Всемирная история в сплетнях

ослепительными галлюцинациями.

Человек, отведавший его хоть раз, находил после своего пробуждения реальную жизнь до того бесцветной и унылой, что с радостью жертвовал ею, лишь бы снова попасть в мир своих грез. Шейх же говорил, что каждый, кто погиб при исполнении его повелений, попадает в рай, а избегнувший гибели снова наслаждался таинственным снадобьем.

Зеленоватое тесто, которым оделял нас доктор, и было то самое зелье, которым Старик Гор незаметно одурманивал своих приверженцев, заставляя их верить, что его могуществу подвластен даже Магометов рай с его гуриями трех степеней. Это был гашиш. Отсюда происходит слово „гашишист“, то есть употребляющий гашиш. Оно одного корня со словом „убийца“ — assassin. Кровожадные инстинкты подданных Старика Гор оправдывают это дикое название».

Уже в июле 1843 года Готье опубликовал статью «Гашиш», в которой вспоминал свой первый опыт приобщения к наркотику и описывал ощущения после приема давамеска, который, по его словам, «довольно близко напоминал абрикосовую пасту и был достаточно приятен на вкус».

«Клуб гашишистов» был в Париже не единственным заведением такого рода. Подобные вечера описывал Шарль Бодлер, сумевший преодолеть себя, и писательница Габриэль Колетт, не ставшая наркоманкой.

Бодлер «Поэма гашиша»

«Вот перед вами это вещество: комочек зеленой массы в виде варенья, величиной с орех, со странным запахом, возбуждающим некоторое отвращение и даже позыв к тошноте, что, впрочем, вызывает даже самый тонкий запах, если довести до крайности его силу и, так сказать, уплотнить его. И позволю себе заметить мимоходом, что это утверждение может быть превращено в обратное: самый противный, самый отталкивающий запах, быть может, способен стать даже приятным, если довести до минимума его свойства и силу распространения…

Итак, вот перед вами источник счастья! Оно умещается в чайной ложке, это счастье, со всеми его восторгами, его безумием и ребячеством! Вы можете без страха проглотить его: от этого не умирают. Ваши физические органы нисколько от него не пострадают. Впоследствии слишком частое обращение к его чарам, быть может, ослабит силу вашей воли, быть может, принизит вашу личность; но кара еще так далека, и предстоящее разрушение организма так трудно предсказать с уверенностью! Чем же вы рискуете? Завтра вы будете чувствовать только слабость, нервное утомление. Разве вы не подвергаетесь ежедневно более тяжким терзаниям из-за менее заманчивой награды? Итак, это решено: вы разводите вашу порцию масляного экстракта в чашке кофе, чтобы придать ему больше силы и обеспечить более быстрое всасывание; необходимо позаботиться о том, чтобы желудок ваш был свободен, отложив ваш обед до девяти или до десяти часов вечера: нужно предоставить яду полную свободу действия; в крайнем случае, вы подкрепитесь через час после приема легким супом. Теперь вы достаточно подготовлены для столь далекого и необычайного путешествия.

Свисток дан, паруса натянуты, и вы пользуетесь перед другими путешественниками тем удивительным преимуществом, что сами не знаете, куда едете. Ведь вы хотели этого: да здравствуют роковые силы!»

Колетт «Чистое и порочное»:

