Эта картина нагоняла еще большую тоску, чем ледяные просторы Арханга. Облака в очередной раз закрыли землю.
«Пилот у нас не прост, – пришла внезапно мысль Командора. – Не прост!»
«Ты о чем?» – спросил Тревельян.
«Будь внимательнее, голубь сизый. Он ведь к городу не полетел, держался в стороне».
«И что?»
Но дед смолк, испустив ментальное подобие вздоха.
Тревельян опять склонился к уху юноши.
– Ты говорил, что тебя и еще двоих готовили к дальней дороге…
– Адара и Шагаба, консул Трев.
– Да, я помню их имена. Почему выбрали вас?
– Мы молоды, крепки телом и духом, а еще… – Найт на мгновение задумался. – Ильсани, наш наставник, считал, что мы одарены особым качеством: не боимся неведомого и не питаем отвращения к иным формам жизни. Ведь в конце пути… если путь когда-то кончится… там мы могли бы встретить существ, совсем не похожих на людей.
«К счастью, не встретили, – пробормотал Командор. – Ни сильмарри, ни дроми, чертовых жаб! С этими договориться было бы не просто!»
«С хапторами и фаата тоже», – согласился Тревельян, а вслух произнес:
– Готовились трое, но послали тебя. Для этого была какая-то причина?
– Была. Адар не выдержал, решил, что если мы погибнем, лучше умереть со всеми, с нашим миром и нашими людьми. – Грудь Найта поднялась в прерывистом вздохе. – Когда я очнулся и увидел эти безжизненные льды… когда тот человек, лысый с перьями, сказал, что ничего нельзя исправить… я понял Адара, консул Трев. Есть вещи пострашнее смерти.
– Есть. Одиночество, бессилие и вечное чувство вины… – Помолчав, Тревельян продолжил: – А что с Шагабом? Он тоже не выдержал и отказался?
– Нет. Он только пожелал проститься с матерью и сестрами. Его убили в Алкадду во время облавы.
– А ты? Тебе ни с кем не хотелось проститься?
– Мои близкие давно мертвы, – сказал Рыцарь Времени, опустив голову. – Они жили в том городе, в Олонге… Не спрашивай, что с ними случилось. Мне тяжело вспоминать.
Облака под летательным аппаратом поредели, и теперь Ивар мог разглядеть землю с уходившими вдаль дорогами, нитками трубопроводов и гигантскими мостами – большие реки попадались все чаще. Они достигли средних широт, где находилось множество крупных и мелких поселений, окруженных сельскохозяйственными угодьями и зонами различных производств. Здесь, как и в Олонге, дымили трубы, над городами висела пелена желтовато-бурого смога, по монорельсовым путям тянулись длинные составы с цистернами и платформами, и повсюду торчали мачты энергоприемников. Еще он видел нацеленные в небеса ракеты и стволы излучателей, здания казарм, отряды марширующих солдат и боевые машины, что ползли по дорогам, словно стаи решивших переселиться черепах. Но вскоре эта картина смазалась, превратившись в скопище серых, желтых, зеленых пятен – их аппарат пошел вверх, и детали пейзажа стали неразличимыми.
«Правильно действует», – пробормотал Советник, смотревший на землю глазами Ивара. Но к чему относилась эта реплика, Тревельян не понял.
«О ком ты, дед?»
«О нашем пилоте. Молодец!»
«Ты так считаешь? Почему?»
Пол под ногами Тревельяна наклонился. Похоже, воздушная машина взбиралась в стратосферу.
Помолчав, дед произнес нравоучительным тоном:
«Тут тебе не Осиер и не Арханг, тут, мальчик мой, техническая цивилизация. Ракеты видел? Стоят батарея за батареей… Система противовоздушной обороны, не иначе… у каждого города, у важных предприятий и транспортных узлов… От них лучше держаться подальше. Парень так и делает».
И правда, подумал Тревельян, выбираясь из тесного сиденья. Не исключалось, что пилот заботится о собственной безопасности, но были возможны и другие варианты.
