Подошвы ботинок прилипают к промерзшему грунту как магниты. Оторвать их становится невозможным. При каждом очередном прыжке я задерживаюсь на несколько секунд. Передо мной темнеет массив купола, обратившегося камнями. Выше — чистое, почти фиолетовое небо и первые звезды. Смеркается. А те уже близко.
Я всем телом рванулся вперед. Молотил руками и ногами, как пловец, затягиваемый в водоворот. Боль из-под черепа сказывалась по позвоночнику, растекалась, охватывала все тело. Об этом я не думал.
Я дернулся сильнее и упал лицом на землю. Вскочил. Сделал еще два шага. И со всего маху рухнул в углубление перед входом. Нашарил замок. Заполз внутрь, захлопнул дверь. И во второй раз за одни сутки потерял сознание.
На этот раз не дольше, чем на три минуты.
Это не только голова, — мелькнуло у меня. Это и тишина. И нервы. Знаю об этом. И рассуждаю ясно, как никогда.
Если так, то не следует ждать, пока они сюда доберутся.
Я улыбнулся. Почувствовал кровь на уголках губ. Поднялся и потянулся к нагрудному карману. Мои пальцы выполнили несколько быстрых, отчаянных движений и замерли.
Карман был пуст. Универсальный передатчик, единственное устройство, обеспечивающее мне связь с автоматами, остался в кустах.
Я опомнился в долю секунды. Почувствовал, как всего заливает холодный пот. Бросился к выходу. Рванул дверь — и в то же мгновение мне в лицо ударил столб яркого света. Словно еще в своей чашеобразной долинке они запаслись прожектором именно для этого мгновения.
Я отшатнулся. Без автоматов я ничего не значил. Немногим больше, чем два часа назад, когда был привязан к дереву. Другое дело, если бы я и в самом деле запрограммировал их на пароль. Но даже в тот момент я не мог думать об этом серьезно.
Что-то вонзилось в землю возле меня. Не очень близко. Начинают, скорее, с примитивного, — успел я подумать. Можно даже сказать, тактичного. Но скоро потеряют терпение. А что бы они не пожелали сделать, я не в том положении, чтобы им помешать.
Я запер дверь. Не спуская глаз с замка, отступил на середину кабины.
Минуточку. Не столь важно, запрограммировал ли я автоматы на самом деле. В счет идет лишь то, что именно они думают. Пароль — это неплохая идея. Дает мне шанс. Вроде, о передатчике они не знают. В ином случае никто не стал бы беседовать со мной под деревом.
Я вновь метнулся к выходу. Остановился в дверях и подождал, пока они направят на меня свет. И тогда только, стараясь владеть голосом, громко произнес:
— Автоматы!
Ответило молчание. Секунда, две. Свет погас. Лес погрузился в тишину.
— Автоматы! — повторил я вызов. Они уже должны быть здесь. Если я намерен их убедить, что отдаю непосредственные приказания.
— Полная блокада, — распорядился я, достаточно громко, чтобы меня можно было слышать. — Поражение движущихся целей в радиусе пятидесяти метров от базы, — проскандировал я. — Блокада безопасности аннулируется. — Последнюю фразу я повторил дважды. Замолчал, сделал два шага вперед. Но больше предпочитал не рисковать.
В зарослях даже ветка не треснула.
Я простоял минуту, может, полторы. Если бы я знал, где их искать, то все уладил бы за один раз. Но что поделаешь, если я не имел уверенности даже в том, где находятся автоматы. Так, чтобы отыскать их в темноте. Могло получиться, что вместо того, чтобы нащупать корпус с антеннами, я ухвачу одного из этой шестерки за бороду. Игра в кошки-мышки могла мне дорого обойтись. И не только мне.
Я вернулся в тамбур. Запер за собой двери и только теперь лихорадочно взялся за дело.
До утра они оставят меня в покое. Даже, если что-то и подозревают, то проверить не решатся. Ошибаться им тоже не хочется.
