Олёнкой не по Руси бродить, а в нашу общину, о которой и пойдет речь.
Началось это, пожалуй, в те времена, когда православное сообщество разделилось на две части. Это был не раскол, а та самая ситуация, о которой Апостол сказал, что надобно быть и разномыслиям, дабы выявился искуснейший. Тогда в церковной среде шла полемика между сторонниками и противниками канонизации Царя Николая Второго.
Наш духовник отец Марк не только не сомневался в святости Государя и его семейства, но вместе с диаконом написал два списка с государевых икон и поместил их в алтаре. В день убиения Государя с семейством он отслужил молебен и обошел крестным ходом свой храм. Обе иконы во время крестного хода сначала благоухали, потом покрылись росой мира и пролились целебными слезами. В тот день довелось и мне участвовать в нашем приходском прославлении Государя-страстотерпца. А по молитвам отца Марка ? еще и увидеть будущего Государя в тонком сне.
Той бессонной ночью, когда на черном небе за окном вспыхивали зарницы далекой грозы, когда граница между сном и явью исчезла… Я отчетливо увидел следующее.
Это случилось за несколько дней до начала Третьей мировой войны.
В Москву прилетел некий господин, которого встречали с особым почтением. Это выражалось не в личной встрече первых руководителей государства, ни почетным караулом, а покорным исполнением воли высокого гостя. Он вел себя так, будто именно он и был хозяином положения.
У трапа самолета его приезд для вечерних новостей снимали только правительственные каналы телевидения. Господин сверкнул белозубой улыбкой, взмахнул рукой и, не дойдя до шеренги высших чиновников, скрылся в черном лимузине, стоявшем у трапа самолета.
? С приездом, господин Великий Гроссмейстер, ? воскликнул сидевший в машине седой мужчина в черном костюме.
? Просто Гроссмейстер, ? бросил тот, глядя в окно. ? А то получается «масло масляное».
? Но, по-моему, это будет звучать излишне демократично.
? Вы имеете в виду тех шутов, которые двигают игрушечные фигурки по клетчатой доске? …И считают, что заняты чем-то серьезным? Полноте! Мы-то с вами знаем, что гроссмейстер может быть только один на весь мир.
? Совершенно с вами согласен. Как чисто вы говорите по-русски!..
? Я на всех языках говорю чисто. Мы поедем, наконец?
? Но мы еще не знаем, куда? Вы не выбрали апартаменты, которые вам подойдут. Мы заказали для вас три номера.
? Пусть все три останутся за мной. А сейчас едем в первый по списку.
? Вот, господин Гроссмейстер, предлагаемая вам программа…
? Никакой программы, ? сказал тот, даже не глянув на протянутый буклет. ? Я буду встречаться с теми и тогда, когда мне это будет удобно и желательно. Они мне будут еще навязывать свое мнение!..
? Нет, что вы! Ни в коем случае, ? засуетился встречающий. ? Но как же сегодняшняя встреча с самим? ? он поднял глаза кверху, где сквозь голубое стекло люка белели кучевые облака. ? Для вас специально оставлено окно в три с четвертью часа.
? Когда скажу, тогда и примет, ? пробурчал гость. ? Невелика шишка.
Остальное время до самой гостиницы «Балчуг» в салоне лимузина царила тишина. Гость не без любопытства смотрел в окно, не на здания, ? на людей.
В свой президентский номер он вошел один, бросил через плечо встречающему господину «свободен» и захлопнул за собой дверь. Сел в кресло, из кармана достал трубку телефона, нажал кнопку и сказал: «Через час едем в бункер». Этот час он просидел в кресле с закрытыми глазами.
Бункер находился на глубине сорока метров и представлял собой бетонное сооружение, построенное для управления страной на случай ядерной войны. Гроссмейстер расположился в центре зала управления. Перед ним на огромной стене светились десятки экранов.
? Начнем, ? сказал он худощавому помощнику Дэну из компьютерных гениев. Тот сел за пульт и положил длинные пальцы пианиста на клавиатуру. На экранах стали сменяться картины. Замелькали лица знаменитых людей, программы новостей, шоу-программы, кинофильмы, реклама.
Гроссмейстер сидел в кресле, сложив руки на трости с золотой головой льва и с полусонным выражением лица смотрел на экраны. Иногда он поднимал руку, и Дэн ставил метку на картине. Через час-полтора важный зритель попросил повторить помеченные кадры, к которым он проявил интерес.
? Эти что делают? ? спрашивал он.
