уже поврежденных стен. Мощь в этих вихрях чувствовалась немалая. И недобрая. Зрелище было завораживающим, но держаться от него хотелось подальше.
Хотелось, но не было возможности. Ибо надо было все же пробираться вниз, к гробнице и Слезе. А значит, уходить пока было рановато, а надо было в это пекло лезть или хотя бы как-то его обойти.
Пока же леди Кай стояла, сжавшись в углу балкона, не шевелясь и стараясь даже не дышать лишний раз, чтобы не привлечь к себе внимание раньше времени.
Балкон нависал над залом, охватывая пространство большой плавной дугой. Правая его часть широкими уступами поднималась высоко вверх неким подобием амфитеатра. Сейчас он был абсолютно пуст и безжизнен, так что о его прошлом предназначении можно было только гадать. Такой же пустой и такой же темный балкон-амфитеатр угадывался сквозь бурлящий воздух, наполненный поднятым в него мусором, над противоположной стороной зала. Судя по всему, неизвестные строители замка в своей работе неукоснительно следовали строгим канонам симметрии.
Что же касается самого зала, то тут было на что посмотреть. И чему подивиться, тоже было. Даже сейчас. Даже несмотря на все разрушения и царящий здесь ужас.
Когда-то, безо всякого сомнения, парадный и помпезный зал был превращен в усыпальницу, и теперь всю его центральную часть занимала внушительных размеров надгробная плита. Длинная, широкая, черная и абсолютно невредимая, она возвышалась над полом. Просто идеально гладкая черная плита, лежащая в ослепительно белом круге. Давно уже леди Кай не видела такого чистого белого цвета. Должен ли был этот круг олицетворять собой солнце, либо чистоту помыслов мятежного полуангела, либо еще что-то — оставалось только гадать. Но смотрелось это здорово — строго и со вкусом. Впечатляло, так сказать. Не меньше, чем разгул четырех смерчей над этим самым кругом, впечатляло.
Зал, по всей видимости, подвергся серьезной реконструкции. Во всяком случае его убранство и архитектура сильно отличались от зала предыдущего. Не было тут ни колонн, ни фонтанов. Не было и светильников. Тех самых обязательных чаш с саламандрами, к которым леди Кай так уже привыкла, что не то что не удивлялась им больше, а даже и внимания уже не обращала. И тем не менее света в зале хватало.
В невообразимо огромном пространстве зала плавали тысячи светляков. Только, в отличие от тех, которые зажигала время от времени леди Кай, эти были не голубыми, а светились густым рубиновым светом. Такой, разновидности огоньков Осси не видела еще никогда.
Они плавали повсюду — некоторые парили прямо над полом, другие двигались высоко под потолком, влекомые бурными воздушными течениями. При этом четыре мощно заряженных смерча без устали перемешивали их вместе с камнями и пылью. Они срывали рубиновые звезды с орбит и вовлекали их в воздушно-каменную круговерть, а затем, вдоволь натешившись горящими игрушками, безжалостно вышвыривали их вон, чтобы захватить десяток новых. Это безумное мельтешение светляков, мечущихся по залу, будто в поисках спасения, просто сводило с ума, заставляя голову кружиться, а тошнота, густыми волнами подкатывающая прямо к горлу, была всего лишь скромной платой за возможность полюбоваться этим зрелищем.
Если добавить к этому, что светляков было немыслимое количество, просто не поддающееся счету, и что все они кружили по залу в неистовом танце, отбрасывая множественные бордовые тени и рождая многократные блики и отражения, то картина безумия становится почти полной.
Ко всему прочему интенсивность свечения рубиновых огоньков постоянно менялась. Причем менялись совершенно независимо друг от друга — то один загорался маленькой ослепительной звездочкой, то другой, а первый уже превращался в еле тлеющий красный уголек. Иногда они угасали совсем. Это Осси выяснила совершенно случайно, когда прямо на ее глазах один из них просто потух, растворившись в воздухе без следа. Вскоре она обнаружила, что погас еще один, а затем увидела рождение новой звездочки, которая образовалась в воздухе просто из ничего — на пустом месте.
Пляска красных огней проходила по всему огромному залу, щедро разбрасывая вокруг яркие блики. И только черная полированная плита не принимала участия во всеобщей иллюминации. Рубиновые светляки даже не отражались в ней. Будто темное покрывало ночи было наброшено на белый круг на полу.
Белую плиту с черным надгробием посередине окружали девять огромных статуй, изображающих гигантских змей, приподнявших свои туловища в смертельном танце и низко склонивших свои головы над могильной плитой. Они были настолько велики, что занимали собой практически весь зал. Причем, что удивительно, статуи эти нисколько не пострадали ни от разгула стихии, ни от проносящихся по воздуху каменных обломков. И это при том, что сам зал был пожеван бушующей в нем бурей весьма основательно.
Хотя, конечно, повреждения эти затронули только внешний, облицовочный слой стен и пола. Видимо, существовал все же какой-то сдерживающий фактор… В противном случае за столько лет эти четыре бешено вращающиеся тут дуры просто разнесли бы замок по камешкам — на этот счет у Осси не было ни малейших сомнений. Достаточно только было услышать их рев или увидеть, с какой легкостью они жонглируют каменными глыбами, значительно превосходящими размерами саму девушку, чтобы такие сомнения развеялись сразу.
А раз не разнесли еще, значит, это им не надо было… Вот за этой же ненадобностью, видимо, они и проходили сквозь огромные скульптуры надгробия, как сквозь отражения, не нанося им ни малейших повреждений. Облизывая и сдувая пыль, проходили сквозь гигантских змей смерчи. А от этого девять прозрачно-призрачных фигур становились еще более зловещими.
Из чего были сделаны эти изваяния, отсюда, с балкона, было не понятно. Материал был абсолютно