В складской каморке я нашел запасную куртку с комплектом аппаратуры. Разделся, поправил перевязку и принялся мудрить над программой передатчика.
Кончался второй. До рассвета оставалось недолго. Четыре системы были замкнуты целиком. Достаточно. Когда я открою двери, автоматы станут послушными, как барашки. И я закончу дело с этими… с этими лесными людьми, которые не пожелали отправиться спать, которые нарушили свою лояльность Земле.
Я потянулся, поднял голову и заметил полыхающий над пультом резкий, ярко-голубой сигнал вызова. Руки у меня опустились. Какое-то время я переводил глаза с экранов на разложенное на полу оборудование. Этого сообщения я не ждал. Но и теперь я в первую очередь оставался пилотом.
Сорвался как на пружине. Двумя прыжками оказался в кресле и врубил звук. Выждал немного и подключил динамики.
Пустота. Потрескивание, смешивающиеся с прерывистым сигналом телеметрии. Потом что-то треснуло и настала тишина. Секундой позже в кабинете зазвучал спокойной мужской голос. Заполнил собой весь купол, словно говорил кто-то, находящийся внутри, использующий мощный усилитель.
— «Генотип» и «Фотосфера» ко всем кораблям Централи. Пилоты Монк и Родин на непосредственном курсе чужой космической станции. Расстояние: двадцать милипарсеков. Химический состав: литий, кремний, аллюминий, хлор…
Я перестал слушать. Перечень был долгим. После знакомых наименований следовали цифровые показатели. Это дело для специалистов.
«Фотосфера» и «Генотип». Я не знал этих кораблей. Так же, как и большую часть остальных. Когда они строили флот, меня здесь не было. С Родиным я кончал последний курс. Постарался припомнить его лицо. Задумался и… очнулся.
Они проделали две трети пути. И нашли. Нашли то, о чем мечтал любой из нас с того возраста, как научился читать. То, что заставило всех нас, сколько бы нас ни было, пойти на работу в Центр Дальних Полетов.
Не имеет значения, станция ли это с экипажем или просто зонд. Не так. Это тоже важно. Точнее, станет важно чуть позже. А теперь я предпочитал думать об одном только. Они нашли их. Мы — не одни…
И я — не один. Именно сейчас.
Я осмотрелся. Части передатчика лежали там, где я их оставил. На полу.
Я выругался. Именно в этот момент голос из пространства перестал перечислять результаты химического анализа. Прервался на мгновение, потом зазвучал снова:
— Данные, полученные при помощи зонда, слишком скупы, чтобы можно было утверждать, что объект поврежден. Он не подает сигналов, по крайней мере, в направлениях, пригодных для перехвата. Согласно решению представителя Централи на борту «Фотосферы» пилоты Монк и Родин продолжают полет в направлении объекта.
Последовал секундный перерыв, и вновь послышалось:
— «Генорип» и «Фотомфера» ко всем кораблям Централи. Пилоты Монк и Родин на непосредственном курсе чужой космической…
Повторение. Запись. Одного взгляда на ленты экранов оказалось достаточно, чтобы убедиться, что две нити, сбившиеся с пути, направлялись прямо к новой цели.
Достаточно. Я уже потерял несколько минут. Может, даже больше. Такого я не мог себе позволить. Рассвет наступил в положенное ему время.
Я невольно посмотрел на часы и вернулся к передатчику. Завершил работу и тогда только остановился. Почувствовал, что лоб у меня взмок.
Две минуты шестого. Начинался день.
Больше двух часов я проторчал перед экранами. М сам не предполагал, что меня это так задело. А всему виной та пробежка. Голова. И несколько лет тишины.
Я успокоился. Забрался в скафандр, взял передатчик и направился к выходу.
Ничего. Даже самого слабого звука. Ждут. Я выйду — и ни одного из них не увижу. Попрятались по кустам и наблюдают за базой. Зато я окажусь перед ними как на картинке.
Мой взгляд невольно скользнул в направлении ниши с гибернатором. Прямоугольное отверстие в стене
