Книга Марии Зажги Снега

Поветрий и трав перегной
Поляжешь печалой рудою
В ночное бескрайних брегов.

Петербург, 20.

«И был простор, и был раскован…»

И был простор, и был раскован
Литавр подкравшегося грома
И как сребрян ватаге конной
Разгон стенающих черев

Слепым находом повечерий
Его синеющая мгла
Поволжьем лиственным поверя
Литой молитвой полегла.

Связавши зябкою рекою
Взведешь помолнья, и тогда
Какою ёмкою тоскою
Взыгравший двинешь синепад?

Петергоф

Октябрь в Петербурге

Юрию Анненкову.

I.

Когда заря на водах Невки
В мостах оставит сон течений.
Золотоперые упевки
В кострах иной простой ночи
Являют имя древних мщений.

II.

А с утра трехтрубный крейсер Аврора
Весь в сером дыме
Утренниц с Невы,
И всякий близкий водный шорох
Кусок сердец под флагом вздымет
На высоту поющих птиц.

III.

И вечер в чернях обводных
Поводит два глаза: зеленый и красный
Огни на мачтах.
И на Мариинской броневики на отдыхе,
Дождями осыпанный праздник…

VI.

Землею умершее поле
И зарев упорное Пулково
Раздвоено дымом и болью,
Повторною насыпью гулкой…

Заря развернутая сводится.
Когда в упоре черной панели
Кровь льется!

1917, Академия, октябрь.

Поле песен

«Учу весны зеленую псалтирь…»