«Меня впустили в мастерскую, расположенную в верхней части нового дома, огромную, словно крытый рынок, с широкой галереей, опоясывавшей ее изнутри, оклеенную китайскими обоями, которые Китай производит для Запада, с крупным, несколько аляповатым рисунком. Вся обстановка состояла лишь из рояля, жестких и узких японских матрацев, патефона и азалий в горшках. Не удивившись, я пожала протянутую руку собрата-журналиста и романиста, а затем обменялась приветственными кивками с хозяевами-иностранцами, которые, слава богу, показались мне столь же мало расположенными к общению, как и я сама. Заведомо приготовившись скучать, я уселась на свой узкий персональный матрац, сожалея о том, что рассеянный дым опиума медленно поднимается к стеклянной крыше. Он нехотя устремлялся ввысь, и его чад с аппетитным запахом свежих трюфелей и подгоревшего какао вселил в меня выдержку, смутное чувство голода и оптимизм. Мне показались приятными приглушенный красный тон замаскированных светильников и белое миндалевидное пламя опиумных ламп, одна из которых стояла совсем рядом со мной, а две других затерялись, как блуждающие огоньки, вдали, в своеобразной нише под галереей, ограниченной стойкой перил».

Глава 8 «Прекрасная» эпоха и ее «звезды»

Последнее десятилетие XIX и начало XX веков принято называть «прекрасной эпохой», представлять неким благостным золотым веком, когда мужчины были сплошь галантны, умны и мужественны, а женщины — прекрасны и элегантны. Роскошные, чувственные и утонченные дамы полусвета блистали в парижских салонах и разбивали сердца королей. Именно они, а не добродетельные матери семейств, стали символом той эпохи. Вошли в историю «Мулен Руж», «Олимпия», «Амбассадор» — знаменитые мюзик-холлы Парижа, где выступали звезды: Иветт Гильбер, Жанна Авриль, Эжени Бюффо, Тереза…

Бледные, худые, даже костлявые, нервные, длинноногие и с неправильными чертами, они становились моделями Тулуз-Лотрека и Дега, создавая новый тип женской привлекательности.

Но не только красотой была богата та эпоха: открытия, которым было суждено изменить историю, сыпались как из ведра. Эжен Дюбуа откопал на острове Ява остатки скелета предка человека — питекантропа, подтвердив теорию Дарвина; Зигмунд Фрейд опубликовал работы, посвященные психоанализу; Маркони запатентовал радио и наладил его промышленный пуск; Феликс Хофманн открыл аспирин. Фредерик Кук покорил самую высокую вершину Северной Америки Мак-Кинли; Руал Амундсен достиг Южного полюса; отправившийся вслед за ним Роберт Скотт не вернулся. Братья Райт совершили свой первый пилотируемый полет, а несколько лет спустя француженка Элиз-Раймонда де Ларош стала первой в истории женщиной-пилотом, обладающей лицензией на управление аэропланом.

Событием мирового значения стала Всемирная выставка в Париже, продолжавшаяся с весны по осень 1900 года. Ее посетило свыше 50 миллионов человек — мировой рекорд того времени! Частью выставки стали Вторые Олимпийские игры — первые игры с участием женщин.

Только что изобретенный и сразу ставший популярным синематограф забавлял зрителей историями про Фантомаса, Зигомара, шпионку Протею, зловещую банду «Вампиров»… Сюжеты этих фильмов больше отвечали духу времени, нежели слезливые мелодрамы.

Криминальная хроника была не менее волнующей. Умы занимало самоубийство кронпринца Австро- Венгрии Рудольфа: в начале 1889 года он застрелился сам и убил свою тайную супругу Марию Вечеру. Незадолго до этого молодая женщина разрешилась от бремени мертвым ребенком: и она сама, и принц были морфинистами.

Спустя год газеты опубликовали страшный отчет о впервые совершившейся в США казни на электрическом стуле: некий Уильям Кеммлер зарубил топором свою сожительницу. Отправление правосудия вылилось в «отвратительный спектакль, гораздо страшнее повешения»: сначала дали недостаточно сильный ток и не убили, а лишь сильно обожгли казнимого, он громко стонал, пока перезаряжали батареи. Напряжение повысили, снова врубили ток, и помещение наполнилось дымом и запахом горящего мяса. Свидетели казни были в ужасе. «Лучше бы воспользовались топором», — резюмировал один из них.

Не сходило с газетных полос дело офицера еврейского происхождения Дрейфуса, обвиненного в