Те солнца два живых, затмил туман,
Но черная земля их поглотила.
'Все тлен! – поет нам боль сердечных ран.
Все, чем бы жизнь тебя ни обольстила'.
Ни ясных звезд блуждающие станы,
Ни полные на взморье паруса,
Ни с пестрым зверем темные леса,
Ни всадники в доспехах средь поляны,
Ни гости с вестью про чужие страны,
Ни рифм любовных сладкая краса,
Ни милых жен поющих голоса
Во мгле садов, где шепчутся фонтаны,
Ничто не тронет сердца моего.
Все погребло с собой мое светило,
Что сердцу было зеркалом всего.
Жизнь однозвучна. Зрелище уныло,
Лишь в смерти вновь увижу то, чего
Мне лучше б никогда не видеть было.
О ней писал и плакал я, сгорая
В прохладе сладостной; ушло то время
Ее уж нет, а мне осталось бремя
Тоски и слез – и рифм усталых стая.
Взор нежных глаз, их красота святая
Вошли мне в сердце, словйо в пашню семя,
Но это сердце выбрала меж всеми
И в плащ свой завернула, отлетая.
И с ней оно в земле и в горних кущах,
Где лучшую из чистых и смиренных
Венчают лавром, Славой осиянным…
О, как мне отрешиться от гнетущих
Телесных риз, чтоб духом первозданным
И с ней и с сердцем слиться – меж блаженных?
Душа, свой путь утрат ты предвещала,
В дни радости задумчива, уныла,
Ища среди всего, что в жизни мило,
Покоя от скорбей, точивших жала.
Слова, черты, движенья покрывала
И, с болью, жалости нежданной сила
Тебе в прозренье это все гласило:
Сей день – последний, счастье миновало.
О бедная душа! О обаянье!
Как мы пылали здесь, где взглядом жил я
Очей – последним, сам того не зная!
Им, двум друзьям вернейшим, поручил я
Сокровищ благороднейших деянье,
Дум дивный клад и сердце оставляя.
Преполовилась жизнь. Огней немного
Еще под пеплом тлело. Нетяжел
Был жар полудней. Перед тем как в дол
Стремглав упасть, тропа стлалась отлого.
Утишилась сердечная тревога,
Страстей угомонился произвол,
И стал согласьем прежних чувств раскол.
Глядела не пугливо и не строго
Мне в очи милая. Была пора,
Когда сдружиться с Чистотой достоин
Амур, и целомудренна игра
Двух любящих, и разговор спокоен.
Я счастлив был… Но на пути Добра
Нам Смерть предстала, как в железе воин
Я гнал войну, я бредил скорой встречей
С покоем, мчался к цели напрямик.
Но брошен вспять – меня в пути настиг
Перст миротворицы противоречий.
Нагрянет вихрь – и тучи гибнут в сече.
Явилась Смерть – и жизнь пресеклась вмиг,
И глаз прекраснейших иссяк родник,
И я томлюсь в тоске нечеловечьей.
Меняют нрав лета и седина.
Подоле во плоти она живи,
От сердца подозренья б отвратила.
Поведал бы о горестях любви
Мой чистый вздох, к которому она,
Я знаю, в небе с болью слух склонила.
Амур меня до тихого причала
Довел лишь в вечереющие годы
Покоя, целомудрия – свободы
От страсти, что меня обуревала.
Не потому ль душа любимой стала
Терпимее к душе иной породы?
Но Смерть пришла и загубила всходы
