? Какие новости?
? …(пожатие плечами)
? Как у тебя с деньгами?
? …(кивок головой)
? Какие творческие планы? Что сейчас пишешь?
? Ничего, ? слышу вдруг тоненький голосок.
? Что-нибудь случилось? ? тревожусь я.
? …(кивок головой)
? Что! ? подлетаю к ней и вцепляюсь в ее хрупкие плечики.
Дуня поднимает лицо, прозрачными пальцами, измазюканными ультрамарином, приоткрывает занавес волос, и я вижу, как по щеке ее катится слеза, оставляя влажный след на гладкой алебастровой коже, стекая по длинной тонкой шее на выступающую мраморную ключицу. Только сейчас замечаю сизые страдальческие тени вокруг голубеньких чуть раскосых глаз. Меня наполняет щемящая жалость к этой девочке.
? Соскучилась?.. ? удивляюсь я сдавленным шепотом.
? … … … (стаскивание свитера через голову)
Дальше мы, перебивая друг друга, объясняемся в любви и клянемся в верности. Молча. Потом среди ночи сквозь сон слышу сначала хлопок входной двери, потом ? стрекот двигателя отъезжающего автомобиля. Тесть, помниться, перед выходом на пенсию подарил единственной дочери «жигуленка». Засыпая, успокаиваю себя тем, что в таких неординарных случаях на Пикадилли говорят, леди с дилижанса… и далее по тексту… Измена (несколько лет назад)
Охваченный долгим холодом город слезно оттаивает, пронизанный яркими лучами весеннего солнца. Пульсирующие многолюдьем улицы лениво нежатся в робких волнах первого тепла. Люди сбрасывают тяжелые меха, распрямляются и заполоняют город. Они неспешно гуляют между навалов оседающего темного снега, оглушенные журчанием ручьев и щебетанием ошалелых птиц. Часы показывают начало жизни.
Мы со Светланой бредем по шумной улице. По самому краю тротуара. Мы не виделись с полгода, нет, гораздо больше — целую вечность. И я уже не замечаю толкающихся прохожих, трамвайного звона и угрожающего шороха автомобильных шин. Я гляжу на ее сливочно-розовую щеку, легкий золотистый локон у виска, сверкающий глаз под опахалом длинных ресниц. Слушаю волнующую мелодию ее грудного голоса. Легкая фигурка девушки, стянутая тонкой шерстью невесомого пальто, излучает мерцающий свет. Из сонных глубин моей души тянутся к этому свету тонкие, но готовые пробить асфальт, ростки молодого задора, пульсирующего звона в артериях, беспричинного пьянящего веселья. Теплая улыбка оживляет мои бледные щеки, тронутые узором первых морщин.
Вдруг яркий солнечный блик от начищенного окна на мгновенье ослепляет меня. Я опускаю глаза и, проморгав нечаянно пойманный солнечный зайчик, вижу парочку веселых ручейков, бегущих по брусчатой мостовой. Каждый сверкающе красив. Их разъединяет невидимая преграда. Но вот они встречаются и сливаются в большую мутную лужу. В ней растерянно кружится веточка наивной пушистой мимозы. Из лужи снова выбегают два ручья. Они звонко несутся рядом, потом их разъединяет перекресток, и они разбегаются в разные стороны. «Откуда здесь мимоза? Ах, да! Здесь недалеко торгуют…»
— Все же замечательно, Свет, что мы встретились вот так, внезапно. Мне кажется, что я долгое время предчувствовал нечто подобное.
? Неужели ты сегодня никуда не спешишь?
? Сегодня уже никуда. У меня море времени.
? Мы проведем его вместе?
— Ну, да… Конечно! Это было бы здорово.
— Как хорошо, что ты говоришь не сдавленным голосом, как обычно по телефону, а вот таким, живым и приятным. И сейчас ты не чиновник, а просто милый человек.
? А что, это так тоскливо ? чиновник?
? Хуже, чем хотелось бы.
? … А ты всегда так солнечно улыбалась, так непосредственно кокетничала, что окутывала меня, как облаком, своим обаянием. Знаешь, такое туманное, светящееся душистое облако. И когда попадаешь внутрь, вся окружающая реальность становится бессмысленностью, а ты