Сунув серебряный жезл под мышку, он кивнул Найту.
– Загляну к пилоту, потолкую с ним. Как думаешь, он служит мелл-паа?
– Не обязательно. У других суончей тоже есть воздушный транспорт.
– Хмм… Тем более есть повод побеседовать.
Кабина оказалась тесной, загроможденной приборами, зато грохот двигателей был здесь не таким оглушительным. Из нее открывался неплохой обзор – иллюминаторы в кабине пилота были много шире, чем в грузовом отсеке. Внизу, по курсу, Тревельян видел пеструю поверхность земли, частью скрытой облаками, вверху горели в темном небе звезды. Он решил, что аппарат поднялся километров на тридцать или еще выше.
Развернув кресло, пилот уставился на Ивара. У него было худощавое лицо с впалыми щеками, серые глаза и коротко остриженные светлые волосы. Губы, уши, нос – все на месте и вполне нормальных очертаний. Выглядел он не очень юным – пожалуй, лет на сорок.
– Назови свое имя, – сказал Тревельян.
– Шайг Нилинна. – Голос пилота звучал спокойно, в нем не ощущалось ни обиды, ни агрессии.
– Нилинна – твой суонч?
– Да.
– Чем занимается?
Теперь Ивар почувствовал, что пилот удивлен. Впрочем, в исходивших от него ментальных волнах по- прежнему не было враждебности.
– Разве ты не знаешь? Нилинна – это воздушные перевозки. По всему свету, от полюса до полюса.
– Суончи мелл-паа вас тоже нанимают?
– Нет. У декаи унго хватает своих машин. Не замечать нас – вот вся их милость.
Он насторожился, подумалось Тревельяну. Подождав немного, он сказал:
– Поверь мне, Шайг Нилинна, я не люблю длинноносых, безухих и прочих уродов. Очень не люблю. Будь моя воля… – Вскинув оружие, он сделал вид будто прицеливается.
Пилот безмолвствовал. Молчал он долго, минуты четыре. Потом, словно решившись, произнес:
– Я еще не слышал твое имя. Может быть, ты из суонча Вишшари или Сеграх, что сражаются с владыками, а может, ты служишь декаи унго и ждешь, чтобы я сказал неосторожные слова.
Тревельян опустил оружие.
– Меня зовут Трев Ракасса.
– Ракасса, – с явным облегчением повторил пилот, показав в усмешке зубы. – И ты, Трев Ракасса, желаешь добраться до архипелагов в Южном океане… Но до какого острова, я пока не знаю.
– Остров Тарил. Случалось там бывать?
– Нет. – Шайг щелкнул клавишей, и на экранчике у его локтя высветилась карта с тремя десятками островов, потом побежали какие-то символы. Пилот глядел на них, хмурил брови, барабанил пальцами по колену. Когда экран погас, он молвил: – Там всюду скалы и горы. Не уверен, что смогу посадить свою машину. Что будем делать, Трев Ракасса?
– Лететь, куда я велел. А когда прилетим, мой спутник укажет подходящее место.
– Согласен. Надеюсь, я смогу не только приземлиться, но и взлететь.
«Хороший парень, – заметил Командор. – Ты его отпустишь?»
«Это, дед, не мне решать. Остров – тайна суонча Ракасса… Пожалуй, у них пилот и останется. Навсегда».
Шайг прикоснулся к рычагам, и аппарат пошел вниз по крутой дуге. Стоя за его спиной, Тревельян наблюдал, как приближается поверхность планеты – уже не усеянная городами и заводами, не покрытая сеткой дорог, а мертвая, пустая. Ветер взметал огромные смерчи пыли, и это было единственным движением, какое он мог различить; рыжие пылевые облака носились над плоской, как стол, равниной, безжизненной и безводной, словно Марс в давние, давние годы, еще до пришествия людей. Правда, в отличие от Марса, тут был воздух.
